И проснуться не затемно, а на рассвете - Джошуа Феррис

«Ну? Отвечайте!» – будет донимать меня она.

Однако, случись ей умирать, я бы вряд ли бросился на помощь. Скорее, весело бы наблюдал за происходящим. Пусть лучше она умрет, думал я, чем всегда будет крутиться рядом. Я бы никогда не нашел ей достойную замену, но изо дня в день находиться рядом с Бетси Конвой – это испытание почище любых крестных мук. Бедная Бетси… Именно ей мы были обязаны высокой производительностью труда, профессионализмом и изрядной долей ежемесячной выручки. Ее полное принятие католицизма со всеми его несуразностями и врожденными изъянами как нельзя лучше подходило для работы в стоматологической клинике: зачастую, чтобы смотивировать массы на ежедневный уход за зубами, мы давим именно на чувство вины. Вручая босяку зубную щетку, Бетси Конвой говорила: «Вера познается в мелочах». Ну, кто еще на такое способен? А потом я вдруг представлял, как огромный мускулистый негр ставит ее раком на стоматологическое кресло и трахает до полного умопомешательства.

– Конечно, я вас уважаю, Бетси! Что бы мы без вас делали?

Позже, в баре, я окажусь последним посетителем. Она – предпоследним. Она спросит: «Может, вам уже хватит?» Я отвечу, она скажет: «Как вы доберетесь до дома?» Я отвечу, она скажет: «Конни давно уехала, лапочка. Два часа назад. Ну все, давайте я вам помогу». Она посадит меня в такси и скажет: «Дальше сами?» Я отвечу, а она скажет – уже таксисту: «Он живет в Бруклине». А потом – не знаю что.

Или вот, допустим, мы отправимся с благотворительной миссией к черту на кулички. Я буду биться, биться, не соглашаться, но в итоге все равно окажусь на борту самолета. Однажды мы побывали прямо-таки в невероятном захолустье: из аэропорта Кеннеди прилетели в Нью-Дели, из Нью-Дели – в Биху Патнайк, а оттуда еще пятьдесят километров ехали на поезде. Потом мы брели сквозь убийственный зной по зассанным улицам, а за нами с тихими наставлениями и увещеваниями ковыляли безногие и безрукие нищие. Клиника оказалась не клиникой, а двумя обычными креслами под пляжным зонтом. Рядом стояла палатка для больных с заячьей губой. Я просто увидел их за работой – и мне, знаете ли, хватило.

Допустим, в некой похожей ситуации я обращусь к миссис Конвой: «Как я только позволил вам затащить меня в эту богом забытую страну?» Она велит мне не произносить Божье имя всуе. Я скажу: «Не самое лучше время требовать от меня уважения к Господу. Хорошо ваш Господь уважил этих детей, ничего не скажешь». Некрозы пульпы, поражения языка, огромные раздутые зобы на почве абсцессов… Могу продолжать до бесконечности. Нет, я продолжу: почерневшие зубы, сломанные зубы, омертвелые зубы, смещенные зубы, зубы, растущие в разные стороны, прямо из нёба, язвы, открытые раны, сочащиеся гноем десны, сухие лунки, язвенно-некротические стоматиты, неизлечимые кариесы, голод, вызванный невозможностью пережевывать и глотать пищу… У этих нежных детских ртов просто не было шансов. Нормальный человек не остается в таком месте, надеясь сделать мир лучше. Нормальный человек первым же рейсом летит домой. Я оставался только из-за налогов. Мне сулило изрядное списание. И еще баранина, жаренная на вертеле, – это нечто. На Манхэттене такой не найдешь, хоть в лепешку расшибись.

Миссис Конвой скажет: «Мы приехали, чтобы делать Божье дело». «Лично я приехал за бараниной, – отвечу я. – Что же до Божьих дел – сдается, мы разгребаем последствия». Она не согласится. «Именно для этого мы и родились на свет Божий». – «Пессимизм, скептицизм, нытье и гнев – вот для чего мы родились на свет, – отвечу я. – А у местных и вовсе одна цель в жизни – страдания».

