Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - Александрa Давид-Неэль

Вторая аудиенция у духовного лидера буддистов состоялась 25 апреля в селении Ари на юге Сиккима. Незадолго до этого А. Давид-Неэль были переданы ответы далай-ламы на ее вопросы, и у нее появилась возможность обсудить их с Его Святейшеством.

Несмотря на любезный прием, оказанный француженке, она пишет мужу: «Я не люблю “пап”, мне не нравится этакий буддистский католицизм, который он возглавляет» (из письма от 25 июня 1912 г.).

Путешествие А. Давид-Неэль в Сикким было ознаменовано несколькими важными встречами, во многом определившими ее дальнейшую судьбу.

Благодаря дружбе с сыном махараджи наследным принцем Кумаром и покровительству его отца, правителя маленькой страны, находившейся с XIX века под британским протекторатом, исследовательница получила доступ к ламам высокого ранга и религиозным деятелям, посвященным в оккультную мудрость. Одним из таких людей был лама Казн Давасандюп, директор школы в Гангтоке (столице Сиккима), составитель первого в истории англо-тибетского словаря и переводчик одной из главных священных книг тибетского буддизма «Бардо Тёдол», или «Книги мертвых». Александра с юмором описывает педагогические методы ламы, ставшего ее учителем тибетского языка и ламаистской философии, в одной из глав «Мистиков и магов Тибета».

Там же, в Сиккиме, А. Давид-Неэль знакомится с выходцем из знатной тибетской семьи Ладен Ла, будущим начальником полиции Лхасы, которому суждено сыграть очень важную роль в ее предстоящем путешествии в Тибет.

В конце мая 1912 года, во время посещения одного из высокогорных селений Северного Сиккима Лачена, исследовательница встречает настоятеля местного ламаистского монастыря («гомчена»), который пользовался необычной репутацией. Это своего рода «сиддипуруша»:

маг и святой, по полгода обитающий вне монастыря, в пещере, под навесом скалы, в каком-нибудь глухом уголке, где он медитирует в одиночестве по примеру великих йогов, о которых рассказывают история и мифы. Местные жители приписывают ему чудесную силу, в частности классическое умение летать (из письма 28 мая 1912 г.).

Через несколько лет этот человек станет духовным учителем француженки и посвятит ее в некоторые тайные учения тантризма.

После годичного пребывания на Востоке, в краю мудрецов, француженка чувствует, что она «преодолела преграды, которые воздвигает дилетантизм между индуистской философией и изучающим ее европейцем». Авторитет «дамы-ламы» настолько велик, что она проповедует учение Будды в ламаистских монастырях и сам махараджа обращается к ней за советом по поводу реформации буддизма в Сиккиме, а его сын Кумар, он же духовный лидер своей страны Сидкеонг Тулку, консультируется у нее по поводу медитационных техник и ритуальных молитв. В октябре 1912 года наследный принц преподносит путешественнице в знак уважения дорогой подарок — овеянную легендами древнюю статую Будды, якобы привезенную в Сикким первым ламой из секты Кармапа.

В этот период А. Давид-Неэль достигает высокой ступени духовного развития, позволяющей ей неоднократно погружаться в состояние «самадхи», о чем она сообщает в своем дневнике. Вместе с тем путешественница как никогда уверена в правильности избранного пути и преисполнена решимости продолжать свою миссию. «Да будет благословенно “то”, что уберегло меня от проторенных путей, заставило взобраться на Гималаи и на невидимые Гималаи мысли, бесконечно более высокие, чем все прочие!» — восклицает она 23 мая 1912 года, впервые увидев горы Тибета.

После поездки в Непал — «страну, похожую на тюрьму», где француженка совершает паломничество по святым местам, связанным с жизнью Будды, и более чем девятимесячного пребывания в Индии, в Бенаресе, она возвращается в декабре 1913 года в Сикким, где ей суждено приобщиться к тайнам буддистского тантризма, учения, до сих пор остававшегося загадкой для западных исследователей.

В 1914 году путешественница нанимает нового слугу, четырнадцатилетнего мальчика по имени Афур Ионгден, сиккимского тибетца, считающегося воплощением одного из великих тибетскихвождей-бодхисатв по имени Тэконгток. Отныне и до конца своих дней Ионгден будет верным помощником и соратником А. Давид-Неэль, а впоследствии, после возвращения во Францию, станет ее приемным сыном.

Двадцать четвертого октября 1914 года — 2 сентября 1916 года — период затворничества француженки в Гималаях, где она обитает то в пещере, в непосредственной близости от скита своего духовного учителя, то в палатке и хижине, оборудованной возле монастыря Лачен. Она записывает в своем дневнике:

Я покидаю бунгало в Тангу, чтобы поселиться в отчасти приспособленной для жилья пещере, расположенной на склоне крутой горы, на вершине которой «гомчен» занимает другую пещеру. Поскольку в первую ночь не успели установить мою кровать, я кладу ее на свои одеяла, расстеленные прямо на земле. В начале ночи мой фонарь гаснет, и я не смыкаю глаз до рассвета, размышляя о странном положении, в котором оказалась. Под этим каменным сводом очень тихо. Здесь, вдали от мира, человек пребывает в безмятежном покое.

«Безмятежный покой» нарушают сводки с фронтов бушующей в Европе Первой мировой войны, а также полученное 10 декабря печальное известие о кончине тридцатисемилетнего Сидкеонга Тулку, друга и спутника по многочисленным походам в гималайских джунглях, последовавшего за своим отцом-махараджей. Ходят слухи, что наследного принца, недавно взошедшего на престол Сиккима, отравили противники планировавшихся им реформ. Александра и ее учитель настолько подавлены этой скорбной новостью, что всерьез беспокоятся о здоровье друг друга.

Оправившись от горя, путешественница продолжает усиленно заниматься тибетским языком и переводами, посещает службы в монастыре и ведет беседы с «гомченом», которого она обучает английскому языку. Француженка рассказывает ему о религиозных учениях и духовных практиках Индии, а он посвящает ее в доктрины тибетских мистиков. Опыт созерцательной жизни в сочетании с интенсивным физическим и психическим тренингом по ламаистским рецептам необычайно притягателен для исследовательницы, которая впервые общается с настоящим подвижником, одним из тех, кто проводит в уединении по нескольку лет, занимаясь духовными практиками ради своего внутреннего развития. Ученичество предполагает безусловное подчинение гypy, и свободолюбивая француженка соглашается пожертвовать своей независимостью ради приобщения к тайной мудрости.

Отшельник из Лачена поначалу относится к иностранке, которую он уважает за ее знания и дружбу с махараджей, довольно настороженно, тем паче что она очень плохо говорит по-тибетски. И всё же ей удается убедить своего наставника отложить предстоящий трехлетний «цам» — период строгого затворничества в полной изоляции — и посвятить это время ее обучению.

Решившись на столь рискованный эксперимент, А. Давид-Неэль проявляет незаурядное мужество и отвагу. Она готова встретиться лицом к лицу с устрашающим миром тантристских богов и демонов и противостоять различным явлениям оккультного порядка. В книге «Мистики и маги Тибета» француженка уже отмечала странные психические феномены во время своего пребывания в Сиккиме, в том числе факты ясновидения, а также явное присутствие неких враждебных сил. Однако это единственная возможность удовлетворить свою жажду непознанного и получить ответы на различные неразрешимые вопросы.