Вкус свежей малины - Изабелла Сова

Эва, как всегда, была права. На мой нос никто не обратил внимания. Сейчас каждый занят собственным. Люди думают о защитах, о работе, о деньгах. Мне тоже пора начать, иначе запахнет переносом срока защиты. Ладно, начинаю с понедельника. А на Рафала мне глубоко наплевать.

29.02. Удивительный день. Добавочный, високосный, последний в этом столетии. Очень хорош для раздумий и обетов. Но какой я могу дать себе обет, если не знаю, чего хочу? Хочу быть счастливой.

– Не слишком конкретно, – оценила Иола, та самая, что угощала меня рогаликами с вареньем. – Ты должна точно определить, что тебя осчастливит. Экстравагантность или простая жизнь? Карьера? Любовь? Деньги? Все вместе?

Откуда ж я знаю? Иола считает, что пора бы уже. В августе мне стукнуло четверть века, а счетчик продолжает крутиться. И все быстрей. Оглянуться не успею, как мне уже будет сорок. Господи, сорок лет! Еще недавно, в лицее, я была уверена, что не доживу до тридцати. Остановите кто-нибудь эти страшные часы!

– Эй! Очнись! – услышала я Иолу. – Так чего же ты, собственно, хочешь, двадцатилетняя женщина?

3.03. Именины месяца. Тоже неплохой день для размышлений.

– Когда ищешь оправдания собственной лени, каждый день хорош.

– Какой лени? – обрушилась я на Иолу. – Это серьезные размышления над целью жизни.

– И что? Дошла уже до чего-то конкретного? Уже знаешь, что для тебя важнее?

* * *

Чего, собственно, я хочу? В минуты депрессии – Рафала. А еще чего? Когда мне было семнадцать, мне казалось, что я спасу мир. Придумаю вакцину от рака, полечу на Марс или стану знаменитостью, звездой. У меня было ощущение, что я могу все, мне все удастся. Наивная девчонка с ангельскими крылышками, витающая в облаках. После каждой неудачи я теряла несколько перышек, а первые университетские годы окончательно спустили меня на землю.

Сперва я сдала на «Историю искусства». «И что ты будешь делать, когда закончишь?» – спрашивали у меня знакомые приземленцы. В качестве объяснения: приземленец (термин Эвы) – это тот, кто видит только прозу жизни. Сплошная приземленность. У него не мечты, а конкретные, приземленные планы: заработать на телевизор, купить машину помощней, выбрать хорошую специальность.

А я выбрала историю искусства. Организую галерею высокого класса, мечтала я. Никакой халтуры. Только Высокое Искусство, именно с большой буквы. Окружу себя художниками, отгорожусь от грязи жизни. Буду курить сигару и свысока поглядывать на ничтожные проблемы приземленцев. К счастью, я познакомилась с Анкой. Анка закончила «Живопись» с отличием, а сейчас «делает» солдат для игры «Fire, fire, fire!». Сперва она рисовала фон, потом элементы одежды, сейчас уже фигуры – снайперов, борцов, мутантов. Растет.

Когда я с ней познакомилась, она уже месяц была безработной, как и большинство из ее выпуска. Попытки рисовать шаржи на Рынке закончились угрозами со стороны конкурентов, так что Анка решила поискать что-нибудь другое. В ту пору по причине безденежья она жила налетами: налетала к знакомым и съедала все, что удастся. Как-то появилась она и у меня.

– Привет, Малина? Помнишь меня? Мы были вместе на вечеринке у Эвы. Я проходила мимо и решила заглянуть. Ой, какой запах!

– Заходи. Я шарлотку пеку. Попробуешь?

– Не откажусь.

– Я нарежу, а ты проходи в комнату.

– Ты знаешь, я предпочла бы посидеть на кухне. Как-то уютней. У тебя, может, найдется что-нибудь попить?

Ну, посидели мы за шарлоткой. Я рассказывала ей об учебе. До планов об устройстве галереи я дойти не успела.

