Отражение - Вадим Панов

Магазин Скупщика помещался на первом этаже старого двухэтажного дома по Старопименовскому. Настолько старого и корявого, что было удивительно, как он ухитрился выжить в центре, где каждый квадратный метр тщательно изучается на предмет захвата или покупки. Дверь в магазин вела со двора и была настолько обшарпанной, что ее принимали за вход в дворницкую. Окна защищали крепкие решетки, а стекла покрывал толстый слой краски. Сам Скупщик проникал на рабочее место или рано утром, или поздно вечером и часто пользовался подземным ходом, ведущим в подвал соседнего дома. Скупщик не был параноиком, никого не боялся и ни от кого не скрывался. Он просто не любил людей и старался встречаться с ними как можно реже.

Дверь оказалась не запертой, открылась легко, без скрипа, и колокольчик на ней не висел – ничто не нарушило царящую в коридоре тишину. Однако видимая беззаботность была обманом: Скупщик узнал о моем появлении в тот самый миг, когда я взялся за ручку. Но виду не подал, поскольку работал с клиентом. Я услышал их голоса, сделав пару осторожных шагов по темному коридору, заставленному пыльными ящиками, стопками перевязанных бечевками книг и даже старой мебелью. На левой стене висел велосипед «Турист» черного цвета, без переднего колеса, а напротив – аляповатая картина, изображающая треугольный пакет молока. Правый нижний угол картины погрызли мыши.

Ухитрившись бесшумно преодолеть коридор, я остановился на пороге комнаты и молча оглядел сидящих за столом мужчин. Скупщик оказался неприятным стариком, одетым в зеленую бархатную курточку, из-под воротника которой кокетливо выглядывал зеленый шейный платок. У него были длинные седые волосы, прядями свисающие на уши, длинный нос, бледные губы и бесцветные глаза. Посетитель сидел ко мне спиной, и я увидел только лысину, толстую шею и кожаную куртку.

Над столом нависала тусклая, похожая на керосиновую лампа. Пахло табаком – в толстых пальцах посетителя дымилась сигарета, пепел которой он стряхивал в невидимую мне пепельницу.

Скупщик бросил на меня быстрый, незаметный для собеседника взгляд, но тут же вновь сосредоточился на клиенте. Так я стал невольным свидетелем их беседы.

– Все равно не понимаю, – произнес лысый. Голос у него был неприятный, слишком высокий для такой туши. – Что ты хочешь купить?

– Зло, которое ты причинил, – терпеливо ответил Скупщик. Очень терпеливо. Видно, что не в первый раз.

– Мой грех? – уточнил лысый.

– Твой грех останется твоим грехом, и ты будешь сам с ним разбираться. Я хочу купить зло. Не грех убийства, а само убийство, тьму, которую ты принес в мир. Грубо говоря, я хочу купить всего лишь слово.

Старик свел перед собой пальцы и поднял брови, показывая, что ждет ответа.

Лысый глубоко затянулся, дунул дымом в низкую лампу, помолчал и поинтересовался:

– Зачем оно тебе?

– Считай это моей причудой. – Скупщик улыбнулся. Улыбка получилась отталкивающей. Наверное, такой же, как моя. – Есть вещи, в которые я верю, и за обладание ими предлагаю тебе настоящие деньги.

– Ты из какой-то секты?

– Да.

– Я так и подумал.

Современный мир наполнен таким количеством условностей, настоящее так тесно переплетено с вымыслом, что многие люди начинают всерьез путать реальность с виртуальностью. Человек в желтой машине убедил себя, что я играю, и немедленно выбросил из головы очевидное подозрение в том, что я – убийца-психопат. Лысый догадывался, что прикоснулся к чему-то настоящему, но запретному, к древней тайне, способной изменить его жизнь, но… Но парой слов старик придал его мыслям нужное направление, и теперь лысый уверен, что общается с чокнутым сектантом.

Мир делает все, чтобы Отражение чувствовало себя комфортно.

– Вера важна для меня, – продолжил Скупщик. – Я верю, что должен собирать причиняемое людьми зло.

– Чтобы очистить мир?

– Да.

Лысый кивнул, показывая, что понял услышанное, помолчал, потер толстой ладонью затылок и осведомился:

– Как это будет выглядеть?

– Ты просто скажешь, что отдаешь зло, а я заплачу оговоренную сумму.

– И все?

– Тебе станет легче, – мягко добавил Скупщик.

И добавил зря.

– А если я не хочу, чтобы мне становилось легче? – Лысый задал вопрос таким тоном, что я вздрогнул. От неожиданности, конечно, не от страха. Вздрогнул и подумал, что вижу весьма неприятного зверя. Лысый же раздавил окурок в пепельнице и продолжил: – Я хочу чувствовать тьму, которая у меня внутри. Мне нравится этот груз.

– Убей снова и возвращайся.

– К тебе?

– Почему нет? – пожал плечами Скупщик. – Почему не обратить слово в деньги? Снова.

И выложил на стол нераспечатанную банковскую пачку. Лысый сглотнул. Скупщик улыбнулся. Я с трудом удержался от зевка.

Деньги – еще один способ заставить их закрыть глаза на что угодно.

– Думал, ты блефуешь, – тихо произнес лысый, не сводя глаз с пачки. – Глупо платить такие деньги за одно слово.

– Мы договорились?

– Что я должен сделать?

– Возьми меня за руку и повторяй. – Скупщик стал очень серьезным: – Я принес в мир зло…

– Я принес в мир зло.

– Я сделал это намеренно…

– Я сделал это намеренно. – Голос лысого окреп. – Я не раскаиваюсь в том, что сделал… И являюсь единоличным владельцем совершенного зла… И я отдаю его…

– Я принимаю твое зло, – тихо закончил Скупщик, отпуская руку убийцы.

Ритуал завершился, но ничего не изменилось. Не грянул гром. Не ударила молния. В комнате не стало темнее или светлее. Обыденность происходящего могла навести лысого на подозрения, но он был слишком увлечен деньгами – жадно схватил со стола пачку и спросил:

– Мы в расчете?

– Да, – подтвердил Скупщик.

– Прощай.

– До встречи.

– Уверен, что я вернусь?

– Обязательно.

– Посмотрим.

Я нащупал в стене нишу, спрятался в ней и замер, пропуская мимо себя довольного, как объевшийся оборотень, лысого. А услышав ехидное:

– Долго будешь стоять? – покинул убежище и вошел в комнату. И по взгляду понял, что старик не рад меня видеть. Впрочем, я стал привыкать к тому, что не вызываю восторга.

– Тебе нечего мне продать, – хмуро сообщил Скупщик. – Пока.

– Я и не собирался.

– Тогда зачем ты здесь?

– Поговорить. – Я уселся на стул, еще хранящий тепло лысого, и приятно улыбнулся. – А правда: зачем тебе зло?

И мысленно поздравил себя с идеальным началом разговора: мне удалось удивить собеседника. Старик поднял левую бровь, пожевал бледными губами, но ответил: