Запретные уроки - Кэтрин Каски

— Для Джеммы? — Себастьян выпрямился. Теперь он внимательно вслушивался в то, что говорит ему бабушка.

— Мне нет нужды напоминать тебе, что как опекун ты несешь полную ответственность за ее воспитание. Надеюсь, ты сделаешь все, что нужно, ради памяти Куинна. У нее ведь больше никого нет, а выглядит девочка, позволю себе заметить, точь-в-точь как твой брат. Пусть нам не подобает говорить об этом вслух, но в ее жилах течет кровь Бофортов. — Старуха теперь смотрела на Себастьяна по-другому — пристально, изучающе. — Я поместила ее в школу для благородных девиц. Это недешево, зато упор там делается на настоящее образование, а не на рисование или такие глупости, как умение вставить в свою речь пару французских словечек. Поначалу я думала, что такая школа будет соответствовать спокойному характеру Джеммы, однако в последнее время она стала писать мне все чаще, и, судя по письмам, ей там совсем не по душе. Некоторым злонамеренным девчонкам известны обстоятельства ее рождения, и они без конца дразнят Джемму. — Бабушка смотрела Себастьяну прямо в глаза. — Ты, разумеется, можешь нанять ей гувернантку и забрать с собой в Эксетер или же оставить ее в школе, если пожелаешь, но какое-то решение тебе предстоит вскоре принять.

Себастьян глухо закашлялся. Он еще не задумывался о будущем Джеммы. Даже ни разу вообще не подумал о дочери Куинна. После смерти Куинна девочку забрала бабушка, и Себастьяну даже в голову не приходило, что эта забота тоже ляжет на его плечи. Видит Бог, бабушка куда лучше подходит для того, чтобы определять будущее девочки, чем он… виновный в гибели ее отца, своего брата.

— Как бы то ни было, тебе довольно скоро исполнится тридцать — пора подыскивать себе невесту. Надеюсь, мы хорошо понимаем друг друга, Себастьян, в этом вопросе. Жениться — твой долг. — Она потерла руки, будто счищала с них грязь. Потом лицо ее снова просветлело. — Ну-ка, признайся, дорогой мой, неужели ни одна из молодых леди, присутствовавших здесь вчера, не зажгла в тебе страсть?

«Герцогский титул, ответственность, невеста. Черт бы побрал все это!» Он нервно пригладил волосы рукой. Все происходило так быстро, что его одурманенный винными парами мозг не поспевал за событиями.

— Так что же? — настаивала бабушка.

— Н-ну, возможно, я увидел девушку, которая вызвала у меня интерес.

Бабушка с ликованием захлопала в ладоши. Какая резкая перемена настроения!

— И как же ее зовут? Из какой она семьи?

Черт! Он что, остатки ума растерял? Нельзя было ни в чем таком признаваться!

— Нас так и не представили друг другу. — Не мог же Себастьян рассказать всю правду об этом деле… о том, что молодая леди пробудила в нем такую страсть, как никто раньше. Правда, не таким романтическим путем, как это представлялось бабушке.

— Ну, тогда мы постараемся поскорее узнать ее имя и позаботимся о том, чтобы вас представили друг другу подобающим образом. Мой слуга сегодня же займется этим расследованием. К чему откладывать дело в долгий ящик? — В голосе старушки звучало нетерпение, от которого внуку стало не по себе. Зная бабушку, он ни минуты не сомневался в том, что она внимательно изучит список приглашенных на вчерашний прием, повидается с барышнями, и кто-нибудь непременно вспомнит о рыдающей Девушке, а та потрясет старушку пикантным рассказом… в котором будет фигурировать новый герцог.

Он пошарил пальцами за подушками и зажал в кулаке голубую ленту. Выбора не осталось — он должен найти эту Девушку раньше. Должен выяснить, что же произошло на самом деле, вымолить у нее прощение и загладить свою вину так, как она потребует, если худшие его подозрения окажутся чистой правдой.

Он должен отыскать ее без промедления!

Встав с дивана, Себастьян улыбнулся бабушке и сделал вид, будто его заинтересовала стопка писем и визитных) карточек. И тут его осенило.

— А нет ли здесь приглашений на какой-нибудь бала. Держу пари, в обществе сейчас не так много балов и приемов — ведь сезон[4]уже закончился. Значит, весьма вероятно, что на балу мы с ней и встретимся.

— Ты совершенно прав, мой мальчик, — согласилась бабушка и посмотрела на внука с гордостью. — Там, где собирается больше всего людей — на балах, как ты справедливо заметил, — мы сможем с толком отобрать незамужних светских барышень. Вот такие приглашения мы и рассмотрим в первую очередь.

Старушка опустилась в кресло за письменным столом и стала поспешно перебирать приглашения.

— Было здесь одно чрезвычайно важное приглашение, которое сразу привлекло мое внимание. Не на бал, а гораздо лучше! — Глаза у нее внезапно загорелись. — Ах, вот же оно! — Она быстро просмотрела текст. — Великолепно!

Себастьян подошел ближе, чтобы посмотреть на это сокровище. Бабушка повернулась к нему с торжествующей улыбкой.

— Ежегодный обед у лорд-мэра Лондона! Там соберутся все, кто имеет хоть какой-то вес в политике или в обществе, а значит, вне всяких сомнений, и она тоже там будет. — Бабушка поднялась и обняла Себастьяна. — Разве ты не рад, дорогой мой? Возможно, конечно, я вижу вещи в слишком радужном свете, но вполне вероятно, что всего через неделю мы встретимся с твоей будущей невестой!

Себастьян изо всех сил сжал в кулаке подвязку.

— Через неделю, — повторил он.

Если только ему не удастся отыскать ее прежде этого срока.

Полдень

Особняк Синклеров на площади Гровенор-сквер

Положив руку на живот, Сьюзен вглядывалась в зеркало. Ее тревожило не только то, что о ее неподобающем поступке может узнать отец. Был и другой повод для тревоги — даже если ей удастся избежать встречи с герцогом Эксетером до тех пор, пока он не уедет из Лондона в свою деревню, скрыть от высшего света происшествие в библиотеке. Этот второй повод вызывал у нее куда большие опасения, нежели впавший в очередной приступ гнева отец. Она могла зачать ребенка. Пройдет время, и это уже невозможно будет скрыть. Сжав виски пальцами, Сьюзен стала расхаживать по комнате. Пока она не могла это проверить. Придется еще почти месяц ждать и тревожиться о том, что ее легкомысленное приключение с герцогом Эксетером может принести свой плод. Еще почти месяц! Где взять силы, чтобы ждать так долго?

* * *

Признаться в грехе, даже таком серьезном, как тот, что совершила Сьюзен с герцогом Эксетером, для отпрысков Рода Синклер уже давным-давно не составляло большого труда.

Когда мать умерла (тогда они все были совсем еще детьми), а отец стал искать утешения на дне бутылки, юные Синклеры с удовольствием пересказывали друг другу Шокирующие подробности своих выходок. Они хвастали своими грехами.

И не из природной злобы пускались они во все тяжкие — нет, все семеро Синклеров были по натуре щедрыми, добродушными, ласковыми. Но в душах у них зияли глубокие раны, нанесенные эдинбургским высшим светом, где на них смотрели как на чудовищ и чуть не в глаза называли Семью Смертными Грехами.