Невеста для Ярого - Олли Серж

Владимир кивает ей, и она подходит к столу.

— Здравствуйте… — выдыхает и не поднимает глаза.

— Сядь, Вася, поешь пока, — он ставит перед ней тарелку, а я еле сдерживаюсь, чтобы не смести нахрен всю жрачку со скатерти, — Я ещё не закончил.

— Сергеич? — Михал удивлён не меньше моего и внимательно разглядывает вновь прибывший «цветочный экземпляр».

— Своя она, — опережает все вопросы Владимир.

— Или твоя? — скалится брат, а меня вспенивает. Пульс выколачивает вены в ожидании ответа.

— Это тоже, — отвечает Владимир на полном серьезе.

Ну пиздец! Незаметно сжимаю-разжимаю кулаки. Если не уйду прямо сейчас, то завалю его.

— Срок тебе до завтра, Королев, — встаю за столом в полный рост. Швыряю тканевую салфетку в тарелку.

Вася вздрагивает, поднимает глаза, и я читаю в них настоящий животный страх. А мне насрать, детка! Ее припухшие губы дергаются. И я несмотря ни на что хочу их!

— Будь здоров, — Михаил встаёт следом за мной, — Подумай хорошо, Сергеич. Пора нам договориться.

— Я вас услышал, — Владимир наливает себе в стакан сок, давая понять, что роль радушного хозяина окончена, — И девочек своих соберите по периметру. Их катафалки квадратные народ распугивают.

— Завтра в семь потрудись быть на месте, — не могу отказать себе в удовольствии и напоследок задеваю рукой бокал. Он разлетается по кафелю стеклянными брызгами. Это для нее. Ей хватит. Только легче не стало нихрена.

Василиса

Хруст битого стекла стоит в ушах. Я точно знаю, что этот жест Ярослава предназначался мне. Полное презрение. Холодное и острое.

— О, Господи… — падаю лицом в ладони.

— Вася, — я не вижу Владимира, но точно знаю, что сейчас он зажимает правый висок. Всегда так делает, — У меня был тоже тяжелый день. Ещё Настя в кабинете бухая спит. Давай по старой схеме. Минуту рыдаешь. Я жду. Потом — только конструктив.

— Мне не нужна минута, — поднимаю на Королева глаза. Он внимательно смотрит на меня несколько секунд и кивает головой.

— Из больницы отписались. У парня того лёгкое сотрясение и перелом носа. Расскажи все, что знаешь о нем. Правду!

— Алан в параллельной группе учится. Мы встречались месяца три, а потом…он резко изменился. Начал пить, ревновать, стал давить по поводу интимных отношений. А чем он больше давил, тем мне меньше хотелось… — голос оседает. Мне неловко говорить подробности, — Он как-то сказал, что я — фригидная…

— Вася… Почему ты не пришла ко мне? — строго, с низкой вибрацией.

— Он не делал ничего страшного… — я неопределённо пожимаю плечами в ответ, — Да и думала, что пройдёт. У него отец неожиданно объявился в городе. Раньше только деньги высылал, а тут общаться начал.

— С этого момента подробнее, — по давящей интонации понимаю, что Владимиру интересен отец Алана, — Ты знакома со старшим Елецким?

— Кем? А… — в мои руки попадает салфетка, и я машинально кромсаю ее на кусочки, — У Алана фамилия матери. Я никогда не встречалась с его отцом. Он только сказал ему, что я — русская, познакомить хотел, а тот скандал закатил. Выбрал сыну какую-то дочь друга. Выгодный брак и все вытекающие.

— Понял, Василиса… — голос становится мягче, — Мужчины всегда будут пытаться подвинуть твои границы. Будут относиться к тебе ровно так, как ты позволишь. Если ты что-то не позволяешь, а они с этим не согласны — самое время уходить.

