На что похожа любовь? - Юлия Кузнецова

– А ведь я собираюсь ей помогать с выступлением, – пробормотала я тихо.

– С каким выступлением? Пойдём ко мне – расскажешь?

– Сейчас, – пообещала я и выскочила на балкон, чтобы на плечиках развесить и проветрить своё пальто.

Заодно вытащила из кармана остатки резинового мячика. Надо будет выкинуть. Но мусорное ведро на кухне, а там мама. А её я сейчас хочу видеть гораздо меньше бабушки, которая обладает способностью успокаивать меня не хуже резинового мячика.

– Ого, – протянула бабуля, когда узнала, что я должна буду на фестивале показать какой-то «парад-карнавал» маминых мышей, – и как ты собираешься справляться?

– Не знаю, – буркнула я, – пока ни одной идеи.

Но я ощущала, как моё недовольство испаряется…

Так всегда бывало, когда я попадала в бабушкину комнату, устраивалась в кресле, покрытом лоскутным одеялом. Памятное одеяло, между прочим. Бабушка попросила всех своих друзей дать ей по лоскуту определённого размера и сшила из них такое вот покрывало, каждый фрагмент которого напоминает ей о друзьях, хотя многих из них уже нет в живых.

«Многих», – повторила я про себя и дёрнула плечами, чтобы отогнать грустное воспоминание, не позволить ему проникнуть в мою душу.

Комод у бабушки был заставлен коробочками и шкатулками разного размера. В них хранились стеклянные шарики, бижутерия, просроченные лотерейные билеты, старые открытки с видами городов и заколки, которые бабушка носила в молодости. В детстве я обожала открывать эти шкатулки и разглядывать «сокровища».

Сейчас я протянула руку к одной из них. В ней бабушка хранила наши с ней любимые конфеты, которые делала сама. У неё есть проблемы с уровнем сахара в крови, и сладкое ей не особо разрешается, но вот эти конфеты можно. Бабушка режет мелко апельсиновую цедру и заливает её растопленным горьким шоколадом. Получаются неровные, но вкусные конфеты. Я люблю сладкое, но всё «полезное» сладкое, то, что диабетики едят – противное. А тут – и вкус отличный, а главное – фигура не портится, все знают, что горький шоколад можно даже на диете есть.

Единственное, что мне не нравилось у бабушки в комнате, так это коллекция париков. Пять париков с волосами разной длины и цвета хранились за шкафом в специальном чемоданчике, каждый обмотанный бязью, чтобы не электризовался, и уложенный в свой пакетик. С того места, где я сидела, чемоданчик не было видно, но я знала, что он там, и это меня расстраивало.

Они напоминали мне о тойистории.

– Ну, мышей я тебе свяжу, – сказала бабушка, – или сделаю из папье-маше, а вот всё остальное… Мимика, речь, интонации героев… Да и выступать ты у нас вроде не мастер.

Я надкусила конфетку и закивала. Бабушка понимала меня.

– Но я тобой горжусь, – продолжила она, – и очень благодарна за то, что ты помогаешь маме. А что у нас там с замужем?

Я пересказала бабушке диалог с парнем, и, странное дело, сейчас, заново переосмысливая всю ситуацию, я поняла, что действительно зря нагрубила ему.

– Мне кажется, – начала бабушка, – мама в общем-то…

– Права, – вздохнув, закончила я, – но у меня есть оправдание! Мой мячик для снятия стресса лопнул!

Я протянула бабушке несколько оранжевых резиновых кусочков.

– Но зря мама беспокоится, что из-за моей грубости отменят выступление. Никто меня не слышал, – сказала я.

– Так не годится, – покачала головой бабушка, – а если в порыве злости ты кого-нибудь укокошишь? Тоже свалишь на мячик? Порвался он, понимаете ли. «Но зря вы беспокоитесь, что у вас грязновато, пятно кровавое на коврике, труп под кроватью, совершенно зря! Я сейчас всё быстренько приберу». Так?

Я хихикнула.

– В общем, надо найти его и извиниться, – вынесла решение бабушка.

– Где я буду его искать? – удивилась я.

– В Интернете.

– Я не знаю, как его фамилия, только одно имя. И я не зарегистрирована нигде, кроме «Контакта».

– Вот и посмотри в своём «Контакте»!

– Бабушка, я там только по делу! У нас группа из маткружка задачи выкладывает. Не буду я там никого искать. К тому же, как я это буду делать без фамилии? Знаешь, сколько в мире людей с именем Даня? А самое главное, бабуль, я не хочу его искать. Я согласна, я ему нагрубила. Но это справедливо. Потому что вот смотри. Я согласилась изображать театр по маминым сказкам, так? И получила от той же мамы по башке! Вот и он. Помог нам. Получи по башке! Инициатива наказуема. Такой закон, такая аксиома. Жизнь – не шуточки.

– Ты не права, Верочка, – вздохнула бабушка, – но спорить с тобой не стану. Пусть тебе жизнь объясняет, лучше учителя не придумаешь. Я просто буду надеяться, что он придёт на твоё выступление на этом фестивале.

– Бабушка! – фыркнула я. – Поверь мне, к фестивалю он абсолютно всё забудет. И меня, и мою грубость. Он из таких, знаешь… красавчиков. Внешне не очень симпатичный, но обаятельный! Из тех, кому всё легко достаётся. Так что не повредит ему тоже иногда получить по башке. Может, это твоя жизнь его так учит. Просто моими словами.

Я лукаво улыбнулась, но бабушка только покачала головой.

– Надо придумать всё так, чтобы ты выступила достойно, – сказала бабушка, сменив тему, – лучше всё-таки папье-маше, оно солидно выглядит. Попробую вспомнить, как мы его варили, я иногда помогала Любе. До того, как она вышла на пенсию. Помнишь, она же работала художником по костюмам в Театре Натальи Сац и…

Бабушка оборвала себя на полуслове. Посмотрела на меня внимательно.

А я посмотрела за шкаф и словно увидела парики. Два блондинистых, два тёмных и один рыжий, с проседью. Даже ощутила запах антистатика, которым бабушка пшикает их, пока меня нет дома.

– Помню, – с трудом сказала я.

– Вера…

– Что?!

Я опять рассердилась. На себя на этот раз. Почему эмоции берут надо мной верх? Или сегодня день такой?

– Вера, я думала, что всё в порядке.

– Всё в порядке!

– Ты всё ещё винишь себя? Переживаешь? Отвечай.

Тон бабушки был твёрдым, выражение лица – требовательным настолько, что я не смогла противостоять. Я словно увидела в ней саму себя, а как противостоять самой себе?

Я отвернулась к окну. Мрачное небо, ветер качает деревья. Наверное, сейчас ливанёт. Самое время мамуле надеть что-то парадное и отправиться на речку в поисках вдохновения, чтобы с триумфом завершить мой паршивый денёк.

– Я не переживаю.

– Но…

– Просто я не должна была приводить туда Олега. Не надо с этим спорить.

– Вера! Верочка моя! Мы ведь говорили тысячу… три тысячи… сто тысяч раз! Тут нет твоей вины! И его вины тоже нет! Это просто совпадение! Обычное, обычнее не бывает! Стала бы я одобрять твои поездки, если бы хоть краешком сердца ощущала хоть грамм твоей вины! А?!