Законченные биографии нравились миссис Конвой больше, чем живые люди. Все важные люди в ее жизни давно умерли: Иисус Христос, папа Римский Иоанн Павел II и доктор Бертрам Конвой, тоже стоматолог при жизни. Бетси было всего шестьдесят, но вдовствовала она уже девятнадцать лет. Мне-то всегда казалось, что она живет одна и страдает от хронического одиночества. Но ей никогда не было одиноко. Отец, Сын и Святой Дух не покидали ее ни на минуту, не говоря уж о пречистом присутствии Богородицы. Она была заодно со святыми и мучениками, с папой Римским, глубоко чтила епископа, исповедовалась священнику и дружила со всеми прихожанами своей церкви. Пусть Католическая церковь за свои грехи подвергалась бесконечным нападкам, связи внутри церкви были сильны, как никогда, и Бетси Конвой в своем вдовстве, одиночестве и бездетности не нуждалась ни в чьем сочувствии. Я-то считал ее бессмертной, но если бы однажды она все-таки умерла, сразу после скромных похорон ее душа отправилась бы в лучший мир, к родным, близким и миллионам любящих единоверцев.

Или вот, допустим, она купит и притащит на работу книгу. Под названием «Легкий способ составлять графики», «Идеальный офис» или «Стоматолог на миллион долларов». Последнюю, кстати, написал некий Барри Хэллоу. Даже не настоящий стоматолог – простой врач-консультант. Только-только вылупился из бизнес-школы, отчаянно ищет собственную нишу и вдруг узнаёт, что любая стоматологическая клиника страдает рядом хронических недугов. Бинго! Он тут же превращается в эксперта. Сидит у себя в Финиксе, штат Аризона, и кропает книжонку. Его доказанные методы преобразят вашу профессиональную деятельность, увеличат доход и даже продолжительность жизни. Но прежде всего, пишет он, вы наконец-то обретете счастье. Действительно, кто же от такого откажется? Успешные и жизнерадостные люди достойны только абсолютного счастья, все остальное – для полных неудачников, депрессирующих нытиков, подслеповатых стариков и детей-актеров, из которых вырастают очень странные типы. Нет, это не про вас, ведь вы вовремя обратились за помощью к суперэксперту.

– Мы неэффективно расписываем рабочие дни, неэффективно лечим и неэффективно ведем бухгалтерию, – в заключение процитирует она Барри Хэллоу.

Я возражу, что лечим мы вполне пристойно.

– Да, но мы недостаточно времени уделяем просветительской деятельности, – парировала Бетси. – Мы должны подробней рассказывать пациентам о профилактических мерах, которые помогают укреплять здоровье зубов и десен.

– Профилактические меры на хлеб не намажешь, – отвечу я. – У нас тут клиника, а не школа.

– Я знаю, что у нас не…

– И вообще, по сравнению с другими клиниками мы уделяем целую кучу времени рассказам о профилактических мерах. Но вспомните, Бетси, с кем нам приходится иметь дело. С людьми. С ленивыми ограниченными идиотами, которых даже под дулом пистолета не заставишь чистить зубы после четырех бокалов «мерло». И все ваши старания коту под хвост, сколько бы вы ни рассказывали о профилактике этим бездельникам, что с трудом удосуживаются вспомнить про запись к врачу и притащиться сюда, точно их мама отправила собирать игрушки. Все коту под хвост!

– Вы слишком плохого мнения о человечестве.

Пропустив ее слова мимо ушей, я продолжу:

– А ведь мы просим о такой малости! Руки почти не требуют никакого ухода, ноги тоже. Нос время от времени нуждается в небольшом внимании, как и сфинктер, – и это все! Неужели так трудно следить за собственным ртом – в обмен на хорошее самочувствие и настроение? Даже карликовые шимпанзе ловят друг у друга блох и вшей. Неужели нельзя быть хотя бы как карликовые шимпанзе?