Семья брата. Мой персональный ад - Анна Бигси

расплываюсь в улыбке и невинно хлопаю ресницами, включая полную дума. — Мне рожать еще не скоро. А к нужному сроку я поднакоплю денег.

— Точно? — Она с сомнением щурится. Деньги за квартиру — это единственное, что ее волнует на самом деле.

— Конечно, — с готовностью киваю. — Еще же декретные будут.

Откуда только, интересно, им взяться, если я работаю неофициально. Но об этом думать сейчас точно не надо. Управляющая обещала сходить к директору по моему вопросу, может, что-то и прояснится. А если нет… тогда и буду что-то решать.

— А с ребенком помогать кто тебе будет? Родители?

— Мама, но она еще не знает, — нервно кусаю губы. — Я не говорила еще.

Еще одна проблема для меня. Не знаю, как сказать, что поехала в Москву учиться, а сама залетела от первого встречного, который еще и свалил в закат. Мама не поймет. Да и в нашей деревне не примут такую правду. Как быть, я не представляю. Время идет, а решение не находится.

— Решила в детдоме оставить?

— Что вы? — дергаюсь, словно обжегшись, и смотрю на нее, как на умалишенную. — Как можно? Я просто не хочу ее волновать лишний раз. А с малышом мне девочки помогут…

Мария с готовностью кивает, но Маргарита Павловна кривит губы в усмешке.

— Эх, не рассчитывала бы ты на девочек.

— Почему?

— Это сегодня они здесь и помогают, а завтра у каждой женихи и своя жизнь. И никому нет дела до твоих проблем. Замуж тебе надо и семью. А ребенку отец нужен.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Как будто мужья и отцы валяются на дороге.

— Нет уж спасибо. Я лучше сама, — тактично ухожу от неприятной темы.

— Сама-сама, — снисходительно качает она головой. — Ты просто не знаешь, как это «сама». Я вон сына сама воспитала…

О-о-о, сейчас начнется. Коленька то, Коленька это. Мы втроем уже наизусть знаем всю биографию ее сына. И не сбежать ведь. Звонок в дверь раздается внезапно, как спасительная соломинка на наши услышанные молитвы.

— Что это? — недовольно хмурится Маргарита Павловна. — Вы кого-то ждете?

Мы с Машей переглядываемся и качаем головами.

— Нет.

— Я открою. — Мария сбегает в прихожую.

Там слышен какой-то шум и мужской голос.

— Маш, кто там? — кричу ей.

— Это к тебе, — доносится в ответ.

— Ко мне? — удивленно восклицаю и поднимаюсь на ноги под внимательным взглядом Маргариты Павловны. Ну все, теперь точно сожрет меня, старая паучиха.

— Добрый день. — Мужской голос заполняет пространство.

Оборачиваюсь на звук и вздрагиваю от неожиданности. Не верю своим глазам. Этого просто не может быть.

— Иг… — запинаюсь и вовремя вспоминаю настоящее имя этого подлеца — Макар?

— Ясенька, привет. — Он самодовольно улыбается и ставит на стол корзину с фруктами. — Это тебе.

— Что ты здесь делаешь? — сухо интересуюсь я и складываю руки на груди.

— Кто это? — требовательно интересуется Маргарита Павловна.

— А это как раз отец моего ребенка, — хмыкаю.

— Ах вот как… почему я раньше его не видела?

— Я тоже. Но он нам сейчас расскажет, правда? — смотрю в упор на Макара, но он нисколько не смущается. Что, интересно, здесь забыл?

— С радостью. — Макар довольно потирает ладони. — А я, Ясенька, был идиотом. А теперь осознал свою неправоту и раскаиваюсь. Пришел вот просить прощения.

Ни капли искренности в его пламенной речи. Чего хочет добиться, непонятно.

— Так проси, — снисходительно хмыкает Маргарита Павловна.

— Милая Ярослава, прости меня, дурака. — Макар склоняет передо мной голову. — Виноват, был не прав и готов понести заслуженное наказание.

Качаю головой. Детский сад, штаны на лямках.

— Пожалуй, мне пора. — Маргарита Павловна встает с места, окидывает нас с Макаром многозначительным взглядом и уходит из кухни.

— Я провожу. — Мария выскальзывает за ней следом.

А мы остаемся наедине. Странное ощущение.

Мне неловко в обществе Макара. Наверное, потому что мы совсем не знакомы. Виделись один раз, да и то, можно сказать, в постели. Я и не помню толком ничего. Сложно как-то все.

— Ну и что ты устроил? — недовольно поджимаю губы и отхожу к окну.

Боюсь даже представить, чем мне аукнется такая выходка. Маргарита Павловна не приветствует у нас гостей, особенно мужского пола. Боится, что мы устроим здесь бордель. Особенно это касается, конечно же, меня, нагулявшей где-то пузо.

— А кто это был-то? — Макар как ни в чем не бывало оглядывается. — Мама или бабушка?

— Хозяйка квартиры.

— Тогда хрен с ней, — отмахивается Макар и садится за стол. — Поговорим?

— О чем? — оборачиваюсь к нему и удивленно округляю глаза.

Его не было пять месяцев. Почти полгода. А теперь сидит на моей кухне и хочет разговоры разговаривать. Он это серьезно? Все происходящее, как в тумане.

Я столько времени ждала, что Макар одумается, придет ко мне, я расскажу про ребенка. Мы будем вместе, поженимся, родится наш малыш, и будем жить долго и счастливо. Но все эти мечты давно канули в лету, вместе с детством и первой влюбленностью. Теперь мне уже не нужно ничего от этого человека.

— О нас и нашем сыне, — невозмутимо отвечает Макар.

Смотрит на массивные и, видимо, очень дорогие часы и небрежно откидывается на спинку стула. Все в нем говорит о богатстве и положении в обществе. Он мажор и кичится этим. А мне неприятна такая показушность. Мы слишком разные.

— Ты в своем уме?

— Вполне. — Легкая ухмылка трогает его губы. — Я понимаю, что тебе непросто принять меня вот так… но я хочу участвовать в жизни сына.

Вероятно, Игнат рассказал ему. Как я сразу не догадалась.

— Макар, еще вчера ты знать ничего не хотел ни о каком сыне…

— Я думал, ты сделала аборт.

Он даже не меняется в лице. По-прежнему спокоен и непоколебим. Даже, скорее, равнодушен, как будто мы погоду обсуждаем, а не общего ребенка.

— Это ты хотел, чтобы я его сделала, — сухо напоминаю и складываю руки на груди. Разговор явно не клеится. Я вообще не понимаю, для чего он нужен. Хочет общаться с ребенком, пожалуйста, я не запрещаю. И в мыслях не