Девушки Мечты - Денин Миллнер

– Вы готовы? – выскочил на сцену ведущий.

– Готовы, – кивнул Джимми и занял свое место за кулисами.

Занавес поднялся, и Джимми с громким криком проехался на коленях к центру сцены, ввергнув публику в исступление. Он вскочил, совершил головокружительный переворот, а на заднем плане саксофонисты вращались вокруг своей оси, пульсируя в бешеном ритме вокалиста. Джимми продолжал крутиться и прыгать по сцене, с его лица летели бисеринки пота, пока он изливал свою душу в микрофон, всю, до последней капли:

– Знаю я все это,

Уже не первый день

Я колешу по свету,

Реальной жизни тень.

Мой голос кормит меня,

А мир вокруг

День ото дня

Занят игрой в популярность.

День ото дня.

День ото дня.

Тринадцать лет

Ажиотажа,

Пластинок золотых

И эпатажа,

Диджеев разбитных.

А мир вокруг

День ото дня

Занят игрой в популярность.

День ото дня.

День ото дня.

«Дримфетки» тут же успели разволноваться, испугаться и устать – они отчаянно пытались не отстать от Джимми и музыкантов. Лоррелл постоянно сбивалась, Дина как минимум три раза опоздала, поскольку была буквально загипнотизирована Джимми и особенно тем, как его принимает публика. Эффи сделала все возможное, чтобы вытянуть подружек, успокоить их, но без толку. Девушки просто не могли соперничать с профессионалом, но им предстояло научиться.

Создается впечатление, что СиСи – личный слуга Эффи. Она поглядывает в зеркало, потом отворачивается, отдает младшему брату приказания: «Положи пакет с косметикой возле двери, чтобы не забыть», «А ну-ка расправь нижнюю юбку, чтоб не морщила», «Прекрати возиться с моими костюмами и отнеси их вниз к приезду Джимми, СиСи!» – и снова любуется на свое отражение. А СиСи покорно выполняет ее желания, без слов. Так было всегда – Эффи Уайт требовала, а СиСи Уайт ее ублажал. Со стороны могло показаться, что Эффи пользуется тем, что она старшая, а СиСи – безвольная тряпка и не может постоять за себя. Но на самом же деле СиСи просто относился к сестре с большим почтением и обожанием, но не только потому, что она старше, а значит, автоматически внушает уважение, а потому, что считал, что Эффи одна из самых талантливых певиц, которых ему доводилось слышать. Именно сестра каждой спетой нотой заставляла СиСи поверить в то, что он самый талантливый композитор в Детройте, пусть и никому не известный. Они восхищались друг другом совершенно искренне еще с тех далеких времен, когда уговорили своего пастора, преподобного Гуди Райта, позволить им остаться после субботних занятий в церковном хоре и побренчать на пианино. СиСи, музыкант-самоучка, в нежном возрасте шести лет мог подобрать на слух любую мелодию, и Эффи, на три года старше, пела песни, которые сочинял брат. Когда Сиси исполнилось одиннадцать, он был руководителем детского хора при миссионерской баптистской церкви Святой Земли. А Эффи? Ну, понятное дело, она была солисткой.

Понимаете, музыка связала их. И никакая звездная болезнь, обычные братско-сестринские разборки или предательство окружающих не могли разрушить эту связь.

– Господи, Эффи, автобус будет в любую минуту! – крикнула Лоррелл в открытое окно квартиры Уайтов, под которым она нетерпеливо ждала с маленьким чемоданчиком и потрепанным чехлом с платьями, а рядом стоял отец Эффи Рональд, готовый пожелать девочкам счастливого пути. Дина пряталась в подъезде у Эффи после того, как оставила у мамы на подушке записку: жаль, что мама не понимает ее мечты, но она все равно поедет и попробует себя в шоу-бизнесе. Дина прижала палец к губам, умоляя Лоррелл утихомириться, не дай бог мама проснется и застукает Дину, уезжающую с Джимми, которого она окрестила «самим Сатаной».

Рональд засмеялся и натянул на уши шапку – слабая защита от утреннего холода.

– Эффи спустится через минуту, дорогая, не волнуйся, – хихикнул он. – Эффи у нас никогда не упустит возможности покрасоваться.

