Ярость Сокола - Вячеслав Шалыгин

Безусловно, он понимал, что молекулярная броня из нанороботов не спасет его от выстрела «дуплетом»: из М-станнера и винтовки. Первый «ствол» в этом случае отключит на полминуты броню из «нанов», а второй достанет человека. Примерно того же эффекта можно добиться, если врезать направленным электромагнитным импульсом, — будет сработано более грубо, но тоже эффективно. Однако оба варианта относились к разряду сложностей. Без них Баркова теперь не взять никаким оружием. К тому же в голове у него сидел «Сокол» — биокомп, способный не только подключать хозяина к Сети и «Неводу», но и предупреждать о грозящей опасности.

Несмотря на серьезную изношенность нервной системы и физическое истощение (не поспи два месяца кряду!), «Сокол»-Барков оставался эффективной боевой машиной, которой следовало найти достойное применение. Впрочем, и это не было проблемой.

После уничтожения Блэка Саша лишний раз убедился, что в Большой Игре заговорщиков, прибравших к рукам «Невод» и теперь прицеливающихся на прочие столпы цивилизации, имеется скрытый уровень. Возможно, именно на нем и затаился тот, кто затеял всю эту катавасию, — мистер Главный, который если и был когда-то Блэком, то лишь в одной из своих ипостасей. Барков понял это недавно, но отчетливо. Найти основное воплощение Главного теперь становилось делом принципа. У человека, загнанного в угол или в лес, что не суть важно, просто не может быть других дел и других принципов. Только кидаться на врага, целя зубами ему в глотку. Со всей возможной злостью. Даже с яростью. Так и только так. А иначе не победить и не выжить. Не тот уровень Игры, чтобы долго раскачиваться. Монстры повсюду, только успевай вертеться и стрелять.

Саша проверил оружие и кивнул своим сопровождающим. Те поднялись с мягкой хвойной подстилки довольно бодро. Они будто бы учуяли, что Барков снова в форме. Произошедшие с ним перемены заметно взбодрили и эскорт.

— Мы вернемся через три часа. Постарайтесь до нашего возвращения не обнаружить себя ничем, — обращаясь к Добрецову, сказал Саша. — Это касается не только попыток наладить связь через «Невод». Про свой шпионский смарт тоже забудьте, пожалуйста, до поры до времени. «Невод» вас вычислит в любой сети.

— А вы успеете? — с сомнением спросил Владислав.

— Да. Я ведь «Сокол». — Саша вымученно улыбнулся. — Надеюсь, мы прилетим раньше наемников. Риск есть, но он оправдан. Кстати, продумайте заранее маршрут нашего дальнейшего «путешествия».

— Уже продумал. — Владислав Валерьевич протянул руку. — Удачи.

— До встречи. — Барков пожал ему руку. — Ровно через три часа. Время пошло.

Добрецов проводил задумчивым взглядом исчезающие в тумане фигуры и кивнул в ответ на свои мысли. Барков был измотан и слаб, но явно воспрянул духом. В сложившейся ситуации правильная мотивация была важнее всего. Что послужило толчком, выбросившим Сашу из трясины депрессии, оставалось догадываться. Возможно, дело было во внутреннем стержне, который, без сомнения, имелся у Баркова. Вполне возможно. Люди с такой структурой характера иногда расклеиваются под монотонными каплями множества мелких проблем, но умеют собраться, когда чувствуют, что их прижали к стене. Саша был именно таким, бронебойным. В отличие, например, от Климова — субъекта толстокожего и до определенной степени твердого, но без стального сердечника. Или взять Николая: он в этом сравнительном ряду мог быть уподоблен пуле без оболочки. Травматическое и останавливающее действие огромно, а вот пробить навылет — слабо. Но надежен, как эта самая пуля из «нагана», факт. И все же сейчас заряжать следовало бронебойные.

Владислав взглянул на часы в смарте. До рассвета оставалось примерно два часа, но туман, похоже, мог прибавить час форы, а то и два. Увеличить отрыв до десяти километров вполне реально, главное, чтобы наемники не ринулись в поиск, плюнув на скверные погодные условия. В этом случае шансы падали до минимума. «Дикие гуси» — мастеровитые ребята. Им не так уж важна поддержка с воздуха или орбиты. Бродить по лесам — их профессия. Туман, конечно, обещал замедлить их продвижение, но и перед беглецами расступаться он не собирался. Так что успех зависел только от промежутка между стартовыми отмашками.

Владислав подозвал Сотникова, коротко с ним посовещался и скомандовал отряду «подъем». Больше всего Добрецов опасался, что возникнут новые проблемы с Леной, однако она отреагировала спокойно. Вернее, не отреагировала вовсе. Ей помогли подняться, она безропотно встала и, взяв под руку одного из бойцов, побрела следом за Ольгой, баюкающей.на ходу малыша.

Возглавлять колонну, выбирая по компасу и крупномасштабной карте направление, и контролировать головной дозор Добрецов поручил Николаю. Сам же Владислав пристроился в хвосте отряда, почти последним, не считая двух бойцов тылового охранения. Так ему было и спокойнее, и удобнее. Он видел почти всех и не опасался, что кто-то потеряется в тумане, а еще здесь ему никто не мешал сосредоточиться на выработке новой стратегии и тактики.

Мерный ритм шагов способствовал размышлениям, погружая в своего рода медитативный транс не хуже, чем музыка БГ. Дома или в кабинете Владислав обычно размышлял именно под такой аккомпанемент. Необходимое для продуктивных размышлений душевное равновесие обреталось уже на второй песне из любого альбома. Способ номер два — прогулка по парку — помогал сосредоточиться не так быстро, но тоже действовал безотказно. Сумерки и туман ускорили процесс, и вскоре Добрецов крепко задумался.

Прежде чем перейти к планированию, он попытался осмыслить произошедшее и сделать выводы. Все выводы почему-то крутились в одной плоскости — кто остался и кто предал? И это не было праздным любопытством. Последующее планирование могло базироваться только на знании точной расстановки сил.

«Лесаж, Бекила и Сотников — вот и вся королевская рать. Только в этих троих я могу быть уверен, но об их исключительной преданности знает и Главный.

Из чего следует, что он в первую очередь должен отдать приказ Бойду очистить африканский офис от Бекилы, а западноевропейский — от Жана. Абебе сейчас, наверное, отсиживается на одной из своих роскошных вилл в Кении или Эфиопии, а Лесаж пустился в бега. Больше ни в ком нельзя быть уверенным на сто процентов. Даже в старике. Хотя тут очевидна подстава. Михайлова наверняка заставили подписать «отречение» и заявить о «реорганизации». Каким способом — вопрос следующий, но по доброй воле он ничего подобного не сделал бы ни за какие коврижки. А под угрозами? И это сомнительно. Он человек принципа, к тому же знает себе цену. Ему невозможно пригрозить, его нереально подкупить, у него бесполезно выпрашивать. И что тогда получается? Что заявление Михайлова фальшивка? Получается, да, грубый подлог. Сто против одного. Вот только как это доказать?»

Добрецов отлично понимал, что доказать, переиграть, победить, освободить и вернуть все на круги своя можно будет, лишь выбравшись из ловушки и связавшись с самим Михайловым, а через него с высшим руководством России и других ведущих держав, но пока это выглядело весьма туманной и полной невидимых опасностей перспективой. Почти такой же, как лежащая перед отрядом ночная тропа. К тому же кроме праведного гнева Михайлова (а он наверняка будет) против Главного и компании следовало выдвинуть фактически обоснованные обвинения. И тут снова возникал пока безответный вопрос: какие?