Любовь под опекой - Ева Финова

— Пойдем, тут и спуск в метро есть. Главное, знать маршрут. — Джесси снова усмехнулась и открыла дверцу рывком. Оказалось, та была не запертой.

А после этого талант нашего приюта зацокала языком, когда заметила мои босые ноги и туфли в руках.

— Э-э-э, подруга, так ты долго не протянешь. — Её ворчливый голос ошарашивал. Чтобы наша идеальная во всём Дженесси и ворчать?

Еще раз мотнула головой и вспомнила про Рэнсома. Дрожь от страха и, возможно, холода, прокатилась по телу, заставляя стучать зубами.

— Одевай. — С этими словами Джесси выудила откуда-то из темноты подвального помещения большие, явно мужские, черные кеды из кожзама. На мое счастье, те оказались почти новыми и почти не воняли. — Себе заныкала. Ну, ничего.

Я их быстро одела, не глядя. Затем она протиснула меня внутрь и закрыла дверь, вовремя. Потому как снаружи тут же послышались довольно громкие голоса.

— Поспешим, — прошептала Джесси, схватив меня за руку. Я чуть не полетела вниз по лестнице. Хорошо хоть смолчала и не ругнулась.

Лодыжка давала о себе знать с каждой ступенькой. Ведь была вынуждена перебирать ногами, чтобы не упасть.

Радовало, что в помещениях, в которые мы спустились, петляя по лабиринтам подземельных комнат, было довольно тепло. Теплее чем на улице. Как мне пояснила Джесси, указывая пальцем в сторону теплотрасс, под некоторыми зданиями пролегали трубы парового отопления.

— Пойдем, немного обогреемся среди своих, а потом я могу проводить тебя до «Сити Холл», — продолжала щебетать Джесси. А глядя на мое недоумение, добавила: — Ну, станцию метро. Помнишь, я рассказывала?

В ответ лишь кивнула и закусила губу непроизвольно. Я всё это время молчала и старалась не выть от боли в лодыжке, которая разболелась еще сильнее.

Техническое слабое оранжевое освещение в кромешной небольшие местами создавало островки света. В одном и таких мы и встали, когда Дженесси остановилась. Казалось, она к чему-то прислушивалась.

Я сделала так же. Легкий гул сочетался с негромким шипением. То тут то там слышались разные шорохи, заставляющие вздрагивать. Уж не погоня ли это?

— А, нам сюда, — от страшных мыслей меня отвлекли не слишком обнадеживающие слова бывшей медалистки. — Ты только это, не кривись так, иначе обидишь наших.

Хотела было разубедить её, пояснить, что она здесь ни при чем, но растерялась и сказала лишь:

— Э-это все лодыжка, подвернула её, когда спрыгивала…

— А-а-а, ну да, ну да, — Джесси мне явно не поверила. Хотя и спорить не стала. — Ладно. Идем, расскажешь мне, что такого вытворила, раз решила прыгать в мусорные баки.

— Хорошо, — было ей ответом.

Тем более, о своих неприятностях мне вряд ли удастся скрыть. Мало у кого удавалось из наших, приютских вообще хоть что-то скрывать друг от друга, а заодно и попечителей. В частности от Миссис Харрис. Она всегда защищала нас от внешнего мира, но при этом держала всех в страхе, особенно перед посещениями её кабинета. Она не позволяла скандалить, врать, спорить друг с другом, тем более воровать чужие вещи, хоть и понятие собственности у каждого из нас было слегка размыто. Я же до сих пор не могу понять некоторые нюансы. За что, кстати, часто "получала" от других моделей нашего агентства. Бывшего…

Обидные мысли о школьном хулигане вернули меня к реальности. И я в очередной раз стала разглядывать драповое пальто Джесси, а в частности жирные разводы на его рукавах. Мы еще немного прошли вперед, прежде чем медалистка решилась все-таки поговорить откровенно:

— И что, даже не спросишь, п-почему я так выгляжу?

Где-то в середине фразы её голос дрогнул, и она шмыгнула носом. Понятное дело, тема была неприятна, и, возможно, заставляла искренне жалеть о случившемся, плакать. Поэтому я как можно более мягко произнесла, не желая раздражать её еще больше:

— Думала, ты сама расскажешь, если захочешь…

Моему брезгливому поведению не было оправдания. Ведь я просто отвыкла от всего этого. Вела себя даже с коллегами в агентстве надменно, как смогла наконец осознать.

— Это всё недвижимость, — проворчала Джесси. — Я слишком рано решила сменить арендное жилье на свое собственное. А вляпалась в целую махинаторскую схему, хоть и откупилась от ареста. Браслет, вот, до сих пор ношу, да явки в участок осуществляю. Теперь же мне с моей репутацией путь в кредитные организации заказан, а на работу не берут. Выплат по безработице едва хватает, чтобы не пухнуть от голода.

— А как же миссис Харрис? — спросила я зачем-то.

— А что миссис Харрис? — переспросила Джесси. — Она уже давно, того.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке в память об этой скрупулёзной и строгой женщине. Дженесси кинула на меня беглый взгляд и расхохоталась. Да так громко. Эхо зазвучало с разных сторон и потом долго еще не смолкало.

— Да жива она, просто отошла от дел, — успокоила меня медалистка. — Мы почти пришли. Пойдем, хлебнем чего-нибудь.

Хотела было сказать, что «не пью», не положено по работе. Да только чуть по голове себе не стукнула. Опять живу вчерашним днём. Какая теперь работа после всего? Между тем услышанные новости меня не слишком обрадовали. Нет, тот факт, что миссис Харрис жива — очень радовал. Но она без своих полномочий уже вряд ли мне сможет помочь. Разве что советом, как быть дальше. Если вообще захочет меня видеть.

Да уж. Горько вздохнула и перевела взгляд вперед. Ведь за спиной Джесси замаячил странный огонек, а еще послышались голоса и негромкие звуки гитары.

— Уличные музыканты, стрит-арт художники или просто бомжи, как я, частенько собираются на этой заброшенной станции.

— Станции? — переспросила её, оглядываясь по сторонам.

И действительно, не смотря на скудный свет, грязь и мусор кругом вперемешку с бетонной крошкой, вид помещения реально походил на станцию метро своими частыми колоннами по краям эдакого перрона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тем временем кто-то из тусовки, собравшейся вокруг костра, бренчал на гитаре. Был слышен негромкий разговор. При ближайшем рассмотрении смогла выделить в компании из восьми человек четверых разукрашенных то ли панков, то ли неформалов разных возрастов с цветными волосами и странными шмотками, несущими за версту секонд хэндом. Или же они были просто настолько затасканы, а заодно и испачканы.