– Если хочешь через несколько лет сидеть в нищете, продолжай, – равнодушно бросила она, оглядывая полки. – О, йогуртовый крем в порошке. И вкусно?

Голодные глаза Анки и ее безразличие к искусству дали мне пишу для размышлений. Но окончательное решение я приняла во втором семестре. У нас появился новый предмет – «Библиография». Мы должны были вызубрить перечень книг для прочтения на все пять лет. Автор, название, издатель, печатня, год издания. И тогда я решила: все, конец. И вовсе не потому, что это превышало возможности моих извилин. Нет, просто если на пороге XXI века студентов прославленного вуза заставляют заучивать на память названия устаревших книг, значит, что-то не так. И я ушла. Сейчас заканчиваю «Управление». Тоже глупость.

7.03. Все, берусь за работу, так как руководитель интересуется следующей частью диплома. Пока что он получил только вступление, реферат и оглавление.

– Выглядит обещающе, но хотелось бы увидеть хотя бы полглавы.

– Я не успела отпечатать, но у меня все в компьютере.

Ложь, опять ложь.

– Все так говорят, – усмехнулся руководитель. – Итак, перед нами будущее?

И вот я пишу. Целыми днями читаю умные книги и стучу по клавишам. Защита в июне, если успею. А потом? Я стану по-настоящему взрослой. Найду работу и цель в жизни.

…Первое июля. Я, длинноногая и в меру загорелая, в белом бикини, отдыхаю после защиты на яхте. Рядом Рафал, мускулистый, с золотистым загаром. Он подает мне полный бокал и небрежно спрашивает: «Может, поженимся все-таки?» А я сперва спокойно отпиваю глоток шампанского, а потом так же небрежно отвечаю: «Почему бы и нет?» Такие мы – внешне равнодушные, однако влюбленные. А через неделю свадьба и…

– Дальше как в рекламе маргарина.

– Зря смеешься, Эва, – вмешалась Иола. – Например, мы с Виктором решили, что поженимся в сентябре после моей защиты и его экзамена на юрисконсульта. Потом мы едем в длительное свадебное путешествие. А в октябре начинаем работать. Виктор уже подготавливает мне стажерство в консалтинговой фирме. Если все хорошо пойдет, через три года мы покупаем квартиру. Потом перерыв на рождение ребенка. А к тридцати начнем строить дом за городом.

– И что дальше? – скучающим голосом поинтересовалась Эва.

– Как это что?

– Уже к сорока годам вы добьетесь всего, что следует заиметь в этой юдоли. Вот я и спрашиваю: а дальше? Еще больший дом? Еще один ребенок? Еще одна тачка?

– А в чем дело? – раздраженно бросила Иола. – Разве плохо, что я планирую свою жизнь, что хочу иметь хорошую семью?

– Так ты говоришь о семье? Карьера, дом, вилла, канцелярия Виктора, машина. Точные слова для определения семейного тепла. А ты, сумасшедшая, – обратилась Эва ко мне, – тоже мечтаешь о подобной идиллии?

– Не знаю.

– Зато Эва знает, как должно выглядеть счастье. Никаких яхт, белых платьев и шампанского, это банально. Сценарий таков. Ты обмываешь сданный экзамен. Идешь поликовать на пляс. Там знакомишься с темпераментным красавчиком. Вы месяц гуляете. Ты подзалетаешь. Живете вы в одной квартире с его родителями. Свекрови все в тебе не по нраву, все она критикует. И вареники не те, и чересчур ты красишься. Но вам хорошо. Живете вы по инерции, планов не строите, ни о чем большом не мечтаете. Потом красавчик теряет работу и в подавленном настроении залегает перед телевизором. Однако депрессия не мешает ему заделать тебе очередного ребенка. После тридцати у вас уже четыре утешения, обшарпанная комнатенка и собственный шкафчик в кухне. Красавчик (уже утративший красоту) будет подсчитывать долги и упущенные возможности, а ты – синяки и остатки волос, еще не вырванных тобою в отчаянии…