Все сбудется - Олимпия Кершнер

Сомаль промолчал. Чем меньше он скажет старому пройдохе, тем лучше. Странно, однако, что тому прекрасно известно, кто такая Николь. Хотя сам Сомаль узнал об этом лишь три часа назад со слов француженки.

— И когда же свадьба? — шелковым голосом поинтересовался Окемба.

— Мы еще не назначили точную дату.

— А…

Сомаль почувствовал, как неприятный холодок пробежал по спине. Он не доверял Окембе, ни на йоту не доверял. Что он думает, старый дьявол?

— Лучше бы вам назначить дату. Не так-то просто найти извинение для невесты. Помолвку ведь так легко расторгнуть, правда? Конечно, простить легкомыслие в остальном добродетельной супруги значительно проще.

Сомаль услышал нескрываемую угрозу в его голосе. Он понял, что идея Зефирен не выдерживает испытания на прочность. Окемба откровенно намекнул, что подозревает об обмане.

— Пожалуй, ты прав. Мы назначим дату. Я сразу пришлю тебе приглашение. Мы с Николь вечером возвращаемся в столицу. Если тебе надо будет со мной связаться, найдешь меня дома.

Он аккуратно положил трубку на рычаг. Старый махинатор что-то пронюхал. Из всех министров именно Окемба громче всех предлагал выслушать предложения других стран по поводу разработки месторождения. Нет, нельзя дать ему повод сорвать переговоры.

Сомаль сурово посмотрел на Николь.

— План изменился. Мы поженимся немедленно.

Николь молча смотрела из окна лимузина, удивляясь, как быстро все стало неуправляемым, вышло из-под контроля. Она хотела посмотреть на мужчину рядом с ней, но не осмеливалась. Вдруг он решит, что ее интерес к нему больше, чем просто к человеку, спасшему ее из тюремного заточения?

Джунгли вскоре расступились, и они мчались по плоской пыльной равнине. Николь смотрела, как на западе солнце медленно клонилось к горизонту. На обочине дороге она заметила малыша, почти голого, с раздутым животом, и поразилась контрасту между этим ребенком и той роскошью, что успела заметить перед арестом. И тем роскошным автомобилем, который обдал кроху клубами пыли, скрыв от ее глаз.

Ужасная нищета страны сразу бросалась в глаза, особенно по контрасту с благами современной цивилизации, которыми она наслаждалась в отеле «Палас д'Арманн». И с бурлящей деловой жизнью в Абиджане. Мужчина, сидящий рядом с ней, говорил, что деньги от продажи прав на разработку алмазного месторождения помогут улучшить жизнь в стране, вспомнила она. Так кто же он такой, этот молодой многообещающий бизнесмен и политик, министр Сомаль Дало? Удастся ли им добиться успеха в его сомнительной затее? Николь отчаянно пыталась найти выход, который устроит обоих.

Пока огромный лимузин неторопливо катил по направлению к побережью, к столице, она вынуждена была признаться самой себе, что ей остается только покориться. Ее действия спровоцировали цепь событий, которые ей неподвластны. И если она может сделать хоть что-то, чтобы избежать крупного скандала, способного повлиять на результаты дядиной сделки, то просто обязана пойти на любые жертвы ради этого.

И все же мысль под покровом темноты добраться до аэропорта и первым же самолетом отправиться домой, подальше от всех этих политических махинаций, манила Николь. Или броситься к дяде, признаться во всем и попросить о помощи…

— Дорога займет не меньше трех часов, — прервал ее лихорадочные размышления голос Сомаля.

Николь взглянула на него и поразилась, как пристально он изучает ее. Она задрожала, ощутив странное, не вполне осознанное волнение. Казалось, в просторном кондиционированном салоне вдруг стало тесно и душно, хотя Сомаль не занимал много места и не прикасался к ней. Сев в лимузин, он сразу же поднял стекло между ними и водителем. Они были отгорожены от всего окружающего мира на ближайшие три часа…

Николь ощущала запах его одеколона, не сильный, но очень мужественный. Она поспешно отвернулась к окну, почувствовав, как участилось ее сердцебиение. Автомобиль попал передним колесом в яму и дернулся, швырнув Николь на сидящего рядом с ней мужчину. Она извинилась и снова села на свое место, внезапно еще больше ощутив разницу между ними. Она была уставшая, грязная и все еще дрожала от пережитых за трое суток ужаса и неизвестности, а он будто всего минуту назад вышел из ванной, благоухая одеколоном.

Сомаль Дало слегка наклонил голову и сказал:

— Одним из направлений, на которое предполагается выделить средства от продажи прав на разработку месторождения, будет ремонт существующих дорог и строительство новых. А пока вам лучше пристегнуться, мадемуазель де Белльшан.

Николь поспешно потянула на себя ремень безопасности, не желая больше падать ему на колени.

А Сомаль продолжил тоном политического лидера:

— Договор с месье де Белльшаном даст нам возможность провести много реформ, включая образовательную. Все наши дети должны и будут учиться. Мы построим новые больницы и создадим новые рабочие места. Моя страна вступит в технологичное будущее, уйдет от дикарского прошлого.

Николь пыталась вслушиваться в слова, а не в бархатный голос. Ее беспокоило странное покалывающее ощущение во всем теле. Как будто он прикасался к ней своими длинными, тонкими пальцами, а не сидел на расстоянии полуметра, глядя перед собой.

Она всмотрелась в сгустившуюся темноту за окном. Три часа. Они казались вечностью, которую ей предстояло провести наедине с министром Сомалем Дало… Хотя не такой уж и вечностью, если сравнивать с тем, во что может вылиться его сумасшедший план немедленной женитьбы.

— Я предлагаю провести время до приезда в столицу с пользой, — будто прочитав ее мысли, сказал Сомаль. — Если мы не хотим попасть в неловкое положение, то нам стоит поближе познакомиться друг с другом. Я должен знать о вас больше, чем то, что вы племянница месье де Белльшана и пытались незаконным путем сфотографировать мою резиденцию.

— Думаете, нам удастся осуществить ваш план? — с сомнением спросила Николь.

Хотя она была готова на все, лишь бы не навредить дяде, Николь боялась, что ее актерские таланты явно недостаточны, чтобы убедить массу настороженных зрителей, что она и этот могущественный человек без ума друг от друга. Даже в этом суперкомфортабельном автомобиле она чувствовала себя некомфортно наедине с ним. А ведь ей придется изображать любовь и преданность… Принимать его ласки, позволять сильным рукам прикасаться к ней…

Она приказала себе очнуться. Хотя сидящий рядом с ней мужчина самый сексапильный из всех, кого она раньше встречала, это еще не повод утратить ясность мышления. Ей понадобится весь ее разум и трезвый расчет, чтобы с честью выйти из предстоящего испытания.

— Хотите, начну я? Здравствуйте. Я Сомаль Дало. — И он протянул ей руку.

Николь неохотно прикоснулась пальцами к его ладони. Она ждала холодного, формального рукопожатия. Но, к ее удивлению, его пожатие оказалось теплым, твердым и он держал ее руку в своей, будто хрупкую драгоценность. Какое-то изумительное, искрящееся ощущение наполнило ее тело, заставив снова задрожать. Дыхание перехватило. Николь точно знала, что в ее жизни раньше никогда такого не было. Будто она перешла на новый уровень, оставив прожитые годы за спиной, как прелюдию к удивительному настоящему.