Две по цене одной - Диана Рымарь

Ребенок — это же счастье! И Ева, конечно, хотела подарить Араму ребенка, нянчить, кормить, баловать, любить. Но рожать собиралась в законном браке.

Отчего-то именно теперь фраза «Секс только после свадьбы» стала казаться ей правильной. Больше того — жизненно важной. Не зря эту простую мудрость передавали из поколения в поколение, и кара обрушивалась на тех, кто не слушался. Если бы они не поспешили с плотской любовью, дождались ее переезда в Москву, обвенчались, а потом уж… Все сильны задним умом.

Но как было устоять? Когда Арам ее обнимал, когда ласкал губами, она ни о чем не могла думать. Из головы исчезали все рациональные мысли, а тело пронизывало такое яркое удовольствие и желание близости, что все «нехорошо» и «нельзя» мгновенно забывались.

Да, Ева совершенно в этих делах неопытна, но она читала книги и часто представляла, каково это будет. Реальность превзошла все ожидания. Как было от такого отказаться?

«Нагрешила? Теперь расхлебывай, дурочка…» — ругала она себя.

Весь рабочий день промаялась одним и тем же вопросом: «Как отреагирует Арам?»

Хуже всего было то, что Ева четко помнила: любимый пользовался презервативами. Почти всегда! Она видела, как каждую ночь он доставал волшебную коробочку с кучей цветастых квадратиков. А что, если он подумает, будто нагуляла? Он может так подумать?

«Арам ведь жутко ревнивый…» — вспомнила некстати.

В памяти всплыло воспоминание того, как один раз ее на физкультуре шлепнул по попке парень из параллельного класса. На его беду Арам это увидел — всегда был где-то неподалеку, от него ничто не могло укрыться.

Этим же днем после школы того парнишку побили — Еве доложила одна из одноклассниц.

«Никто не может тебя касаться, Ева. Ты только для меня, хорошенько это запомни», — так сказал ей Арам.

И она запомнила. Прониклась трепетным ужасом и потом строго следила, чтобы никто даже случайно ее не коснулся. Ведь того парнишку ей стало жалко — он просто шлепнул. И хотя ей и было неприятно, но он-то за это получил гораздо более неприятное наказание! Не хотела, чтобы Арам из-за нее еще кого-то побил.

Если этот ревнивец даже подумает, что она могла ему изменить, не простит ее никогда.

«Может быть, он ничего такого и не подумает. Накрутила тут себя. Но будет ли он рад малышу?» — Ева все продолжала изводить себя вопросами.

Арам хотел на ней жениться, но собирался ли так скоро заводить детей? Он ведь первокурсник. И его новая работа не сказать чтобы хорошо оплачиваемая — он устроился барменом в кафе неподалеку от дома. И тут любимая свалится ему на голову со своими проблемами… С другой стороны, они ведь вместе делали этого ребенка. Это же не непорочное зачатие, так?

Может быть, Арам полюбит малыша так же, как любил ее, Еву. Он ведь любил? Один раз даже признался, правда, всего один.

«Арам, ты меня любишь?» — вдруг написала ему она.

Никогда такого не спрашивала, но сегодня ей просто необходимо было от него что-то нежное, ободряющее. Иначе как признаваться в своем интересном положении? И когда лучше признаться? По телефону или лично?

Обычно он отвечал ей в ту же минуту или около того, но вот сегодня не ответил. Ева ждала, ждала, а телефон все не загорался столь желанным сообщением.

Рабочий день закончился, и ей надлежало бегом бежать домой, ведь отец строго следил за ее передвижениями. А она не могла… Ей обязательно нужно было это цифровое подтверждение любви.

И тогда Ева решилась на то, чего раньше никогда не делала. Вместо того, чтобы отключить телефон, просто выключила звук и положила аппарат в сумку.

Пришла домой и как мышка проскочила в свою комнату, даже от ужина отказалась. Улеглась в кровать и продолжила терзать мобильный.

Мозг бомбардировали мысли одна другой мрачнее и страшнее, а Арам все не отвечал и не отвечал, сколько бы сообщений она ему ни отправила. Погруженная в свои грустные думы, Ева даже не сразу услышала в коридоре шаги. Не отреагировала, как следовало. Обычно отец стучал, прежде чем войти, если был трезвый. Сегодня как раз не пил ни капли, и она расслабилась…

Не успела спрятать мобильный, когда папа вдруг появился на пороге ее крошечной комнаты.

— Ты почему не хочешь ужинать? — строго спросил.

Стоило ему увидеть мобильный, который Ева слишком поздно попыталась засунуть под подушку, как взгляд его превратился в бешеный.

Сердце Евы мгновенно ухнуло куда-то вниз. Она села на кровати и уставилась на отца виноватым взглядом.

— У тебя телефон? Откуда? — Отец буравил ее жестким взглядом.

А потом подскочил, отбросил подушку и взял его.

— Купила… — тихо ответила она, боясь даже вздохнуть.

— Айфон ты себе купила? — заскрежетал он зубами. — Это на какие интересно шиши? Давай, рассказывай! А если подумаю, что врешь, отлуплю!

«Ой-ой… этого не надо…» — простонала про себя.

— Папа, успокойся, пожалуйста…

— Я тебе сейчас так успокоюсь, что ты у меня неделю сидеть на заднице не сможешь! Говори, где взяла? Или украла? Моя дочь воровка?! Я его разобью об стену, если не скажешь!

— Не надо! — взвизгнула Ева и подскочила с кровати. — Я не воровала, мне подарили!

— Кто мог тебе подарить такой подарок? Ну? Отвечай!

И тут до него дошло:

— Барсегян?!

Еве не нужно было отвечать, отец моментально все прочел по ее лицу, и в этот момент глаза его налились кровью. Он размахнулся и со всей свей недюжинной силы швырнул несчастный мобильный о стену.

Дочь вздрогнула, когда драгоценный аппарат, жалобно завибрировав, упал на пол.

Папаше же и этого будто показалось мало. Он подлетел к месту, куда приземлился мобильный, и со всей дури топнул по нему ногой в старой тапочке.

Ева поморщилась, заметив, как экран пошел трещинами.

— Вот тебе, а не телефон! Что ты ему сделала, что он дарит тебе такие подарки? Ты легла под него?! Моя дочь — проститутка…

Ева догадалась судорожно замотать головой.

— Нет, нет, нет, — затвердила она, как заведенная. — Ты все не так понял, пап!

Его лицо исказилось от злости, он покраснел, как будто после бани, и заголосил:

— Учти, тварь такая, если ты решила быть подстилкой Барсегяна, в моем доме тебе делать нечего! Я сейчас схожу в магазин, а когда вернусь, буду тебя спрашивать. И ты все мне расскажешь… что у вас было, чего не было. Что ты позволила этому щенку с собой делать… Ты признаешься мне во всем, а потом на кресте будешь клясться, что больше никогда не приблизишься к этому уроду!

Напоследок одарил дочь убийственным взглядом, схватил ее сумку, показательно вытащил из нее ключи. И двинул на выход, не забыв запереть входную дверь. Даже переодеться не удосужился. Впрочем, в местном магазине его уже видели всяким, ничем продавца не испугаешь.