Акулы из стали. Последний поход - Эдуард Овечкин

– Это не мат! – наклоняется командир к микрофону. – Это грубый военно-морской юмор! Так потомкам и передайте!

– Кодив три, ДУК[2] к стрельбе изготовить! Антоныч, дров там каких напихайте, масла налейте, хуй знает, может, поможет!

– Внимание в отсеках! – командует командир в «Лиственницу». – Начинаю манёвр уклонения от рыбака!

И девятиэтажный дом длиной в два футбольных поля начинает маневрировать на глубине шестьдесят метров обеими турбинами, обеими САУ[3] и обоими рулями, пытаясь не походить на эхолокаторе на косяк трески и уклониться от утлого ржавого кораблика размером с три спичечных коробка. Не знаю, если честно, как выглядит на эхолокатаре косяк трески и как он там маневрирует, но нам ни разу не удалось обмануть рыбаков. Они всё время были уверены, что мы и есть тот самый заветный косяк рыбы.

– У него сейчас дизеля лопнут, похоже, – докладывает акустик, – не отстаёт и пытается пересечь курс!

– Да йобаный же папуас! ДУК, пли!

Трюмные жахают на поверхность пятно из досок и масла, а рыбаки, видимо, в это время радостно кричат на борту своего Боливара:

– Шпроты!!! Ребзя!! Ату их, ату!!!

Ну а иначе я не могу объяснить, как можно не понять пузырь из масла на поверхности в полигоне, в котором, по переданным им данным, находится подводная лодка?

– Скорость по лагу не соответствует оборотам турбин! – штурман.

– Лодку ведёт вправо по курсу! – боцман.

– Центральный! Растёт температура ГУП правого борта, обороты турбины самопроизвольно снижаются! – пульт ГЭУ.

– Да йобаный жешь ты нахуй! Акустик, где эти пидоры унылые?

– Правый борт, расходимся!

– Боцман! Пятнадцать градусов на всплытие! Товсь дуть среднюю!

– По местам стоять к всплытию! – объявляет механик по громкоговорящей связи, и лодка, припадая на правый борт, ползёт на перископную глубину.

На тридцати метрах командир уже кричит с перископной площадки:

– Поднять перископ!!!

На тридцати метрах поднимать его строго запрещено, поэтому тяну два-три метра и поднимаю.

– Осмотрен горизонт и воздух! Горизонт и воздух чист! Продуть среднюю!

В это время, я так понимаю, рыбаки уже отрубили свой трал, подозревая, что что-то пошло не так. А тут из воды на их изумлённых глазах выскакивает Моби Дик, только чёрный.

– Еба-а-а-ать! – кричат, видимо, в это время на рыбаке. – Ребзя, бегим!

– Стоп турбины! – командует командир и бежит наверх.

В обычном режиме сначала выравнивают давление перед тем, как открыть рубочный люк, но сейчас, судя по отсутствию свиста и удару по ушам, командир посчитал это лишним и открыл люк сразу.

– Што! Штобля!!! Штобля вы делаете, бакланы!!! – орёт командир, свесившись с мостика по пояс, в сторону ржавой коробочки, которая старательно отворачивается от нас и пытается удрать.

– Аркадий! – командует командир помощнику. – Ну-ка, блядь, раздвижной упор пусть кто-нибудь вынесет на мостик!

С раздвижным упором на мостик бежит Борисыч, командир седьмого отсека.

– Борисыч! Ну-ка, Борисыч, сделай вид, что это ПЗРК[4], и прицелься в этих корсаров!!! Хоть обосрутся, может, козлы!!

Раздвижной упор сильно издалека вполне себе похож на ПЗРК. Борисыч вскидывает упор на плечо, наводит его на рыбака и орёт дурным голосом:

– Тащ командир!!! К стрельбе готов!!! Цель на мушке!!!

«Ну что за клоуны», – думают чайки, которые в это время пытаются присесть на ракетную палубу.

Фиг его знает, какая там у рыбака крейсерская скорость, но улепётывал он от нас тогда знатно. Аж труба красная была. А на винт мы намотали, да. Знатная борода тогда на правом винте болталась. Два дня потом в базе сматывали её.

Пока суть да дело, Борисыч решил на мостике перекурить.

– Тащ командир, – докладывает в это время помощник, – «Орион»!

– Ну а как же? – даже не удивляется командир. – Ну а как же, блядь, по-другому-то?!

«Орион» (разведывательный самолёт НАТО) уже видят все даже невооружёнными глазами. На низкой скорости над самой водой он заходит на нас, сейчас будет рисовать акустический портрет.

– Центральный, акустический портрет искажайте – командир уже устал и ничего не хочет.

Мы начинаем запускать насосы, помпы и прочие механизмы по заранее отработанной схеме.

– Тащ командир!!! К стрельбе готов!!! Цель на мушке!!! – это Борисыч от избытка воинской доблести вскинул раздвижной упор на плечо и целится им в «Ориона», распугав своей неожиданной отвагой весь ходовой мостик.

– Борисыч! – Командир уже спокоен и расслаблен. – Что ты делаешь?

– Пугану его, тащ командир!!!

– Борисыч, у него минимум две ядерные торпеды на борту, если он тебя сейчас в ответ пуганёт, то ты даже усраться не успеешь. Вот же трюмная простота.

– Не, всё норм, тащ командир, – докладывает старпом, который следит за «Орионом» в бинокль, – лётчики ржут и хлопают Борисычу в ладоши.

И все начинают на мостике тоже ржать, в основном над Борисычем.

– Сами дураки, – бубнит Борисыч, спуская много килограмм своего железа в люк. – Хуй я вам больше упор свой понесу! Пусть люксы ваши любимые вам упоры носят свои!

А в базу передали: «Намотал на винт, ограничен в маневрировании. Прошу дальнейших указаний». Само собой, нас завернули в базу, куда мы ковыляли на одной турбине долго-предолго. А в базе оказалось, что ПДСС[5] (боевые водолазы осматривали нам корпуса и проводили работы всякие под водой) чем-то занят, и смотать трос нам надо самим и «срочнобля!!!».

И мы искали плотик, плавали на этом плотике в акватории губы Нерпичья, вызывая дружный хохот всех экипажей, спускали с него своих водолазов и два дня сматывали этот трал со своего винта.

Не сочтите за гендерный шовинизм (ну или сочтите, как вам будет угодно), но мне абсолютно понятны любые профессии, которые выбирают себе женщины, и не совсем понятны две профессии, которые выбирают себе мужчины. Например, гинеколог. Ну вот какая детская мечта приводит мальчика к выбору профессии «гинеколог»? Вот я могу понять, как мальчик, почитав «Капитана Блада» и посмотрев «Секретный фарватер», захотел стать моряком. А что он прочитал или посмотрел, после чего захотел стать гинекологом? Вторая непонятная для меня профессия – это химик на подводной лодке.