— Тогда… — я набираю в лёгкие воздух, готовясь в очередной раз отстаивать отсутствие дорогих подачек, — Что за история с машиной? Анастасия Ивановна рвала и метала…

— Я действительно купил тебе машину. Настя увидела документы на столе, — в ответ спокойно, будто это не машина, а шоколадка, только с марципаном.

— Я не приму! Это слишком дорогой подарок. Про нас с вами и так думают плохо… — нервничая, начинаю тараторить, но Владимир меня прерывает.

— Заканчивай истерику Василиса, — неожиданно он накрывает мою руку своей и легко сжимает, — Не злись на малость. Ты же знаешь, что своих детей у нас с Настей нет. На стороне тоже не случилось. Квартира у тебя есть, учеба оплачена до конца, машина… Даже если ты не будешь ездить на ней, то в случае чего, всегда сможешь продать. Ты понимаешь…?

— И не хочу понимать, — упрямо сжимаю губы и, не мигая, смотрю в тарелку перед собой.

— Иди работай, Василиса…

Ухожу из кабинки быстро, на Владимира не смотрю. Мне не нравятся его намеки, не нравятся вопросы. Почему-то до сегодняшнего дня я не осознавала на сколько жесток может быть криминальный мир. Я просто не думала об этом, видя только верхушку: переговоры, дорогие машины, красивые, часто сменяющиеся женщины, какие-то широкие жесты в сторону депутатов и иногда полиции. А все эти дорогие украшения на праздники… Теперь тоже кажутся подготовкой на всякий случай…

Машинально ставлю композиции. Тем, кто сильно лажает — подпеваю и медленно осознаю, что как бы не строила из себя гордую, жить без мужской помощи не умею. Я совершенно теплична. Сначала за меня все решал брат, а потом появился Владимир… Что бы я делала, как жила, если бы мы не встретились? Ощущаю острую потребность извиниться перед ним. Загружаю плей лист и иду к его кабинету. Стучу, прислушиваюсь. Тишина… Выхожу на ресепшн.

— Кать, ты Владимира Сергеевича не видела?

— Он уже уехал. Жену домой повёз, — Катя оглядывается по сторонам и говорит так, чтобы нас никто не слышал, — Просил передать тебе документы, Вась. Я посмотрела, прости. Он чего? Правда вот так взял и машину подарил?

— Правда, Кать, — я хватаюсь за горло, от осознания суммы, — Не говори никому, пожалуйста.

— Я обещаю.

— Таким образом, морские победы Петра первого были достигнуты старым гребным флотом… Архипова! — громкий оклик преподавательницы заставляет перевести взгляд от окна на кафедру, — Если вам так откровенно скучно на консультации, я могу принять экзамен у вас прямо сейчас и отпустить с миром.

Желтый свет ламп в аудитории отдаётся резью в глазах. Сердце начинает колотиться так сильно, что мешает сделать полный вдох. Зря я пила кофе из автомата. Проснуться не получилось, только добавились тахикардия и тошнота.

— Ну что вы молчите, Архипова? Билет тянуть будете? — преподавательница подходит к моей парте, — С вами все хорошо? Вы побледнели… — До моего носа долетает запах восточных масел, и кофе из желудка подкатывает волной к горлу.

— Можно выйти? — хватаю вещи и срываюсь вниз по лестнице к выходу из аудитории.

В коридоре жадно хватаю ртом свежий воздух, и мне становится легче. Да что со мной? Какая-то совершенно беспричинная паника. Даже руки трясутся. Ну да, день начался по — дурацки. Кофе сбежал. Пока вытирала плиту, сожгла утюгом блузку. Соседская собака в лифте целоваться полезла и оставила следы грязных лап на джинсах. Спала тоже плохо, поэтому под утро, провалившись в глубокий сон, из всех заведённых на телефоне будильников услышала только третий. Наверно, возвращаться на занятия уже нет никакого смысла, лучше поехать домой и отдохнуть. Может, даже ванну с пеной принять. Девчонки на восьмое марта всякой косметической ерунды надарили: соли, бомбочки, гели с блестками. Все никак руки не доходили их попробовать.