Морзист - Ирина Камнева

На Гугл-карте мы все же нашли поместье Страховых и заброшенную деревеньку рядом с ним, о которой говорила Наталья. Без пробок туда можно добраться часа за четыре. Жили мы на окраине столицы, недалеко от МКАДа, и поместье как раз находилось в стороне ближайшей трассы.

Я хотел предложить сестре почитать историю поместья, но не успел я открыть рот, как вдруг в дверь раздался звонок. Короткий и два длинных. Я машинально повернулись к часам, висевшим над столом: 12:00.

– Заколебал звонить!

– А, ну да. Какой пунктуальный! – усмехнулась Машка, тоже посмотрев на часы. – Прямо on time. Когда Господину Сволочу это надоест, я обведу этот день красным в календаре, чес-слово…

– Как месячные?! – нарочно громко крикнул я и пустился к двери. – Пусть этот день настанет сегодня!

Меня внезапно охватил какой-то азарт. То ли чашка выпитого кофе в голову ударила, то ли настроение было хорошее, но за несколько секунд я твердо решил наконец-то изловить нашего мучителя.

– Стой! – прошипела сестра, устремившись за мной.

Звонки продолжались. Короткий, два длинных и короткий. Теперь звук был совсем близко, прямо над головой. Два коротких и длинный. Я смотрел на пластмассовую коробку с прорезями и торчащими проводами под потолком, из которой шел этот мерзкий отрывистый звон. Три коротких, четкая дробь. Мне на секунду показалось, что он идет не из коробки, а из моей головы, и внутри все вдруг похолодело.

Я сунул ноги в кроссовки, превратив их в тапки. Бесшумно, насколько это возможно, повернул защелку входной двери и шагнул в тамбур. Один длинный, нестерпимо долгий звонок. Сразу повеяло прохладой: наша подъездная дверь была сломана и управдом не нашла ничего лучше, как гостеприимно оставить ее открытой нараспашку. Конечно, теперь заходи кто хочет и звони по ночам!

Глазка в тамбурной двери не было. Я хотел заглянуть в замочную скважину, но мысль о том, что через нее легко можно просунуть лезвие и ткнуть им прямо мне в глаз, вовремя остановила меня. Сестра так тоже никогда не делала. Два коротких звонка. Я на секунду прислушался, прислонившись к холодной двери. По спине пробежала дрожь, то ли от холода, то ли от того, что я уловил сиплое дыхание стоящего по ту сторону. Вдруг звонить перестали.

Раньше дверь первой открывала Машка, а теперь я просто не знал, что мне придется делать с тем, кто окажется по ту сторону. Че, я ему «Здра-асьте, хрен свой покрасьте!» скажу? Или: «Привет, я проломлю тебе хребет, бомжара!», чтоб он так и упал сразу, и выкатился бы из подъезда ко всем чертям.

В этот момент мне даже захотелось, чтобы этот кто-то просто исчез, как и во все прошлые разы, а мы бы спокойно вернулись на кухню, никого не поймав, и продолжили болтать. Но отступать было бы глупо.

Сердце заколотилось сильней, и я почувствовал прилив адреналина, но только мысль о том, что Машка стоит рядом с ножом или чем-то тяжелым, вселяла в меня уверенность. Сдвинув массивную щеколду, я рывком распахнул дверь, надеясь повалить с ног кого бы там ни было.

Мне показалось, что дверью я задел что-то большое или кого-то большого, но тяжелого звука не последовало. В полумраке лестничной площадки не было никого. Свет тусклой оранжевой лампы по своему обыкновению мерцал, а Господин Сволочь вновь успел испариться.

Несколько секунд я в растерянности оглядывал подъезд, но, услышав быстрые шаги где-то внизу, устремился к лестнице и выбежал на улицу. В ночной темноте я еле успел разглядеть, как что-то черное свернуло за угол дома, и бросился туда, на ходу поправляя кроссовки, которые уже успели слететь, когда я бежал по лестнице.

