Медведь-спасатель - Сергей Владимирович Семеркин

первом месте по стране. А Потапыч от благодарных жителей имел неограниченный кредит на мёд и другие вкусняшки.

Да, кстати, проституция на побережье стала легальной. То есть сутенеров Потапыч изжил, а девчонок наоборот оставил. Ибо не ему судить, каким именно способом барышни зарабатывают на жизнь. Ночные бабочки организовали профсоюз и стали платить налоги (как индивидуальные предприниматели по упрощенной схеме). От повязанных на шею бюстгальтеров Потапыч деликатно отказывался, а вот плюшки принимал, вот такой он противоречивый медведище. Вот и на отдельные случаи воровства бурый герой смотрел сквозь лапы.

– Потапыч, нам доски нужны, чтобы станцию восстановить. А денег нет… – Анатолий смотрел искоса.

– Так лес большой…

– Это же преступление против государства, – улыбнулся Анатолий.

– Не оскудеет…

Знакомому леснику поставили пузырь и трое людей плюс медведь под песню «Эх, дубинушка, ухнем» очистили некоторое количество леса от отдельно растущих деревьев, потом вывезли несколько кубов экспроприированного имущества и безжалостно его распилили, чем не создали добавочную стоимость, ибо платили опять-таки поллитрами. Двойные стандарты на лицо. Точнее на морде, на хитрой бурой морде… каким-то волшебным образом доски быстро высохли и вот уже на лодочной станции начали стучать молотки…

Штрих четвертый, плакатный

«Выборы, выборы, все депутаты – пи…!» – неслось из открытого окна. В городок тихой сапой, как насильник в ночи, проникла очередная предвыборная кампания. Чиновники из партии, которая стояла у руля, загодя праздновали победы. Бюллетени отпечатаны (два тиража), как бы ни проголосовал народ (электорат, будь он не ладен), партия власти (она же жулики и воры, по мнению оппозиции) стопудово наберет положенные 86 процентов доверия людского. Люди знали про обман, но молчали. Народ безмолвствовал, жил от зарплаты до зарплаты, рожал и воспитывал детей, отправлял их сначала в детские сады, потом в школы, а затем в вузы, с каждым этапом взросления спиногрызов оплата счетов росла. В общем, нормальным людям было не до выборов в отдельном и слегка обособленным наличием моря субъекте России.

На спасательной станции работа ещё не закончилась, но в сентябре – а это бархатный сезон – её мало, отдыхающие купаются лениво и так же лениво тонут, а кто утонул, тот, как известно, купаться больше не будет. Коллектив спасателей традиционно в пятницу пил. Те, кто постарше выбрали классику – водку, самый бескомпромиссный напиток, а молодежь в лице Васька налегала на живое пиво (как будто бывает пиво мёртвое), не мюнхенское, конечно, то для наших палестин пойдет. Один Анатолий мешал пиво с водкой, наливая и того и другого в стакан, потом ударял им по колену и превращал два напитка в один «чпок», поступал он так, потому что снова возник вопрос «алиментов» и давно вожделенный поход на Байкал откладывался, как всё, что в жизни не произошло прямо сейчас. Закусывали и рыбкой и салом и лучком с хлебушком и картохой с курочкой в фольге…

Медведь с косичками и бантиками, которые в бурую шерсть вплела вездесущая детвора, подошел к столу, снюхнул пару вобл, слизнул шмат сала, хрустнул куренцией и перешёл к специально для него выставленному медку, тем и успокоился… а вот люди, наоборот, стали закипать. Сначала Иван рассказал, как совсем оборзел мэр, потом малой (он же Витёк) разжег огонь историей про депутата, который пьяным на «лендровере» выехал на встречку, врезался в «калину» и в ней погиб отец с сыном, продолжил тяжёлую тему Михалыч, который между клубов от «Беломора» выдохнул веское: «Пи… они все!» Так он заголубил всех депутатов, которых очень скоро должны были вновь пройти через горнило выборов. И тут на пике диалектики Анатолий указал на медведя:

– Потапыч пусть идёт на выборы!

– Медведь – наш кандидат! – загалдели мужики и нестройный рев скоро сам собой сплотился в единый слоган: «Ме-две-дь – наш кан-ди-дат!» Где-то лопнуло стекло, не выдержало резонанса эфирных сфер.

Потапыч слушал и кушал. Тут же собутыльники решили с предвыборной программой:

– Заводы – рабочим! – сказал Михалыч так, что сразу ясно – точка и ша.

– Землю – крестьянам! – не менее веско рубанул вопрос ребром Иван.

– Мужикам – баб и побольше! – не выдержал малой. Выпили, закусили, после дискуссии и достигнутого консенсуса «баб» вычеркнули. Пусть в сфере межполовых отношений царствует естественный отбор.

– Не слишком ли радикально? – как всегда обоснованно спросил Анатолий. – Ленин из мавзолея может прибежать, залезет на броневик и начнёт вещать.

Выпили, закусили, решили добавить здорового либерализма, получился жизнестойкий гибрид левого с правым. Малый бизнес освобождался от подоходного налога на три года (при условии, что работаешь по белому и платишь всё, что положено). Чиновники лишаются привилегий, но получают большие премии, если работают эффективно и во вверенной области наблюдается прогресс, а не как обычно. От дорогих авто чинуш-свинуш освободили. Медведь ведь без машины будет передвигаться? Вот и остальные пусть не жируют – не более 500 тысяч на рыло, да и то много, пусть на своих ездят или на великах. Выпили, закусили, как-то без огонька всё получается, ровно слишком.

– Деприватизация! – вымолвил Витёк на грани возможностей (всё-таки это очень длинное слово).

– Правильно, Самохватова надо раскулачить! – поднял указательный палец к небу Анатолий.

Обмозговали. Действительно мебельная фабрика раньше была народная, а стала Самохватова, потом и порт он захватил, местную газету, а заодно и производство кабелей (не собак, а токопроводящих проводов).

– Порт пусть вернет государству, – из сизого чада выдохнул Михалыч.

Согласились. Закусили.

– А слоган какой будет?

– Лучше Цоя не скажешь: «Перемен, требуют наши сердца!» – предложил Анатолий.

– Вообще это он не про политику написал… ик… – не вполне внятно выдавил из себя знания по русскому року Витёк.

– Сказал не за политику, а поняли за политику! – указал Анатолий уже не в надир, а скорее в область перигелия.

Оформили. Закусили. Поднесли ещё меда Потапычу.

– Медведь, ты идёшь на выборы! – объявил спасательский квартет.

Медведь кушал медок и не жужжал. А молчание в нашей стране приравнивается к знаку согласия.

На следующее утро опохмелились. И тут заметили страшное: медведь нигде не храпел в зоне слышимости и не бурел в зоне видимости! Это не просто «ой!», это «мега-ой!» Долго спасатели не могли найти Потапыча, потом нашли храпящим в берлоге (явок не сдаем), разбудили, дали медку, долго убеждали пойти на выборы. И только после красочных – в стиле Дюрера – картин апокалипсиса (если медведь на выборы не идет) и всеобщего благоденствия (если медведь идёт), хозяин пляжа облизнул пустую трехлитровую банку мёда и вымолвил: «Раз надо, значит надо!» Участники предвыборного штаба в колонне по два пошли распечатывать наглядную