Прекрасная защитница - Шэрон Уэттерли

— И не только Роберт, — тут же вмешался Марк. — Или, по–твоему, у меня вкус хуже?

— Ну что ты, милый, отец вовсе не имел в виду ничего подобного, — поспешила вмешаться леди Бенсингтон. — Нам очень нравились абсолютно все твои гостьи!

— Да, абсолютно все, — улыбнувшись, подтвердил сэр Ричард. — Жаль только, что я не помню их имен.

— Ну что вы, что вы! — возмутилась леди Бенсингтон. — Джентльмены, прошу вас! Ричард! Ты не должен составлять такую репутацию сыну, особенно в глазах его будущей помощницы! Элизабет, дорогая, поверьте, его светлость вовсе не имел в виду, что Марк неразборчив в знакомствах! Мы живем довольно уединенно, и большинство друзей наших мальчиков — желанные гости в этом доме!

Развеселившаяся Лиз не успела и рта открыть, как Марк сказал роковую «фразу вечера»:

— По крайней мере, можно рассчитывать, что имени Элизабет вы не забудете!

Над столом на несколько секунд повисло неловкое молчание. От застывшей улыбки леди Бенсингтон повеяло колким холодом. Сэр Ричард неторопливо снял очки и, прищурив глаза, взглянул на Элизабет. Девушка их прекрасно поняла: неожиданная оговорка Марка продемонстрировала, что ее привезли сюда не совсем в качестве будущего партнера — или, по крайней мере, не только в этом качестве. Она сама растерянно смотрела на Марка, который уже явно понял, что сморозил глупость. Даже прислуживавшие младшие лакеи, казалось, ощутили внезапное напряжение застольной атмосферы, хотя ни один из них и бровью не двинул. Лиз почувствовала, как по коже прошел мороз. Эта пара мгновений растянулась как будто на час, пока лорд Бенсингтон, откашлявшись, не водрузил на нос очки и не произнес, адресуясь к сыну:

— Ну, может быть, ты расскажешь нам о своем последнем деле?

Ухватившись за эту возможность переменить тему, Марк с удовольствием погрузился в хитросплетения английской правовой системы, с которой ему пришлось схлестнуться во многих битвах. Тягостный момент остался позади, но обстановка неуловимо изменилась, и Элизабет почувствовала, что теперь на нее смотрят уже по–новому. Нет, леди Бенсингтон по–прежнему улыбалась, но взгляд ее стал острым и оценивающим. Было ясно, что подходящая в качестве делового партнера девушка не рассматривалась ею как возможная кандидатка в подруги жизни для младшего сына. Поведение сэра Ричарда не изменилось, однако пару раз Лиз поймала на себе его слегка сочувствующий взгляд. Было понятно, что спорить с супругой относительно особенностей вкуса младшего сына он не намерен.

После обеда дамы ушли в гостиную, оставив джентльменов наслаждаться портвейном. Лиз думала, что ее ожидает не самый приятный вечер, но врожденное чувство такта леди Бенсингтон взяло верх над недовольством по поводу оговорки сына. Она вполне благожелательно общалась с Элизабет, пока мужчины наслаждались одиночеством, хотя девушке все время казалось, что за обаятельной улыбкой кроется неприязнь. Через полчаса в гостиную заглянул Марк, пригласивший Лиз погулять по саду, и его визит пришелся весьма кстати: девушка вежливо извинилась перед хозяйкой дома и поторопилась выйти из гостиной.

— Не волнуйся, я уже занял круговую оборону, — пошутил Марк, когда они оказались в парке. — Отец ничего против тебя не имеет, но и противоречить матери не станет ни за что на свете. А она убеждена, что в нынешнем Оксфорде нравы царят ужасные и каждая вторая девица — практически состоявшаяся алая женщина (так изысканно здесь обозначалась женщина легкого поведения).

— И что теперь прикажешь делать мне?