Моросил дождь, глухо отстукивая по листве деревьев. Вокруг не было ни души. Только тусклые фонари у подъездов освещали пустые лавочки. Порыв холодного воздуха так и хлестал по взмокшей спине, и, только остановившись за углом дома, я смог перевести дыхание. Жадно глотая свежий воздух, я озирался по сторонам, тщетно пытаясь поймать взглядом ту темную фигуру.

– Где он? – раздалось у меня над ухом.

Я повернулся к сестре и вдруг отпрянул.

– Это что? – спросил я, отодвинув в сторону небольшой баллончик, который Машка держала обеими руками прямо перед моим лицом.

– Это от маньяков, – ответила сестра, опустив руки, – перцовый баллончик.

– Хоть бы нож взяла, – пробурчал я и безнадежно окинул взглядом пустую улицу.

– Ага, нож! Ты думал, я этого чудика резать буду?

– Хотя бы припугнуть…

Воцарилась тишина. Холодные капли текли по лицу и рукам. Я, конечно, и раньше гулял допоздна, но в полночь, в шортах со смешными снеговиками бегать по московским переулкам еще не приходилось. Я не ошибся, когда сказал, что год обещает быть особенно крутым. Этот день в календаре точно нужно будет обвести.

Я хотел еще что-то сказать Машке, как вдруг в голове мелькнула жуткая мысль, всего одна жуткая мысль, от которой сердце опустилось куда-то в живот. Перед глазами вдруг всплыла смутная картинка всего происходящего, и я повернулся к сестре, рывком схватив ее за руку.

– Дверь закрыла? Нашу дверь?!

– Нет. Нет, не закрыла. Черт!

Мы рванули обратно к подъезду, и за эти секунды я успел вообразить себе все, что только возможно. Все то, что сейчас могло происходить в нашей квартире. Всех тех, кто мог находиться в нашей квартире. Как можно быть такими идиотами? Я же сто раз видел такие трюки по телевизору и смеялся над глупостью людей, которые на них велись!

Взбежав по ступенькам, мы с шумом влетели в квартиру, заперев за собой дверь. Машка вытянула руки с баллончиком перед собой и побежала в зал, дрожащим голосом крикнув: «Кто здесь?!» – ответа не было.

Еще в коридоре я почувствовал сквозняк и не раздумывая рванул на кухню. Мне показалось, что я что-то услышал. Мысли с бешеной скоростью проносились мимо меня, воображение рисовало рукастых уродов из тюряги, а время, наоборот, словно замедлилось: сейчас я чувствовал каждой клеточкой своего тела, будто бы двигаясь в замедленной съемке какого-нибудь мелодрамного клипа.

Окно было раскрыто нараспашку, занавески вздувались от ветра. Я моментально подлетел к окну и, опершись руками о намокший подоконник, высунулся наружу, пытаясь разглядеть какого-нибудь убегающего сломя голову Господина Сволоча. В лицо начал хлестать дождь, и ни вдалеке, ни рядом я не увидел ничего интересного, кроме нашей оконной сетки, которая валялась прямо на цветочной клумбе-покрышке, выкрашенной в ярко-желтый. Вот черт.

Машка, вбежав на кухню следом за мной, села на корточки перед холодильником и зачем-то полезла в морозилку.

– Ты дура, нет?! – закричал я и с досадой ударил кулаком по подоконнику. В этот момент я ненавидел Машку, эту идиотку, которая забывает закрывать за собой двери.

– Сам ты дурак… – пробурчала сестра, увлеченно копаясь в упаковках пельменей, замороженных ягод и чего-то еще. – Вот они… Мои любимые…

Машка достала пачку денег, завернутых в прозрачный пакет, и принялась пересчитывать покрытые инеем купюры. Я знал, что мама дала нам что-то в дорогу, но это «что-то» было вручено сестре с просьбой прибрать куда подальше от меня, как будто бы это я за один вечер мог все деньги спустить на шмотки и косметос. Хотя я, наверное, понимал, чего боялась мама: что я здесь сопьюсь, спущу все деньги на наркоту и сдохну в подворотне, поэтому решила, что пусть их лучше тратит Машка. Зато не украли.