Ангелы крови - Максим Макаренков

Рев музыки заглушал все остальные звуки, но Кинби не слишком интересовала беседа.

Неторопливо, не скрываясь, он двинулся в сторону бокса.

Первым его заметил тот, кого Кинби отнес к людям из Ночи. Белокожий, с прилизанными волосами, затянутый, по последней уличной моде, в облегающие джинсы и узкую короткую куртку, парень лихорадочно задергал «молнию», пытаясь добраться до оружия.

Расстегнув куртку, Кинби извлек кольт. Оружие привычно легло в руку, Кинби навел его на “джинсового” и выстрелил. Кольт рявкнул, колено неудавшегося стрелка исчезло в розоватом облачке, превратившись в месиво из снежно-белых осколков кости и ошметков кожи.

Гулко стукнувшись головой о дверь «порше» парень повалился на землю, хватая ртом воздух. Ногу ниже колена практически оторвало, держалась она лишь на нескольких лоскутах кожи да обрывках штанины.

Посмотрев на стремительно расползающееся вокруг него темное пятно, парень тоненько заныл.

С наслаждением вдохнув густой запах свежей крови Кинби выстрелил снова. Музыка захлебнулась. Наступила блаженная тишина.

– Прошу прощения, господа, но мне придется задать вам несколько вопросов. Искренне рассчитываю на ваше дружелюбие. – светски осклабился Кинби.

Откуда-то из глубины заводской территории уже спешил сам Марио, как всегда потеющий, как всегда суетливый. Пара здоровенных лбов, которых Марио, ласково именуемых шефом «племяннички», неслась следом, лапая торчащие в поясных кобурах пистолеты и сурово зыркая по сторонам.

– Кинби! Боги нерожденные, что же вы делаете, уважаемый Кинби! – заголосил Марио, едва детектив оказался в пределах видимости.

– Вы же изувечили этот прекрасный автомобиль! И клиенты! Вы только посмотрите, что вы сделали с этим молодым человеком! – причитал владелец мастерской, переваливаясь на коротких толстеньких ножках.

Добравшись до Кинби, он вытянул из кармана гигантский платок и, отдуваясь, принялся вытирать шею и побагровевшее лицо.

– Я тоже очень рад видеть вас, почтенный Марио, – мягко поздоровался Кинби. Кольт, правда, не опустил, лишь чуть повел стволом, так, что теперь он смотрел в пространство между парочкой, застывшей возле «порше» и суровыми «племянничками».

Вытерев лицо, Марио с досадой махнул своим головорезам:

– Ай, да прекратите вы изображать тут охрану. Скажите спасибо, что господин Кинби не застрелил вас. Хотя, может быть, и стоило прекратить ваше бессмысленное существование!

Осторожно взяв Кинби под локоток, Марио почти нежно прошептал, – Господин Кинби, может быть мы с вами побеседуем у меня в офисе, как цивилизованные люди? Я не совсем понимаю, чем вызваны ваши, э-э-э… столь решительные действия, но уверен, мы сможем все решить миром. Правда же? – попытался он заглянуть Кинби в глаза.

– Вообще-то у меня вопросы не к вам, господин Марио. – Кинби был задумчив и благодушен: – Меня интересуют вот этот, как вы изволили выразиться, молодой человек. А также его друг. Насколько я понимаю, они владельцы этой прекрасной машины?

Ай, да не смешите меня! – всплеснул руками толстяк. – Они арендовали ее в одном из моих салонов, ухитрились безжалостно покалечить красотку, и вот теперь имели наглость приехать сюда и попробовать качать права.

Честное слово, – наливался праведным гневом Марио, – я уже подумывал о том, чтобы закатать их в бетон, но вы опередили меня!

Прервал его негромкий, но очень неприятный, звук взводимого затвора. Необходимости в этом не было, но Кинби прекрасно знал, какой эффект такой звук производит на собеседников.

