Михаил Задорнов. От Рюрика до Ельцина - Сергей Алдонин

город, между прочим, всем рекомендую его посетить. И музей там очень неплохой. К сожалению, в правящей элите Российской империи была популярна идея, что славяне — народ хороший, работящий и умный, но организовать их могут только немцы. В крайнем случае норманны, у которых тоже германские корни. Конечно, это голая политика. Но в итоге мы остались без своей истории. Живем не своей жизнью. Одежда, музыка, фильмы — все не свое, а заемное. С немцами пытался бороться Михаил Ломоносов, он считал Рюрика славянином. Известно, что на ученом совете в академии Ломоносов даже подрался с одним из последователей Байера, официальным историографом государства Российского Миллером. Но и это не спасло отечественную историю. Хотя Ломоносов многое оставил и сильно нам помогает из своего XVIII века. Честь ему и хвала.

— А в чем основной политический вред этой придумки?

— Ну, представьте, как рассуждают сегодня неполноценно образованные молодые люди — через три века после появления норманской теории. Ах, мы без роду, без племени? Мы ни на что не способны? Мы исторический отстой? Тогда мы вам всем сейчас покажем! К сожалению, до сих пор в официальной истории побеждает норманнская теория. Она же «кодирует» молодежь и в школьных учебниках.

В результате преумножается невежество. Мы с моими помощниками на одном из интернетовских форумов провели опрос молодёжи не под моим именем: «Кем, по-вашему, был Рюрик по национальности?»

Большинство ответило… шведом! Чуть меньшее число опрошенных назвали его норвегом (именно так, даже не норвежцем). Трое ответили — финн. Двое — немец. Только один почему-то считал, что Рюрик англичанин. Сорок процентов ответов — «Я точно не знаю, да и какое это имеет значение». Немало тех, кто переспросил: «А кто это?» Но один ответ мне понравился особенно:

— А, Рюрик… Ну это тот, кто у нас в городе крышует бензоколонки. Но его недавно посадили вместе с Кренделем.

Нормально, да? Рюрик, оказывается, друган Кренделя. Это был лучший ответ, между прочим. По крайней мере, остроумный.

— Рюрик, как утверждают специалисты — достаточно популярная кличка в известных кругах.

— А почему? Историческая память берет свое. Династию Рюриковичей все-таки крепко помнят. Память, которая передается через сказки, былины и песни — это великое дело. Малоизученное, между прочим. Ученые ведь любят рапорты писать, отчитываться, а погружаться в прошлое, находить закономерности — на это у них времени не хватает. Поэтому и русские былины все еще не изданы, как подобает.

— Кстати, при советской власти их изучали лучше, чем когда-либо.

— Конечно. Тогда идеология придавала народному творчеству важное значение. И это вполне резонно. Только в фольклоре и сохраняются осколки прошлого. Подлинные. Конечно, с позднейшими добавлениями, фантазиями. Но основа сохраняется, по ней о многом можно судить. Я бы все основные русские былины включил в школьную программу. И не только в младших классах.

— Согласится ли с этим министерство образования?

— Конечно, не согласится. У них — болонская система. То есть — мы должны стать болонками у американских хозяев. Все гранты уже получены и, как сейчас говорят, освоены. Очень красноречивое словцо. Добра от него не жду.

— Что представляло собой окружение Рюрика?

— Там, конечно, случались и противоречия. Один из самых опытных его воинов — скандинав — требовал новых походов на германские племена. Рюрик, видимо, стремился к более оседлой, к более цивилизованной жизни. Тогда тот скандинав откололся от Рюрика, организовал свою разбойничью шайку и начал грабить германские сёла. Поскольку о Рюрике, отомстившем за отца, шла слава, он взял его имя. Самозванец! Это был известный Рюрик Ютландский, негодяй редкостный. Его так боялся датский правитель, что дал ему замок, дал ему жён — лишь бы он перестал его грабить. Он принял христианство, а на момент призвания был уже глубоким старцем. Вряд ли язычник Гостомысл призвал бы пожилого христианина с криминальным прошлым. Иногда учёные отождествляют его — скандинава Рюрика Ютландского — с тем варягом, которого призвали на Ладогу. Но не сходится! Он и умер на Западе, а наш Рюрик, как известно, умер на Новгородской земле.

Дáны и другие германские племена поняли, что славян можно вытеснить с хороших плодородных территорий (это территория нынешней Германии), если постоянно их между собой ссорить. Славянские племена ссорили между собой и по-одному завоёвывали, оттесняли… Междоусобицы губят славян. Но это понимал и мудрый Гостомысл. Гостомысл мечтал объединить славян, чтобы создать мощную непобедимую силу. И, как гласит легенда, в вещем сне он увидел, что из чрева его дочери Умилы родится великодержавное древо. Волхвы истолковали сон нужным образом: дети Умилы должны стать наследниками Гостомысла, что они приведут землю к процветанию…

Гостомысл к тому времени получил практически силу единоначалия. А власть передать было некому. Вече ему всецело подчинялось, он научился им управлять. По его наущению прогнали норманнов, ходивших на Ладогу. Скандинавы в прежние годы постоянно ходили походами на Ладогу, обкладывали славян данью. Было так: придут норманны, захватят власть — славяне год терпят, два терпят, а потом разозлятся — и начнут нападать на норманнов. После набега в лес убегут — норманны за ними. А там волчьи ямы. Умереть в волчьей яме под тяпкой славянина — не большая честь для норманна, который под Одином ходит. Вот норманны и перестали ходить на славян.

Но политическая ситуация была непростая. Киев платил дань хазарам, в то время это была сильная полукочевая империя. Начались постоянные схватки с хазарами, не всегда удачные для славян… Двое сыновей Гостомысла погибли в боях с хазарами, другие двое — с норманнами. Старшая дочь Гостомысла вышла замуж за славянина — знаменитого Вадима Новгородского, Вадима Храброго.

— Того самого, о котором Княжнин написал почти «якобинскую» по духу трагедию, в которой прославил Вадима как борца с самовластием Рюрика.

— Княжнина ведь и погубили за эту пьесу, а она у него была лучшей. А Лермонтов начал писать про него поэму, но отложил в сторону… В принципе именно к нему должна была перейти власть от Гостомысла. Но он был христианином, Гостомысл не мог передать ему власть! Вот тогда Гостомысл вспомнил про Умилу, которая была замужем за бодричским князем. Три сына Готслава — отважные воины, славяне, свои…

Гостомысл, честно говоря, не хуже нас понимал утопичность демократии. Понимал, что вечевая система не может обеспечить безопасность, объединить племена. Нужно узаконенное единоначалие! Я-то предполагаю, что Гостомысл рассудил здраво: нужен человек, умеющий организовывать дружины, воевать в лесах, в поле и на море. Кто подходит на эту роль? Кто, как не старший сын Готслава Рюрик-Рарок, носящий имя сокола, ненавидящий западные народы за убийство отца? А байку про