Идеал на витрине - Ольга Хмельницкая

– Я хочу, – сказала Таня. – Пальто.

– Не сейчас.

– А когда?

– Когда у меня будет больше денег и когда ты научишься пользоваться пятновыводителем.

Он повернулся и пошел к выходу из магазина. Таня бросилась за ним, схватила за руку и развернула.

– Я ради тебя бросила родителей, институт, друзей, я живу с тобой в съемной квартире, я готовлю, я убираю, а ты не хочешь купить мне пальто? Я же знаю, что у тебя есть деньги! – Когда Таня говорила, пирса в ее языке поблескивала.

– Кто это готовит? – удивился он. – Это я готовлю! Я убираю! Вот вчера я картошку жарил, а потом мыл сковородку твоей бывшей белой майкой с «Фейри».

Пойди, заработай себе и купи все, что хочешь. Хоть белые тапочки и белый «Феррари»! Да, у меня есть деньги, но они нам нужны. Мне даже скучно все это тебе говорить. И смысла нет. Ты все равно ничего не понимаешь. Купи то, купи это, какие-то безделушки, какой-то плащ желто-зеленый, дурацкие горшочки для цветов в синюю крапинку. Зачем тебе все это, у нас же комнатных растений нет, одни горшочки стоят! А я еле-еле плачу за квартиру. И когда я вижу твою юбочку джинсовую, которая уже месяц лежит в мешке для стирки с пятном от кетчупа, то…

– Пожалуйста, не ругайся матом, – сказала Таня, закусила губу и пустила слезу. – Ты меня не любишь, – произнесла она, всхлипнув.

– Иди к родителям, – проговорил он. – Катись назад, к папе и маме, бестолочь! Пусть они хотя бы научат тебя жарить яичницу.

– Я люблю тебя, – тут же воскликнула Таня, – я тебя никогда не оставлю! Хорошо, не надо мне никакого пальто.

– Доктор, есть динамика? – спросила Люся.

Врач покачал головой и положил снимки на стол.

– Пока нет.

Она закрыла глаза и снова их открыла.

– Я могу записать вас к психологу, – сказал врач.

– Меня? Зачем?

– Ну, вы в сложной ситуации, вам приходится ухаживать за…

Люся подняла голову.

– Операция поможет?

– Да, это единственный шанс. Но, насколько я понимаю, у вас нет возможности ее оплатить.

– Вы правы.

– Тогда вам надо надеяться на чудо.

Врач встал, посмотрел на Люсю сверху вниз и слегка наклонился над ней, положив руку на спинку ее стула. Стекла его очков нервно поблескивали.

– Я понимаю, что вам нелегко, – сказал он, и в его голосе зазвучали бархатные нотки. – Тем более могу себе представить, что чувствует молодая и красивая девушка, прикованная к… а я, возможно, мог бы организовать вам небольшую скидку на операцию.

Люся торопливо встала, стараясь не коснуться врача.

– Спасибо. До свидания, – сказала она и вышла из кабинета.

Инна Сергеевна сидела напротив гадалки. Неопрятная, лохматая цыганка с сальным лицом раскладывала на пластиковом столе потрепанные карты.

– Скоро ты встретишь принца, – сказала цыганка. – Завтра. Правда, рядом с ним какая-то червонная дама.

– Червонная дама – это мелочи, – махнула рукой Инна. – Ты еще что-то сказать можешь?

Цыганка продолжала раскладывать карты.

– Какие-то там проблемы будут, ой, большие, – сказала она уверенно, – если позолотишь руку, скажу.

Инна достала из кошелька купюру.

– Сглаз? Порча? – спросила Инна.

– Нет, будет труп, – ответила цыганка.

– А кто умрет? Не я, нет? – спросила Инна.

– Трудно сказать, – сказала цыганка, – но если позолотишь руку, я посмотрю.

Инна достала еще одну купюру.

