Гордость и страсть - Ферн Майклз

– Кажется, миссис Квинс, я оказался в таком же бедственном положении, что и вы вчера вечером. Нигде нет свободного столика.

Улыбка заиграла на тонких губах Розали Квинс, которая насмешливо склонила голову.

– Прошу, Себастьян… умоляю присоединиться к нам за завтраком.

– Предупреждаю вас, миссис Квинс, что если бы вы не пригласили меня, я сам бы предложил вам это, – посмеиваясь, подмигнул он ей.

Вспомнив подобное заявление Розали Квинс, сделанное накануне, Мэрилин залилась смехом.

– Кажется, мистер Ривера обладает хорошей памятью, – обратилась она к миссис Квинс. Та притворилась раздосадованной и неохотно согласилась:

– Да, похоже на это.

Не обращая внимания на ехидные усмешки женщин, Себастьян сделал знак официанту принести ему стул.

Уверенность и властность, свойственные этому человеку, не ускользнули от Мэрилин. Теперь все его внимание было поглощено собеседницами.

– Скажите, мисс Бэннон, предупредила ли вас миссис Квинс о трудностях жизни на плантации?

Не успела Мэрилин и рта раскрыть, как вмешалась Розали Квинс.

– Скорее стоит говорить о трудностях жизни в Манаусе, Себастьян, и вам это известно. – Повернувшись к Мэрилин, она продолжила: – Уверена, дорогая, вы слышали о декадентском парижском обществе. Так позвольте уверить вас, что Манаус мог бы поспорить с этим европейским городом в отвратительном и безвкусном выражении показной роскоши. Я, например, предпочитаю спокойную, безмятежную жизнь на плантации. Меня не интересует пустая болтовня разряженных дам и мужчин, смакующих самые изысканные вина. Я могла бы отнестись к ним более благосклонно, не будь их поведение вызвано лишь желанием похвастаться своим только что обретенным богатством. Но это общество является настолько мишурным и падким на внешний лоск, что действительно может считаться порочным. – Она добавила, обращаясь к Себастьяну: – И чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Если бы нам не приходилось иметь дом в Манаусе ради поддержания деловых связей Аленцо, уверяю вас, ноги моей не было бы в этом городе, где поклоняются дьяволу.

Себастьян, неоднократно выслушивавший и раньше точку зрения миссис Квинс по этому вопросу, улыбнулся и сочувственно согласился с ней:

– Я тоже предпочитаю жизнь на плантации. И вы правы, миссис Квинс. Мне не хотелось бы заранее обескураживать мисс Бэннон.

– Уверяю вас, мистер Ривера, пороков Манауса недостаточно, чтобы испортить мое впечатление от Бразилии. – Мэрилин слегка повернулась на стуле, чтобы полюбоваться живописными берегами Амазонки. – То, что я успела увидеть в вашей стране, можно выразить одним словом: великолепие.

Подошел официант, и Себастьян сделал заказ для всех троих. Мэрилин с трудом могла сосредоточиться на еде под пристальным взглядом Себастьяна. Он наблюдал за ней, не скрывая своего восхищения. За соседним столиком сидели двое мужчин. Их восторженные взгляды, обращенные на Мэрилин, заставили Себастьяна нахмуриться, и он угрожающе посмотрел на дерзких зевак, отчего Мэрилин испытала сладостную дрожь во всем теле.

После завтрака Себастьян неохотно откланялся, объяснив, что у него назначена деловая встреча. Но прежде чем уйти, он пригласил дам пообедать с ним и, получив согласие, удалился.

Мэрилин проводила его взглядом, отдавая должное грациозности молодого человека.

– Позволим себе еще по чашечке этого изумительного кофе, Мэрилин? – услышала она голос Розали Квинс, прервавший ее размышления.

– Да, пожалуй. И еще одно пирожное.

– Еще одно пирожное? Но ведь вы едва прикоснулись… – Розали Квинс замолчала, не договорив. Она улыбнулась вспыхнувшей Мэрилин, как кошка, обнаружившая в кладовой мышь. – Да, конечно, дорогая, еще одно пирожное.

К этому времени большинство столиков уже опустело, и официанты убирали остатки пиршества. Мэрилин доедала второе пирожное, когда Розали вдруг произнесла:

– А вы знаете, ведь он незаконнорожденный. Заявление миссис Квинс привело к желаемому результату. Мэрилин поперхнулась.

– Что… кто?

– Себастьян, разумеется. – Ее пронизывающий взгляд требовал ответной реакции.

– Почему вы мне это рассказываете? Какое это имеет отношение ко мне? – Мэрилин попыталась вести себя как ни в чем не бывало, чтобы миссис Квинс не получила желаемого удовлетворения от своего скандального замечания.

Миссис Квинс не отрывала взгляда от глаз Мэрилин, в которых сверкали золотистые искорки, стараясь определить, насколько мужественна эта девушка. Несправедливо так поступать с ней, но Себастьян тоже был дорог сердцу Розали Квинс, и ей следовало выяснить, как поведет себя Мэрилин, услышав жестокую правду, прежде чем парень окончательно потеряет голову из-за «золотой девушки». Ей очень нравилась Мэрилин, но и Себастьян тоже. Если то обстоятельство, что молодой человек является незаконнорожденным, оттолкнет от него Мэрилин, то лучше узнать это сейчас, а не потом, когда это принесет им обоим огромные страдания.

– Я сказала вам это только потому, что я не слепая и мне не хотелось бы, чтобы вы узнали это от кого-то другого. Справедливости ради, я попросила бы вас выслушать меня, прежде чем выносить суждение. Общество в бразильской глуши весьма отличается от того, к которому вы привыкли. Здесь судят о человеке по тому, чего ему удалось достичь; его происхождение не имеет большого значения. Негры – местные жители и рабы – числом превышают нас, говорящих на английском и португальском языках. Только поэтому мы не изгоняем из наших рядов человека с сомнительной родословной.

Мэрилин смущенно покраснела. Сколько она себя помнила, ей никогда не доводилось слышать подобных разговоров. Поэтому она не могла осмелиться задать вопрос миссис Квинс, но та уже продолжила, словно читая мысли девушки:

– О да, моя дорогая, матерью Себастьяна была местная девушка-индианка, нежная и изумительно красивая. До самой смерти она боготворила своего сына. Что касается его отца, то он неизвестен. Думаю, о нем не знает и сам Себастьян. Поговаривают, что это Фарли Маллард, оставивший Себастьяну захудалую плантацию, доходов с которой едва хватило, чтобы отправить юношу учиться за океан, в Англию. Вернувшись в Бразилию, Себастьян взял бразды правления в свои руки и, надо сказать, работал день и ночь, чтобы сделать плантацию процветающим владением, каковым она сегодня является.

– Но почему вы мне все это рассказываете, миссис Квинс? Вам не нравится мистер Ривера? Мне показалось, вы были рады видеть его и так приветливо обращались с ним.

– Боже милостивый! Дитя мое, конечно он мне нравится. Я в него просто влюблена. Даже когда он был мальчиком, от него исходила какая-то неведомая сила, словно ему суждено добиться большого успеха. Все считают, что Себастьян Ривера – честный и надежный человек. Я рада, что наконец-то общество приняло его.

– Что значит «наконец»?