— Ничего. Не беспокойся, мама всегда так реагирует на девушек. Похоже, это боязнь всех родителей — что их драгоценным отпрыскам достанутся в жены или мужья негодящие экземпляры. Моя матушка не исключение из этого правила, хотя и особым снобизмом никогда не отличалась. Она постепенно к тебе привыкнет — но пока не удивляйся, что тебя разместили в гостевой комнате на максимальном отдалении от моей спальни, — хохотнул Марк.

Элизабет хмыкнула. Впрочем, они тут же поменяли тему, а вечерний сад был настолько красив, что вскоре она забыла о мелких, как ей тогда думалось, неприятностях. Бродя с Марком между блистательными имитациями античных статуй, сидя на уютных лавочках под каштанами и украдкой целуясь, словно школьница, Лиз чувствовала себя самой счастливой женщиной на земле. Все невзгоды и заботы сами собой улетучились из ее мыслей. Как бы там ни было, а Марк Уотсон по–прежнему был рядом и принадлежал ей — несмотря на то, что его родители могли быть не в восторге от осознания этого факта. Вспомнить о подробностях обеда и недовольстве леди Бенсингтон ей пришлось лишь на следующий день…

Солнечным субботним утром они с Марком сыграли несколько сетов в теннис, а потом стали прибывать гости. Как оказалось, в Бенсингтон–холле был намечен прием, который Элизабет поначалу восприняла как подарок судьбы. Она надеялась, что в течение официального мероприятия ей все же удастся как–то расположить к себе леди Бенсингтон. А сэр Ричард за завтраком обращался с гостьей весьма благожелательно, из чего Лиз сделала вывод, что у него негативных эмоций не вызывает.

К ланчу присоединились и некоторые другие гости. Поскольку в столовой было нечто вроде «шведского стола», а сидели приглашенные в креслах, разбившись на небольшие группки, то Марк мог шепотом комментировать, кто есть кто. По его словам, на традиционные вечера в Бенсингтон–холл представители местной знати съезжались три–четыре раза в год, попасть на эту вечеринку считалось немыслимым успехом и заоблачно повышало рейтинг среди соседей и друзей. Когда–то юная леди Бенсингтон пыталась быть «всем хороша» и рассылала приглашения всем, без исключения, но соседи быстро довели ее до того, что некоторых из них она стала избегать. И мероприятие по приему гостей снова стало «пафосным» и «статусным», хотя леди Дафна изо всех сил старалась, чтобы на ее праздниках никто не чувствовал себя обделенным.

Лиз сбилась со счета, скольким людям ее представили как «друга семьи» и «очаровательного партнера нашего милого Марка». Ланч затянулся на несколько часов, и ей пришлось поддерживать бесконечные разговоры о погоде, видах на урожай и участие в местных выставках. Когда любимый, придя ей на выручку, увел Элизабет из столовой, она вздохнула с облегчением.

— Извини, дорогая, к таким вещам приходится привыкать, — оказавшись в относительном уединении выделенной гостье спальни, Марк сочувственно поцеловал ее в лоб. — Когда я был еще в невинном возрасте, меня не пускали на эти сборища, и я ужасно обижался на такую несправедливость. И только когда я с возрастом приобрел обязанность присутствовать на них, то осознал весь масштаб гуманизма родителей, заботливо оберегавших детскую психику от разговоров о поголовье свиней и выставке самых больших тыкв графства!

— Ладно, все не так уж и страшно, — хихикнула Лиз. — Тот симпатичный дядечка, который битых полчаса вещал мне об урожае свеклы, так мило строил глазки, что я почти забыла о том, что он годится мне в деды! Еще бы часик — и он убедил меня переехать в деревню вместо юридической карьеры.

— Милейший старикан, — весело подтвердил Марк. — Верю, что он мог бы убедить тебя в преимуществах деревенского проживания перед вдыханием пыли в архивах с прецедентами. Если бы он не был таким фанатом свеклы, то составил бы мне мощнейшую конкуренцию по ораторскому искусству! А теперь давай затихнем и сделаем вид, что нас нет, — по крайней мере, пока все не разойдутся прихорашиваться перед чаем…