Лоррелл фыркнула.

– Да уж, Эффи не упустит возможности покрасоваться, но, как известно, легко может пропустить парочку автобусов, – сказала она, все еще не отрывая взгляда от окна, словно мысленно посылала лучшей подружке сигнал «Спускайся!».

Лоррелл лучше всех знала, как трудно заставить Эффи Уайт придерживаться расписания. Как-никак они дружили с пятого класса, когда Лоррелл вместе с тремя братьями и мамой, воспитывавшей их без отца, переехали в корпус Д полуразрушенного жилого комплекса – вот такой неудачный результат развода родителей. В первый же день в новой школе Лоррелл встретила Эффи на автобусной остановке. Та во всю глотку распевала известный хит. Лоррелл, которая никогда особо не стеснялась оказаться в центре внимания, стала подпевать, и не успел автобус припарковаться возле школы, как СиСи уже отбивал ритм на учебнике, а девочки вдвоем пели дуэтом, да так громко, что водителю пришлось повернуться и сделать им замечание. Лоррелл и Эффи хотели стать профессиональными певицами, поэтому все время, пока учились в средней школе, распевали в туалетах и постоянно побеждали на школьных конкурсах талантов, а в старших классах искали третью вокалистку в свою группу после того, как владелец местного клуба заикнулся, что у них было бы больше шансов попасть на популярный конкурс талантов в его клубе, если бы у Эффи на подпевках было две вокалистки, а не одна. Не прошло и недели, как Лоррелл познакомила Эффи с Диной, тихой и робкой девочкой с глазами, как у олененка. Никто – ни СиСи, ни Лоррелл, ни Дина – никогда не сомневался, кто же в их группе будет солисткой. А Эффи пользовалась своей славой местной звезды везде, где только можно: допоздна торчала на улице, бегала за мальчиками, веселилась на вечеринках и всегда была шумной и потрясающей, как только она умела.

– Ну что ты там орешь под окнами, как будто в многоквартирном доме? – фыркнула Эффи, появившись из-за тяжелой металлической двери, а за ней СиСи, нагруженный, как ишак, – с огромным чемоданом, двумя бумажными пакетами, сумкой с косметикой и чехлом с костюмами.

– Так мы вообще-то и есть в многоквартирном доме, дорогуша, – заметила Лоррелл.

– Это ненадолго, – ответила Эффи и показала подбородком в сторону улицы, по которой ехал яркий красно-зелено-серебристый автобус с надписью «Джеймс Эрли по прозвищу Гром» на боку. Дина, Лоррелл, Эффи и СиСи взволнованно понеслись туда, где припарковалось это чудо, роняя по дороге чемоданы и сумки.

– Не подкачай! – крикнул СиСи, бежавший за автобусом. А Эффи, прижав руки к стеклу, одними губами пообещала: «Ты будешь мной гордиться».

Но вскоре Эффи и девочки поняли, как же тяжело стать предметом гордости, когда выступаешь по клубам для бедняков. Не очень-то приятно тащиться всю ночь по пыльным дорогам до следующего места выступления только для того, чтобы владельцы заведения тут же наплевали на их известность и обращались с ними, как и с любыми другими чернокожими девочками, которые входят в двери клуба. В большинстве случаев им приходилось толкаться в грязных, прокуренных комнатенках «только для цветных» и ждать своего выхода. Никого не волновало, что девушки работают на подпевках у Джимми – ерунда, да что уж там, даже Джимми приходилось постоянно натравливать Марти на владельцев клубов, чтобы выбить для себя – звезды! – элементарные удобства: пару бесплатных коктейлей, тарелку горячей еды и место, где можно ненадолго присесть с музыкантами, пока идет подготовка к выступлению. А иногда даже оплату. Одним словом, это было унизительно – ждать, пока закончат выступать посредственные артисты, чтобы выйти на сцену и показать, что такое настоящее шоу. Во время одного из концертов в Чикаго Джимми и девочкам пришлось обходить собачье дерьмо, валявшееся на сцене после того, как какой-то танцор продемонстрировал весьма убогий тустеп со своими «дрессированными» собачками.