– Умрет вроде женщина, – проговорила цыганка, – но если ты мне еще позолотишь ручку, я продам тебе амулетик. Полезная вещь, в супермаркетах таких не продают. А еще, – подмигнула она, и ее сальное лицо заблестело, – у тебя будут проблемы с крупной блондинкой. Это очень, очень опасная блондинка, бойся ее.

– Меня больше интересует труп, – сказала Инна. – И принц. И не станет ли принц трупом. Было бы неудобно.

Цыганка вновь раскинула потрепанные карты.

Он пришел домой, махнул рукой и тут же пошел в ванную. Лариса стояла у плиты и переворачивала блинчики. Она нервничала, и блины мялись, прилипали к сковороде, рвались и пригорали.

В ванной зашумела вода. Выждав минуту, Лариса бросилась к его сумке и куртке. Вот и мобильник. Список исходящих вызовов… пуст. СМС – принятые и отправленные. Пусто. Набранные номера. Пусто. Лариса сунула телефон назад в карман его куртки и начала обнюхивать вещи, втягивая носом воздух. Нюх-нюх-нюх.

Ей показалось, что среди запаха табака и пыли ей удалось уловить что-то цветочное.

Ню-ю-ю-ю-юх!

Нет, показалось.

Лариса обнюхала шарф, потом ее взгляд упал на ботинки. Она быстренько опустилась на колени, сунула нос в ботинок и втянула носом воздух.

Ню-ю-юх… фу-у-у!

Дыхание у Ларисы перехватило, она закашлялась, а глаза стали такими удивленными, какие бывают у Деда Мороза, если сказать ему, что его не существует. Сзади скрипнула дверь. Вырвался пар.

– Дорогая! – воскликнул за спиной Ларисы ее молодой человек. – Прости, что сразу не признался!

Лариса встала и посмотрела на него напряженным взглядом.

– Да, я вступил… ну, в общем… ты уже сама заметила, да? Кругом собаки, везде. Я пытался отчистить о траву, но не получилось. Сильно воняет?

– Ага, – кивнула Лариса, – сильно.

Теперь из кухни воняло еще и подгорелым блинчиком.

Инна Сергеевна стояла на пороге вверенного ей магазина. До открытия оставалось двадцать минут. Был декабрь, руки и щеки Инны покалывал морозец, капроновые колготки цвета загара плотно обнимали стройные ноги, высокие каблуки упирались в крыльцо, строгий деловой костюм подчеркивал ее худощавую фигуру. Перед магазином притормозил «Мерседес», а следом – машина с охраной.

– Доброе утро, – сказала Марина, подойдя к Инне Сергеевна.

Инна Сергеевна в который раз удивилась, как Марине удается совмещать вежливость и дружелюбие с поразительной уверенностью в себе. Сколько она ни тренировалась, сколько ни пыталась выработать у себя такой же стиль – вежливость и тепло в сочетании с силой, у нее ничего не получалось. Если Инна Сергеевна пыталась вести себя вежливо, она скатывалась в заискивание. Если пыталась вести себя властно, то получалось холодно. Марина вела себя как хозяйка. Но она ею и являлась. Взлеты, поражения, банкротства, деньги, безденежье, ответственность за людей, которые на нее работали, сделали из Марины то, чем она была.

– Доброе утро, – ответила Инна Сергеевна.

Марина, которая гордо несла свой округлившийся живот, никак не отреагировала на холод в голосе Инны Сергеевны. Из машины вышел ее муж. Невысокий, с лысой головой и большим носом, он был ниже супруги на полголовы. Когда взгляд Инны Сергеевны сфокусировался на Диме, она непроизвольно втянула живот и выставила вперед бюст. В магазине уже выстроились Артем в форме, которая трещала на его широких плечах, Полина Ульяновна, на груди которой красовался значок компартии, Таня, увешанная пирсами, и Лариса, хлопающая круглыми глазами и спешно доедающая булку. Айгуль была одета в скромное серое платье. Миша помылся и побрился в душе на вокзале. Все было готово к открытию.