Пилигримы войны - Константин Горин

Бой длился до глубокого вечера. С темнотой остатки банды убрались восвояси, во всяком случае те, кому это удалось. У «штаба», бывшего когда-то развлекательным центром местечкового розлива, допрашивали пленных. «Кололись» они охотно, видимо рассчитывая на снисхождение. На ступеньках крыльца Полоза и Якута встретил Свят с перевязанным предплечьем. Полоз не стал задавать вопросов – он отлично знал, что такие «царапины» друг за ранения не считал.

– Казак их объединил. – Свят глотнул из фляги, сплюнул в сторону. – Мужики говорят, хитрый был перец, в большом авторитете. Сто двадцать рыл намыл. Теперь такая кодла здесь нескоро соберется.

– А стволы откуда? Граник? – Полоз проводил взглядом двоих обитателей Острога, несших на крыльцо штаба тяжелые ящики.

– Не знаю. У Бережного спроси, как эти чирикать закончат, – Свят кивнул в сторону пленных. – Может, склад какой, может, часть брошенная.

– Где майор?

– В штабе. Им, конечно, сейчас и не до нас, но, думаю, мой татаро-монгол нам пропуск заработал, – Свят похлопал ладонью по стволу «Печенега». – Там уже и тылы прорвали, когда я к ним подскочил.

Мимо Полоза прошла поисковая группа. Ополченцы тащили найденные на трупах стволы, патроны, гранаты и все, что могло пригодиться. Спустя пару минут к ним спустился Бережной, пожал Полозу руку:

– Ну, спасибо, ярцы, удружили. Шайтан твой такого шороху навел…

– На подлете нашу вертушку долбанули. Там сейчас два пилота, мои люди и до хрена груза, – ответил Полоз.

– Пошлю группу. – Бережной кивнул. – Свяжись с ними, скажи, на «Хантере» свои. А то постреляют еще в темноте. А ты, капитан, давай отдыхай, спешить теперь некуда. Круглый! Размести ребят со всеми удобствами и Нестеру свистни.

– Погоди, майор. Такую карточку не знаешь?

Бережной взглянул на фото снайпера, скривился, плюнул под ноги.

– Говорил же! Вот бля!

– Знакома? – спросил Полоз.

– А то! – Бережной хмыкнул. – Натаха это, «Вобла». Кликуха такая. Все в баре ошивалась. Спортсменка, комсомолка, матерь за ногу. Ее тут многие «знали». Это за ней я тебя посылал?

– Оказалось, да.

– Значит, отбегалась, зараза. Ладно, прости, капитан, дел по горло. Располагайся, будь как дома.

Полоз не заставил себя просить дважды. Подставил Святу плечо, вдвоем они прошли мимо снующих по делам ополченцев. Ординарец Бережного, действительно «круглый», крепко сбитый парень, повел их мимо все еще возбужденных, взбудораженных бойцов Острога. Бой такого масштаба был новостью, то тут, то там слышался «обмен мнениями»:

– …Да говорю тебе, братишка, стрелял он по верхам, у нас тут стекла так и посыпали!

– Ага, посыпали! Ты б видел, какой замес на Горького был!

– Это где с Яра мужик пришел?

– Так это не на Горького! Это на Кедровой было!

Шедший рядом Свят ухмыльнулся довольно.

– Чего лыбишься, как майско солнышко?

– Доволен, Стась, вот и лыблюсь. Дело сделали, соседям помогли. Да ладно тебе брови хмурить!

– Они бы и без нас справились.

– Справились, в чем вопрос? Только не так.

На втором этаже пятиэтажного дома, куда привел их Круглый, было относительно спокойно. Попались на глаза двое хмурых мужиков. Круглый переговорил с ними о чем-то, мужики покивали, пропуская внутрь длинного коридора. Часть дверей здесь была снята с петель, окна забиты фанерой, чтобы не пропускать свет. В дальнем углу кто-то спал, время от времени вздрагивая во сне, вскрикивая, матерясь. Круглый включил свет.

– Ну все, мужики. Я утром приду, за вами значит. Тут, короче, плитка есть, поклюйте, чего найдете.

– Слышь, Круглый, нам бы своих найти, снайпера нашего и людей с вертушки.

– Да вы не беспокойтесь. Бережной пропасть не даст. Пристроит со всеми удобствами.

– А ты куда теперь?

– А у меня еще дел вагон и малая тележка.

Полоз сбросил в угол рюкзак, с удовольствием вытянулся на кровати. Как всегда бывало после длительного боя, усталость отпускала медленно, по частям. Как сквозь вату в ушах слышал, как встал Свят, вышел «на кухню», загремел чем-то.

– Вы откуда, мужики? – Сонный голос «соседа» звучал хрипло.

– Там уже нету. Чего, воин, не спится?

– Да какое там! Так, вздремнул пару минут.

– Вот и ладно. Ну че, знакомиться будем?

Какое-то время Полоз еще прислушивался к звукам за окном, а затем провалился в сон…

…За ними пришли под утро. Свят для приличия поворчал, хлебнул холодного чая и уже через пару минут бодрячком вышагивал рядом с Полозом. Круглый доложил, что группу ждут в ангаре, и теперь шел чуть впереди, едва заметно морщась от «вчерашнего». Свят всю дорогу подтрунивал над ним, детально и в красках описывая волшебное воздействие холодного огуречного рассола, квашеной капусты и им же придуманного средства «чукотских шаманов» из клюквы и оленьей мочи.

Попетляв среди разномастных машин и верстаков, Круглый привел разведчиков в дальний угол ангара. Навстречу Полозу поднялся высокий широкоплечий мужик лет тридцати, гладко выбритый, в «горке», с открытым, широким лицом.

– Здравия желаю и все такое. Нестер.

Бывшего лейтенанта ОМОНа Полоз знал понаслышке, но лично встречаться не доводилось.

– А я про тебя слышал. – Свят тоже пожал протянутую руку. – Это ты тот перец, который по салагам из страйкбольного ствола палил, чтобы локти не оттопыривали и в засаде не светились?

Нестер улыбнулся:

– Было дело.

– Слышал, слышал. Макаренко, блин! Наш человек! Споемся.

– Это моя группа, командир. Подбирал сам, новичков нет. Это Гуцул, в проводах шарит как бог. Небеса с адом свяжет, как нечего делать. Наш медик, Спица. Здесь на него молятся, едва оторвал. Затон и Кочан, можно просто Коча. Наш водила, и водила отменный. Будет еще один, но этот не мой. «Двенадцатый» прислал в нагрузку к транспорту.

Полоз быстро оглядел бойцов. Смуглый, темноглазый Гуцул, с тонкими, чуткими пальцами – может, и правда молдаванин, похож. Спица коренастый, серьезный, как и в Нестере, в нем чувствовался опыт. Затон крепкий, за сорок, сразу видно – молчун, привык к тяжелому вооружению. Коча, напротив, самый молодой из группы, но, видимо, и у него были какие-то свои достоинства, раз «спец» его отобрал.

– Что за транспорт?

– Гляди. Красавец, а?

Свят присвистнул. Под тентом оказался не просто вездеход, обещанный Козырем, а двухзвенный гусеничный «Витязь» ДТ-40 ПМ, пришедший на смену «тридцатому» перед самым катаклизмом и так и не успевший войти в серийное производство. Армейская модель с броневой защитой отсека и увеличенной вместимостью. Проходимость «Витязя» давно вошла в легенду, так что лучший транспорт было бы невозможно придумать.