Оковы прошлого - Франсуаза Бурден

После секса с Валентиной Альбан всегда испытывал счастье и умиротворение. Когда она засыпала, крепко прижавшись к нему, он чувствовал себя более сильным и уверенным. До нее ни с одной женщиной он такого не ощущал.

Альбан натянул свой плотный клетчатый домашний халат, который хранился в этом доме годами и который он с удовольствием извлекал из гардероба, приезжая зимой на выходные. Разве мог он тогда предполагать, что однажды вернется и будет жить в этих стенах? Получив диплом бакалавра, он уехал из «Парохода», торопясь присоединиться к живущему в Париже Жилю и продолжить свои занятия. Пройдя двухгодичное обучение в специальной математической школе, готовящей студентов к поступлению в технические вузы, Альбан подал документы в Национальную школу гражданской авиации и, поступив, на два года уехал в Тулузу. С дипломом в кармане он пополнил ряды «Air France», где очень недолго пробыл вторым пилотом — его повысили до командира экипажа. Альбан обожал летать, был способным и серьезным. Он отправлялся в аэропорт Руасси — Шарль де Голль, как иные едут в свой офис, но каждый раз во время взлета испытывал ни с чем не сравнимую радость. Экипажи боролись за право летать под его командованием: женщины потому, что считали его душкой, мужчины — потому что чувствовали себя с ним в безопасности. Во время коротких периодов отдыха между рейсами Альбан ходил в гости, принимал друзей у себя, интересовался тысячей разных вещей и не замечал, как проходит время. Съемная квартира, в конце концов, наполнилась экзотическими вещицами, привезенными из разных стран, но он почти не задумывался о том, где и как живет. Привычка путешествовать превратила его в кочевника, и дома он чувствовал себя скорее в кабине пилотов. Единственным домом, к которому Альбан действительно испытывал привязанность, оставался «Пароход». Каждый раз, приезжая на виллу между полетами, Альбан встречался здесь с прошлым, со своим детством, и этой тихой гавани, где можно было бросить якорь, ему было предостаточно.

Теперь он решил поселиться в старом доме, не зная, чем будет заниматься, как жить. Он чувствовал себя беженцем, жертвой кораблекрушения, и сам на себя из-за этого злился.

Надев очки, Альбан бесшумно закрыл дверь спальни. Архитектурное решение третьего этажа было необычным, даже если сравнивать с первыми двумя. Наверху, под крышей, ютились комнатки, предназначенные для прислуги, где с давних пор копились пыль и паутина. На втором этаже было шесть больших светлых комнат с ванными, туалетами и гардеробными, которые содержались в образцовом порядке. И только на третьем этаже имелись комнаты без определенного назначения, в том числе огромная комната для игр и длинная кладовая для белья, а коридоры сходились под прямыми углами. Когда Альбану было двенадцать, он захотел поселиться на третьем этаже, выбрав комнату, окно которой выступало над нижним этажом, отчего казалось, будто оно висит в воздухе. Из этого окна можно было любоваться восходящим солнцем, а сидя на подоконнике — воображать себя стоящим на носу настоящего парохода.

«Поселившись здесь, ты не уплывешь от нас далеко-далеко?» — в свое время спросила у него Жозефина. Она долго не соглашалась отдать ему эту комнату, но братья поддержали Альбана, хотя и были огорчены тем, что не догадались занять ее раньше.

Вспоминая об этом, Альбан улыбался. Они с братьями всегда прекрасно ладили. Приезжая по пятницам из своих пансионов, они устраивали шумные перепалки, а потом, после ужина, втроем усаживались на кровать Альбана, подальше от родителей и дедушки с бабушкой, и до рассвета рассказывали друг другу о своих приключениях.

Пройдя по коридору, Альбан вошел в открытую дверь желтой комнаты. Включив свет, он посмотрел на коробки Валентины и улыбнулся. Она тоже решила обосноваться на третьем этаже! Никто не помешает ей работать, потому что даже летом, когда на «Пароход» съезжается вся семья, на третьем этаже сравнительно тихо. Недалеко от ее комнаты, в угловой башенке, есть маленькая лестница, которой Валентина сможет воспользоваться, если захочет выйти из дома, не привлекая лишнего внимания.

— Валентина… — мечтательно прошептал Альбан.

Впервые в жизни он будет жить под одной крышей с любимой женщиной. Сможет ли он удовлетворить ее желания, стать таким, каким она хочет его видеть, убедить ее остаться с ним навсегда? Валентина так долго молчала о своих чувствах, что он уже решил, что никогда не услышит от нее слова «люблю». Она выдала себя после несчастного случая, когда пришла к нему в больницу.

Его сердце начинало биться чаще каждый раз, когда он вспоминал тот день. Обычно друзья и родственники, навещая попавшего в больницу дорогого им человека, бормочут слова ободрения, боятся задавать вопросы и открыто проявлять сочувствие. Валентина сперва вела себя именно так, но потом внезапно разрыдалась — слезы лились потоком — и убежала. Придя снова, она опять не могла слова сказать без слез, поэтому больше часа молча просидела у кровати Альбана, держа его за руку. Наконец она с трудом проговорила: «Знаешь, я люблю тебя». Это стало для него настоящим сюрпризом и единственной радостью за все время пребывания в офтальмологической клинике.

Он выключил свет и вышел из желтой комнаты. Валентине не понравится, если он начнет распаковывать ее вещи. Она обустроит кабинет по собственному вкусу, теперь это ее обитель. Как выбрать момент, чтобы снова заговорить с ней о браке? Сколько должно пройти недель? Или месяцев? Наверное, будет разумнее отложить этот разговор до того дня, когда он уладит все дела с работой, потому что только тогда он сможет предложить ей нечто определенное. Но когда это случится? Альбан не видел способов решения этой проблемы, не знал, где сможет применить свои знания и умения пилота.

Он часто возвращался к этому вопросу, но даже мысль о том, чтобы пополнить ряды наземной авиации, казалась ему неприемлемой. Он — ив наземной авиации? Скажите уж сразу аэродромная крыса! Нет, ни за что!

— Альбан, где ты?

Услышав в голосе Валентины испуг, он поспешно вернулся в их общую спальню.

— Ты сбежал от меня в первую же ночь? — спросила она с вымученной улыбкой. — Мне приснился страшный сон, я проснулась и… не сразу поняла, где я. Прости, но мне пришлось позвать тебя на помощь.

Он сел на край кровати и убрал упавшую ей на лоб прядь волос.

— Я — твой ангел-хранитель, зови меня, когда захочешь. Вот только дом большой, поэтому в следующий раз кричи громче.

Улыбка Валентины стала шире. Она удобнее устроилась на подушке.

— Какой у меня соблазнительный ангел-хранитель, — пробормотала она. — Даже когда ты в этом ужасном халате, я начинаю думать о…

— И это заставляет тебя забыть о своих кошмарах? Если так, то мысли надо подкрепить делом!

Склонившись к Валентине, Альбан нежно ее поцеловал, наслаждаясь ее дыханием, вкусом губ и языка. Потом потянул одеяло вниз, чтобы открыть плечи и грудь.

— Пообещай, что всегда будешь спать обнаженной, — прошептал он.

— И ты тоже, — ответила она, осторожно снимая с него очки.

Сбросив халат, он лег рядом и обнял ее.