– Марио, заткнись. – Кинби говорил негромким скучным голосом, тщательно дозируя угрозу и безразличие. – Они стреляли в меня. Это доказывает что они идиоты. Они приперлись стрелять в меня на твоей машине. Значит идиоты вдвойне.

– Но самое главное, – шепот Кинби перешел в шипение, Марио побледнел и робко сглотнул, – Они стреляли в лейтенанта Марино. А теперь скажи, ты идиот?

Вот тут толстяку Марио стало по-настоящему плохо. Он пискнул и судорожно замотал головой, пытаясь отогнать надвигающийся кошмар.

Когда-то Марино и Кинби удалось накрыть банду Сэма Перышко, молодого, запредельно наглого и хитрого тупой звериной хитростью, парня-полукровки. Мать его была человеком из людей, папаша – человеком из Ночи. Сэм считал себя неотразимым красавцем, к тому же отличался недюжинной физической силой, что вкупе с полным отсутствием совести, обеспечило ему положение вожака среди таких же существ. Буквально за пару лет слава о невероятной жестокости Сема и отсутствии страха перед властями сделала его идеальной кандидатурой для выполнения самых грязных заказов.

Если надо было тихо и незаметно убрать конкурента – серьезные люди шли к другим серьезным людям и те рекомендовали, к кому из специалистов стоило обратиться.

Если же нужно было устроить тупую кровавую баню, то можно было не гадать – Сэм Перышко и его гоблины принимали заказы круглосуточно.

Но однажды Сэму не повезло и сержанты Марино и Кинби повязали троих его парней. Еще двоих во время задержания рассерженная Марта грохнула после того, как Кинби вынес дверь халабуды, в которой отлеживались Сэмовы красавцы.

Самое удивительное – все трое пережили две ночи в общей камере, на третью самый молодой из троицы «поплыл», после чего Сэм занервничал. Парней следовало срочно вытаскивать из тюряги, хотя бы и под залог, но репутация Марино и Кинби, тогда еще сержантов, была такая, что даже самые «черные» адвокаты не решались связываться.

Сэм не нашел ничего лучше, как попытаться припугнуть напарников. Вычислить тогдашнее логово Кинби он не сумел, а потому послал своего личного адъютанта – храта Лоото, передать привет сержанту Марте Марино. Марта проделала в туше Лоото три дырки, но и сама получила по пуле в плечо и ногу. Остальные застряли в бронежилете, после чего Марта горячо полюбила эти неуклюжие сооружения.

Навестив Марту в больнице, Кинби попросил у начальства отпуск, мотивируя его необходимость расстроенными нервами, и пропал.

Через четыре дня появился, вручил Марте огромный букет роз и отправился писать рапорт об отставке.

Сэма и его оставшихся подельников нашли по запаху. Вонь из заброшенного здания на границе с Дымкой стала невыносимой настолько, что забеспокоились даже бездомные бродяги, ночевавшие неподалеку. Прибывшие патрульные вылетели из подъезда через три минуты и вдумчиво блевали до приезда детективов и экспертов. Те были покрепче, но тоже выходили из подъезда с лицами нежно-зеленого цвета.

Картину произошедшего удалось восстановить лишь частично. Сломав шеи часовым у подъезда, неизвестный убийца поднялся на два пролета, по пути проломив охраннику на лестничной площадке грудную клетку, и вошел в квартиру.

Пытаясь представить, каким образом умирали люди Сэма Перышко, эксперты покачивали головами. Убийца оказался на редкость изобретательным, к тому же абсолютно хладнокровным, типом. Некроманту смены удалось разобрать, что Перышко, в то время, как умирали его гоблины, медленно шел вдоль стены. Одной рукой он придерживал вываливающиеся кишки, другой – пытался вывести на стене фразу «Я извиняюсь перед госпожой Мартой Марино». Писал собственным языком, вырванным уверенной рукой. Чтобы не захлебнуться ему приходилось постоянно сглатывать кровь, его тошнило, ноги скользили в крови текущей из разорванного живота, но он не останавливался.