Второй фронт - Владимир Поселягин

— Михаил Алексеевич, когда мы начнем операцию «Возвращение»?

— Наша агентура завербовала несколько людей, работающих в разных телекомпаниях России, так что с этой стороны все в порядке. Диск с записанной информацией находится у специалистов Виктора Александровича, они готовят выпуск под местные реалии, так что как только мы его получим, то начнем действовать.

— Понятно, у меня такой вопрос…

Окраина Москвы.

Квартира полковника Истомина.

Утро 25 июня по миру Александра и 27 июня по миру СССР.

Зазвонивший телефон вырвал полковника из сна. В подобные мгновения противный писк китайского телефона становился просто невыносим, и полковник, в очередной раз с ненавистью посмотрев на издававший неповторимые звуки аппарат, только тихо выматерился.

Встав, он подошел к телефону и снял трубку.

— Истомин.

Привычка вместо «алло» говорить одну только фамилию появилась у полковника давно, но он не боролся с ней, даже чем-то гордился.

— Включи телевизор, новости на «Первом», — услышал он хорошо знакомый голос начальника отдела.

С недоумением посмотрев на трубку, издающую сигналы отбоя, Истомин, пожав плечами, положил ее обратно на аппарат и, подойдя к телевизору, включил его.

— …мы повторяем сообщение, выданное в эфир телекомпанией «ТНТ», — говорила так хорошо знакомая многим россиянам телеведущая новостей Екатерина Андреева.

Не глядя, полковник плюхнулся на диван, с изумлением глядя на такое знакомое лицо Сталина. Верховный как будто заглядывал в души всех зрителей, кто смотрел эту запись, спрашивая: «Что же вы натворили, потомки?»

Сталин смотрел с экрана телевизора тем спокойным взглядом, который называют «отцовским». Несколько секунд помедлив, он сказал:

— Потомки… хм, потомки, — покачал он головой. — Вы сами понимаете, ЧТО можно сделать со страной, если управление государством попадает не в те руки. Россия тому пример. Мы строили-строили, а тут такое… Неприятно!.. М-да, неприятно узнать, что сделали со страной, в которую ты вложил душу. Машина времени, которую создал один из ВАШИХ ученых, пробила путь в наш мир и дала возможность узнать свое будущее. «Шок» — именно так вы называете то состояние, в которое мы впали, когда узнали будущее своей страны. Наши сотрудники воспользовались машиной времени и смогли связаться с правительством Белоруссии. Именно через нее мы решили вести все отношения с вашим миром, остальные, к сожалению, НАМ не подходят. Мы не будем говорить лишнего, скажу просто: нам нужны люди. Трудяги, для которых в России места нет. Не нужны сейчас трудовые люди вашей стране, одни менеджеры да чиновники. Поэтому мы заявляем прямо, мы примем в СССР тех, кто будет и хочет работать. Получать ту зарплату, на которую можно ЖИТЬ, а не существовать. С Белоруссией у нас заключены торговые и ВОЕННЫЕ договоры, с ними есть договоренность на прием эмигрантов в СССР. Решать вам. От себя добавлю. У нас трудно, но того произвола, что творится у вас, в СССР НЕТ! Для правительства России хочу сказать. У нас началась война с фашистской Германией, пограничные округа наводнены немецкими войсками, мы успели немного подготовиться, но времени было слишком мало, и советские войска грудью встали на защиту своей родины. Помните, что там воюют ваши предки, поэтому я ПРОШУ вас, не мешайте нам…

Слушая, что говорит Сталин с таким знакомым акцентом, полковник только крепко сжал зубы, он понял: это крах…

Москва.

Мир Александра, это же время.

— Нет, ну ты видел, а? — восхищенно хлопнув себя по коленям, сказал старший смены на заводе «Салют, ФГУП».

— Что-то будет, — хмуро сказал один из слесарей.

— И я даже догадываюсь что, — кивнул старшой.

— Ребята, там митинг, — забежал в подсобку улыбающийся представитель профсоюза.

— Парни… Даешь митинг? — припомнив старый призыв, вскинув вверх кулак, крикнул старший смены и побежал вслед за инженером.

С ревом два десятка мастеров и подмастерьев выбежали из подсобного помещения, которое рабочие переделали в кабинет для отдыха. У владельцев завода, третий месяц задерживающих зарплату, настали трудные времена.

Москва. Кабинет президента РФ.

Спустя час.

Присутствующие в кабинете люди с хмурым видом смотрели на экран телевизора. Наконец один из них нажал кнопку на пульте и спросил с задумчивым видом:

— Что скажете?

Присутствующие посмотрели на премьера, который, закинув ногу на ногу, сидел в кресле, подперев рукой щеку.

Президент тоже посмотрел на него и после едва заметного кивка премьера сказал:

— А сделаем мы вот что…

Экстренный выпуск дневных новостей.

11 часов дня.

«…мы находимся в администрации президента Российской Федерации, где президент Дми… выступит, чтобы сообщить, что решили правительство и Госдума в связи с шокирующими событиями этого дня!» — заливался соловьем журналист.

Президент РФ выразил свою полную поддержку параллельному миру в связи с войной, идущей там, и предложил Сталину разрешить переселение в РФ всех, кого советское государство считает врагом народа и держит в системе ГУЛАГ.

Белоруссия.

Кабинет президента Лукашенко.

То же время.

— Ой, не верю. Ой, что-то они мутят, — покачал головой Александр Григорьевич, глядя на выступления своего коллеги из России.

На экране в это время показывали тысячи горожан с красными транспарантами, вышедших на улицы города. Информационная война начала набирать свои обороты.

Москва. Кабинет Сталина.

27 июня по миру СССР и 25 июня по миру Александра.

12 часов дня по местному времени.

— Товарищ Сталин, прорыв немецких моторизованных частей в районе города Гродно локализован частями сдерживания Западного фронта. В результате было уничтожено восемь тысяч солдат противника. Подбито: сто сорок один танк, семьдесят два орудия, шестнадцать минометов. Взято в плен: семь тысяч солдат противника. Захвачено: шесть танков, тридцать одно орудие, восемь минометов, а также большое количество стрелкового оружия. Войсками ВВС сбито триста шестьдесят восемь самолетов противника, наши потери семьдесят два самолета, — докладывал начальник генерального штаба генерал-полковник Василевский.

— Хорошо, товарищ Василевский, я вас слушаю. Объясните мне, почему, несмотря на то что данные по сосредоточению немецких войск в этом районе были у вас еще два дня назад, не были предприняты никакие шаги, кроме выдвижения подрывных групп?

— Товарищ Сталин… — начал было генерал, но был прерван Сталиным.