Поцелуй в подарок - Даша Art

Цыпочка резко отпрыгивает в сторону, изумленно взирая то на меня, то на этот комок, который, похоже, запутался в одеяле и никак не может выбраться. Но вот на свет показалась блондинистая голова, как из той шутки «я упала с сеновала, тормозила головой».

– Заткнись! – рыкаю я, потому что это чудо никак не затыкается.

– Ася! – В комнату врывается Лёха. – Ася!

Ася? Какая ещё, на фиг, Ася?

Взлохмаченный комок, Хвала Господу, глохнет, и я могу рассмотреть его. Свет еще немного слепит, я прищуриваюсь и зависаю, натыкаясь на её пятирублёвые глаза. Они настолько ярко голубые, что, кажется, вот-вот где-то проскользнёт луч солнца. Её рот открыт, она очень часто дышит, прижимая одеяло к своей груди. Она так сильно напугана, что готова в любую секунду вновь нырнуть под одеяло.

– Скиф! – накидывается на меня Лёха. – Ты что, мать твою, творишь?

– Я? – прихожу в себя, указываю на чудо. – Это кто?

– Ася, – он игнорирует мой вопрос, обращаясь к блондинке-врыв-на-макаронной-фабрике, – ты в порядке? Он ничего тебе не сделал?

Я? Это я что-то ей сделал? Это, между прочим, она мне тут обломала такой ништячный секс!

Моя брюнеточка вскакивает, смотря на нас, как на психов.

– Я пошла! – кидает она, обходя меня стороной. – Дурдом, какой-то!

– Лёха! – рычу я. – Что здесь происходит?

– Лёша? – ещё один сонный голос.

Я оборачиваюсь, вижу ещё одну заспанную блондинку. Правда, она очень даже ничего по сравнению с этой… Асей?

– Кира, всё в порядке, – отвечает Лёха, – иди спать. Я сейчас.

– Это ещё кто? – Я показываю пальцем на… Киру?

Лёха решил обзавестись гаремом? Плоха идея! Меня не было дома двенадцать часов, и тут за это время такая фигня произошла! Что это все вообще значит?

Я озвучиваю этот вопрос.

– Я бы тебе всё объяснил и предупредил, если бы ты соизволил взять трубку! – Это он меня ещё и виноватым делает? Серьезно? – Ася, не переживай. Мы сейчас уйдем, ты главное успокойся. Хочешь, я тебе воды принесу?

Ишь ты, смотри, какой заботливый! Водички он ей принесёт! А мне кто возместит мои потери?

Девушка выглядит, как побитый щенок. Она трясется, словно увидела приведение. Её глаза неотрывно следят за моими передвижениями. Боится? Правильно! Бойся меня!

– Ася, это Ярослав, – продолжает успокаивать её Лёха, – он тоже живет здесь, на втором этаже. Он сейчас поднимется к себе, и тебя больше не побеспокоит. Хорошо?

Голубоглазая кивает, а я закатываю глаза.

– Пойдем, – Лёха толкает меня в плечо, направляя к выходу. Я ещё раз смотрю на это чучело, укутанное в одеяло. Она вообще умеет моргать?

POV Ася

Почему я сейчас напоминаю мышонка Джерри? Я тихо и медленно открываю дверь своей норки. В прихожей пусто. Я кидаю быстрый взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. Никого.

Фуф, позволяю себе расслабить спину. Из кухни доносится звук закипающего чайника. Я делаю два шага назад, но потом напоминаю себе, что не сделала ничего плохого. Лёша ведь сам предложил мне переночевать здесь, я не напрашивалась. Но всё-таки тому парню, завалившемуся ночью со своей подружкой, моё присутствие здесь пришлось не по вкусу. Ну, что ж, меня ведь не надо есть, так что…

На кухне только Лёша. Он стоит ко мне спиной, тщательно орудуя ложкой в небольшой миске.

– Доброе утро, – здороваюсь я.

Кухня в разы отличается от той, что у нас с мамой. Первое, что я отмечаю, – это отсутствие стола. Вместо него посередине круговая барная стойка, с отверстием в центре – непонятно для чего. Стена, находящаяся напротив входной двери и стена, прилегающая к ней справа, заняты встроенным, кухонным гарнитуром. Красивый чёрный глянец. Как по мне, так слишком темно, но, надо, признать, что выглядит очень дорого. Хотя, наверняка, не только выглядит, но и стоит.

Я окинула комнату взглядом. Из техники здесь есть всё: холодильник невозможным размеров, варочная панель, духовка, микроволновка, тостер, соковыжималка, блендер, кофемашина и ещё куча всякой неизвестной фигни, которым я не знала ни названия, ни предназначения.

– О, уже проснулась, – Леша обернулся, чтобы улыбнуться мне. – Доброе утро. Не спится?

Да уж, поспишь тут. Не могу сказать, спала ли я после того, как вся честная компания удалилась из комнаты. Я слышала, как Леша что-то объяснял незнакомому парню, и как тот в ответ фыркал. Когда голоса стихли, я просто прислушивалась к каждому шороху, ожидая, что всё повторится.

Я немного поспала, когда начало светать. Но уже в шесть утра мой мозг пробудился, отказываясь признавать, что ещё слишком рано.

– Да, – киваю я, – что-то не хочется. Что ты делаешь?

– Хочу приготовить сырники, – Лёша шевелит ложкой, показывая, что дела идут не очень хорошо.

Я подошла к нему, встала рядом, чтобы заглянуть в миску, стараясь не обращать внимания на внезапно затрепетавшие ноздри, уловившие приятный хвойный мужской аромат.

– Жидко слишком, – говорю я, протягивая руку к ложке. – Дай мне.

– Ты умеешь? – удивляется Лёша.

– Конечно, – робко улыбаюсь я, потупив взгляд под его мягким взором. – Лучше всё-таки получаются оладушки или панкейки, но и сырники выходят сносные. Давай я приготовлю.

Лёша отпускает столовый прибор, отступая назад, освобождая мне доступ. Я беру ложку в руку – ого, горячая какая.

– Сильно же ты взбил творог, – против воли усмехаюсь я.

– А что не надо было? – хмурится он.

– Это же не блины. Творог не взбивают, достаточно просто размять комочки вилкой.

– Да? Чёрт!

Я подсыпала муки, снова перемешала. Достаточно.

– Можешь поставить сковороду на плиту, налить немного масла?

– А, – Лёша почесал макушку, видимо, вспоминая, где у него находятся сковородки, – сейчас.

Он выполнил мою просьбу. Я насыпала немного муки на разделочную доску, принялась катать творожные шарики, затем обваливать их в муке, придавливая, после чего уже опускать на скворчащую сковороду.

– Почему ты встал так рано? – спрашиваю я. – Тоже не спится?

– Нет, – хмыкает он, – я бы с удовольствием поспал. Но ещё неделю работаю, а потом снова за учёбу.

– Работал на каникулах вместо того, чтобы отдыхать?

Я почему-то думала, что обеспеченным парням, живущим в столице, не нужно работать. Они только и делают, что тусуются. Но Леша явно не такой – Кире повезло.

– Ну, мои родители не такие лояльные. Отец хочет, чтобы я сам понял, как зарабатываются деньги.