Отдана чудовищу - Катя Лоренц

Глеб сам сбит с толку, выглядит озадаченным. Смотрит то на меня, то на отца.

— Я… Мне нужно… — что сказать не знаю. Как оправдать свое поведение? Он меня с завидным упорством макает в грязь, а я охотно принимаю его поцелуи, отвечаю. Где моя гордость?

Убегаю на балкон. Губы хранят его вкус, а тело горит непривычным огнем прикосновений сильных мужских рук.

Мой первый поцелуй. Разве о таком я мечтала? Подарить его тому, кто угрожал отцу. Кто был так жесток со мной.

Выдыхаю горячий воздух, смотрю на небо цвета индиго, с россыпью ярких звёзд. Вечерний воздух охлаждает горящие от стыда щеки. Полная Луна посеребрила кончики деревьев. Смотрю в лес, мечтаю о том, как снимаю это ужасное платье, вызывающее раздражение и оборачиваюсь в волчицу. Бегу по мягкой траве. Слышу её дурманящий запах, тихий шелест листьев и уханье совы. Нет никаких проблем. Только я и природа, с которой я сливаюсь во едино.

В нос заползает отвратительно-сладковатый запах. Оксана. Моя спина напрягается, а внутри как лавина растет ярость и раздражение.

— Ты ведь понимаешь, что он поцеловал тебя лишь за тем, чтобы я приревновала? — вполне возможно, что она права. А я то придумала, что это было искренне, что он целовал, потому что хотел. А все так просто объясняется. Я же видела как он ревновал. Я всего лишь способ задеть Оксану. — Но все напрасно. К такой как ты не ревнуют. Ты мне не соперница, — разворачиваюсь на пятках.

— Всё сказала? Терпеть не могу людей, которые думают, что планета крутиться вокруг них, исключительно потому что они так хотят.

— Какая ты дурочка, — улыбается как маленькому ребенку. — Дай я тебе кое-что объясню. Ты будешь женой, бременем, которое придется нести несчастному Глебу. А я буду той, которую он будет любить. Его счастьем, отдушиной. И как думаешь? Кто первой родит ему наследника? Ты или я?

— Пошла вон! — отталкиваю её. Руки зудят, как же я мечтаю выцарапать ей глаза, оттаскать за идеально уложенные волосы.

— Воу! — Оксана смеётся, чем бесит меня ещё больше. — Подраться решила, малявка! — она снимает с меня очки. Теперь она для меня красное расплывчатое пятно.

— Эй! — она щелкает пальцами. — Овца слепошарая. Попробуй забери! — поднимает очки кверху. Поджимаю губу, потому что она начинает предательски дрожать, а глаза щиплет от надвигающегося слёзного потока.

Нельзя поддаваться! Оксана будет безумно счастлива, если доведет меня до слез.

— Але ап! — командует она. Я пытаюсь её обойти, вытянув руки, но она не пропускает.

— Что ты творишь? — гремит голос Глеба. Я вздрагиваю.

— Да ничего, милый. Просто шучу.

— Какой я тебе милый? Ты так Стасика своего называй. Ты кто такая? Простая подстилка! По какому праву ты унижаешь мою невесту? — я не верю собственным ушам. Он заступается за меня. Слышу как Оксана хлюпает носом. Как появляется ещё кто-то.

— Выведите её отсюда. И больше, чтобы ноги её не было в моем доме. И кавалера ее тоже проводите.

Шаги удаляются. Глеб подходит ко мне. Чувствую его дурманящий запах и тепло. Сердце в груди танцует самбу. Он осторожно надевает на меня очки.

— Ты как? В порядке? — киваю. Чувствую как во мне с огромной скоростью множится тепло и нежность к нему. Отступаю, обнимаю себя руками, в попытке защититься, вернуть себе здравомыслие.

Только что прочитала себе лекцию о том, как нужно вести себя с ним, и опять за старое. Один хороший поступок и я готова растечься благодарной лужицей возле его ног.

— Спасибо, — он улыбается кончиками губ. Его суровое лицо изменяется.

Вот же сволочь! Разве можно иметь такую улыбку? Это ж преступление быть таким красивым.

Глеб провожает меня до комнаты.

— И как тебе? Нравится дом? — я мнусь, опускаю глаза. Я задыхаюсь в этой мраморной коробке. Мне хочется домой. Пусть не в шикарный дом, но в уютный, родной. Но сказать ему не могу. Вдруг обидится. Да и открывать душу, рассказывать, что я люблю — не хочу.

— Нормально.

— Не скучно тебе сидеть в четырех стенах?

— Есть немного. От безделья маюсь.

— А что так? Дом полон развлечений. Тут есть домашний кинотеатр. Сауна, бассейн. Я покажу тебе. Завтра.

— Хорошо. Я пойду?

— Да. Иди. — открываю дверь и вижу Машу, сидящую на кровати.

— Я сбежала от него.

— От кого?

— От Константина! До чего вредный дядька! Олеся, — скулит она. — У меня руки болят от подносов, ноги гудят оттого, сколько я на них провела. А терпеть это отношение к себе? Все смотрят на меня как на пустое место, как на предмет интерьера.

— Помоги расстегнуть молнию, — поворачиваюсь спиной. Я нисколько не удивлена. Маша и в общине пыталась спихнуть на кого-то обязанности, в основном это были молодые оборотни, которые неровно дышали в ее сторону.

— Олесь! — продолжает хныкать она, дёргая молнию вниз.

— Ты же знала на что шла?

— Лесечка, ну мы же подруги. Я думала ты мне поможешь. Я в город хотела, а не в рабство. Мечтала посмотреть на него, погулять по дорогим магазинам. Увидеть как люди живут. А не горы посуды и мытьё дворца. Знаешь сколько здесь комнат? Семнадцать! Плюс ванные, туалеты, бассейн, сауна.

— Хорошо. Я попробую поговорить с Глебом, но ничего не обещаю. Просто так он тебя не будет здесь держать.

— Идея! Попроси, чтобы я была твоей личной служанкой! — глаза подруги радостно загорелись. — Представь! Мы вместе будем ходить по магазинам, я буду приносить тебе завтрак. Ходить на прогулку. Были же у благородных эти… — она защелкала пальцами.

— Гувернантки?

— Точно!

— Ну я то не благородная.

— Чё это? Твой папа альфа! И я думаю, Глеб тебя послушается. Я чуть поднос из рук не выронила, когда он на колено встал. А эту Оксану вывела охрана! Она так визжала и рыдала. Ты же его будущая жена. Привыкай к положению, — Я оделась в любимую безразмерную футболку и огромные штаны.

— Ох, Маша. К какому я положению должна привыкать? К унизительному? Он же при мне лапал её и говорил, что после свадьбы ничего не изменится, он продолжит встречаться с любовницами. Не думаю, что это изменится. Просто он перестанет их мне показывать.

— Леся, — Маша обняла меня, по ее щекам побежали слёзы. — Бедная моя девочка. Это ужасно. Я же вижу, он тебе нравится, а он такойй козлина! — мне пришлось утешать Машу.

— Ну чего ты? — печально засмеялась я. — Не тебе же он будет изменять?

— Ещё бы! Я не такая святая как ты. Я бы такое отношение не потерпела! Быстро бы ему изменялку отгрызла.

На следующий день, я крутилась перед зеркалом, перемерила все свои самые лучшие наряды. Психанув, надела джинсы и футболку с рисунком волка.