Свадьба на Рождество - Валери Кинг

Лишь доев последний кусочек ветчины и допив шоколад, Мэри занялась стоявшей перед ней проблемой. Ей было ясно одно: чтобы решить, какие шаги следует предпринять, необходимо побольше разузнать о положении дел.

Мэри проворно написала записку и отправила ее с посыльным в Хэверседж-Парк. Джудит и Констанция должны сообщить ей все необходимые подробности. Прежде чем явиться к Хьюго, она должна узнать как можно больше о помолвке и о Гонории. Если Хью действительно влюбился в мисс Юлгрив, ей останется только одно — поздравить его и пожелать им счастья.

Но если это был брак по расчету, тогда кое-что можно еще предпринять.

Мэри заняла выжидательную позицию в кресле у окна, подставив под ноги скамеечку и раскрыв на коленях томик Байрона. Она не могла ничего начать, не получив ответа на свою записку.

Оставалось только ждать.

«Какая ирония судьбы!» — с горькой улыбкой подумала Мэри. Она ждала четыре года, и вот к чему ее привело это ожидание — она оказалась в самом отчаянном положении, какое только можно было себе представить.

Констанция Лейтон изо всех сил вцепилась в руку сестры. Она дрожала при мысли, что им с Джудит предстоит сейчас поговорить со старшим братом Хьюго насчет рождественского бала. Эту утраченную за последнее время традицию Хэверседж-Парка им обеим очень хотелось возродить. После смерти их родителей жизнь в Хэверседже стала унылой и однообразной, в ней уже не было больше никаких радостных событий. Констанция и Джудит мечтали вернуть в родной дом хоть немного веселья. Рождественский бал со всеми сопутствующими празднику развлечениями был бы замечательным поводом. Но Констанция думала про себя, что Хьюго скорее согласится отрезать себе палец, чем устраивать бал.

Джудит ласково обняла сестру-близнеца за плечи.

— Ну, не будь такой трусихой! — прошептала она. — В конце концов, это всего лишь Хьюго, и не откусит же он нам носы за то, что мы его побеспокоили! Если ему не понравится наше предложение, он просто откажет нам, только и всего.

Констанция, вздохнув, жалобно проговорила:

— Он разозлится! А ты ведь знаешь, я просто не выношу, когда он начинает хмурить брови и принимать суровый вид. А потом он станет упрекать нас, что мы эгоистки и как мы можем чего-то требовать, когда всем известно, каких нечеловеческих усилий ему стоило вытянуть нас из долгов и бедности!

— И откуда только у меня взялась такая сестрица?! — воскликнула Джудит, выведенная из себя этим мелодраматическим заявлением. — Хьюго стоит чихнуть, а тебе уже кажется, что он сердится. Ты уж слишком чувствительна и…

— А у тебя вовсе нет никаких чувств! Иначе ты бы поняла мои страхи и не заставила меня идти к Хьюго в такую рань.

— Ты права, но сейчас постарайся хоть чуть-чуть набраться храбрости.

Констанция слабо улыбнулась. Джудит тихонько постучала в дверь кабинета Хьюго на первом этаже.

На протяжении двух с лишним столетий семья Лейтон славилась своим богатством, пока в середине восемнадцатого века дедом близнецов не овладела страсть к лошадям. Их собственный отец явно был в не меньшей степени очарован зрелищем конных состязаний и утверждал, что все их предки по мужской линии отличались безудержной склонностью ко всем разновидностям азартных игр.

Констанцию эта их склонность счастливо миновала, но она сильно подозревала, что у Хью она есть — или, во всяком случае, была. Она помнила, что, до того как их родители утонули на своей яхте, Хьюго никогда не знал страха, любил верхо-. вую езду, охоту, занимался фехтованием и всеми известными видами спорта. Она даже видела однажды, как он дрался на кулаках с одним из лакеев — в шутку, разумеется!

Но Хью очень изменился, особенно с тех пор, как они с Амабел опрокинулись в двуколке. Теперь Констанция его просто не узнавала.

Вообще говоря, его едва ли можно было осуждать за эту перемену. Их любимый папочка не знал удержу в своем пристрастии к лошадям и азартным играм. Унаследовав Хэверседж-Парк, Хьюго только колоссальным усилием воли сохранил усадьбу для семьи, не допустив ее продажи в уплату отцовских долгов.

Бедный папа, бедная мама!

И бедный Хьюго…

При звуке раздавшегося в этот момент голоса Хью ее сочувствие как рукой сняло. Когда через резную дубовую дверь кабинета до Констанции донеслось глуховатое отрывистое «Войдите!», храбрость окончательно покинула ее. Всхлипнув, она попыталась вырваться, но Джудит держала ее крепко.

— Трусиха! — воскликнула она, поворачивая ручку двери.

Широко распахнув дверь, Джудит втолкнула сестру в просторную комнату; Констанция с трудом удержалась на ногах.

Брат сидел за столом в дальнем конце обшитого дубовыми панелями кабинета и что-то писал в конторской книге. В последнее время это было, пожалуй, основным его занятием.

Перестав писать, Хью бросил беглый взгляд на сестер, обмакнул перо в чернильницу и снова принялся за свое дело. Констанция заговорила было, но он остановил ее предостерегающим движением руки.

— Минуту, — сказал он вполне добродушно, продолжая писать. — Дайте мне закончить, и я вас выслушаю.

Царапанье пера по бумаге отдавалось в ушах Констанции, как своеобразная музыка. Она даже начала притоптывать ногой, настолько этот звук напоминал ей прелюдию Баха, которую она утром разучивала на фортепьяно.

Она ждала и ждала, но эти звуки не прекращались.

На этот раз, в надежде привлечь внимание Хью, заговорила Джудит — у нее всегда было меньше терпения, чем у остальных. Но последовал новый предостерегающий жест, и Джудит, проворчав что-то недовольно себе под нос, уселась в золоченое кресло у камина слева от письменного стола.

Констанции садиться не хотелось: она больше часа просидела за фортепьяно и была не прочь немного поразмяться. Взгляд ее обратился к столу красного дерева, стоявшему посредине комнаты на красном с черным ковре. В ящиках стола когда-то хранились карты, принадлежавшие одному из их предков — известному адмиралу, жившему в семнадцатом веке. Хью держал в них планы земельных угодий семьи Рейнворт.

Один такой план лежал на столе, он-то и привлек внимание Констанции. Она подошла ближе, чтобы получше его рассмотреть.

Вскоре после того, как Хьюго стал шестым виконтом, он взял себе в привычку выезжать по утрам верхом в любую погоду для осмотра своих владений, акр за акром. И только сейчас, глядя на план поместья, Констанция поняла, какой это огромный труд. Земельные владения Рейнвортов простирались на много акров, и, помимо всего прочего, сам по себе ландшафт отличался большим разнообразием. Дербишир никак нельзя было назвать равнинным графством — он находился в предгорьях Пеннин, где возвышенности, долины и реки чередовались с другими возвышенностями, долинами и реками.

Земли Хью были так же разнообразны по своему ландшафту, как и остальной Дербишир. Северная часть Хэверседж-Парка была холмистой, в то время как южная, более ровная, предоставляла лучшие возможности для земледелия. Тут и там виднелись дубовые и буковые рощи; над красивыми долинами, где бежали быстрые речки, как по волшебству, вдруг поднимались холмы, и над реками нависали скалы. Об одной из них даже рассказывали ужасную историю: с этой скалы бросилась в воду покинутая возлюбленным девушка.