66 градусов северной широты - Майкл Ридпат

— Халли! Как тебя угораздило оцарапать коленки? — спросила она.

— Я не оцарапал их, — ответил Халлгримур. Он постоянно все упрямо отрицал. Однако ни к чему хорошему это не приводило.

— Оцарапал. Это кровь. И они грязные.

Халлгримур опустил взгляд. Спорить было бессмысленно.

— Это я упал, поднимаясь по лестнице.

— Ты играл на лавовом поле, так ведь? Хотя я велела тебе делать домашние задания.

— Нет, клянусь, не играл. Я все время был дома.

— Ты считаешь меня дурой? — повысила голос мать. — Гуннар, возьмешься ли ты когда-нибудь за воспитание своего сына? Запрети ему лгать матери.

Отец, как могло показаться, не особенно любил Халлгримура. Но жену любил еще меньше, несмотря на ее красоту.

— Да оставь ты мальчика в покое, — отмахнулся он.

Хорошее настроение матери исчезло.

— Халли, иди к себе в комнату! Немедленно! И не спускайся, пока не сделаешь уроки. Свой скир оставь брату.

Халлгримур встал, печально посмотрел на тарелку скира с ягодами и неторопливо пошел к коридору, ведущему к лестнице. У двери он остановился.

— Мама, ты права. Я играл с Бенни на лавовом поле.

Он не без удовольствия отметил, что щеки матери покраснели.

— Я видел тебя и отца Бенни, — продолжил он. — Чем вы занимались?

— Марш! — крикнула мать. — К себе в комнату!

Вечером, когда лампы погасили и дети легли спать, Халлгримур мог довольно явственно слышать, как отец кричит, а мать всхлипывает.

Мальчик заснул с улыбкой на лице.

Среда, 16 сентября 2009 года

Сержант Магнус Йонсон, детектив Бостонского управления полиции, закрыв глаза, бросился в восхитительно теплую воду. Тело его уже горело от тридцати отжатий, а тут еще такой контраст между сорокаградусной геотермальной водой и воздухом, температура которого составляла всего шесть градусов. Пар поднимался фута на два над огромным бассейном, заполненным людьми, усердно овладевавшими различными стилями плавания. Было шесть часов, время наплыва купальщиков в Лейгардалюрский аквакомплекс под открытым небом. Чуть ли не все население Рейкьявика собиралось здесь после работы поплавать и поболтать. То, что в холодный и хмурый сентябрьский вечер они были почти без одежды, никого не смущало.

— О, какое же приятное ощущение, — проговорил, слегка задыхаясь, человек, плывший рядом с Магнусом. — Ты быстро плаваешь.

— Арни, мне нужно как-то израсходовать энергию, — пояснил Магнус. — И выплеснуть агрессию.

— Агрессию?

— Да. Я не привык проводить весь день в классной комнате.

— Значит, предпочитаешь носиться по бостонским улицам и палить по шпане из «магнума» пятьдесят седьмого калибра?

Магнус взглянул на товарища. Прожив четыре месяца в Рейкьявике, он еще не совсем понимал, когда исландцы говорят серьезно. При общении с Арни Хольмом это обстоятельство обретало особую значимость. Он был мастером иронизировать, сохраняя непроницаемое лицо. К тому же иногда говорил вопиющие глупости.

— Что-то а этом роде, Арни.

— Я слышал очень хорошие отзывы о твоем курсе. Люди записываются на него в очередь. Ты это знаешь?

— И тебе надо бы посещать его.

— Я в этом списке.

Магнус вел в Национальном полицейском колледже курс по борьбе с городской преступностью в Соединенных Штатах. Ему нравилось быть преподавателем; раньше он не занимался такого рода деятельностью, и оказалось, что у него есть необходимые для этого способности.

Магнуса откомандировали в Исландию по запросу комиссара Национальной полиции, опасавшегося, что в его маленькой стране начнет проявлять себя характерная для больших городов преступность. Нельзя сказать, что для Исландии это не было актуальной проблемой. Шла торговля наркотиками, вечерами по пятницам и субботам «обезьянники» в здании управления полиции регулярно заполнялись пьяными. И разумеется, всю зиму у здания парламента шли демонстрации, достигшие высшей точки в революции «сковородок и кастрюль», потребовавшей от полиции напряжения всех сил и приведшей к отставке правительства.

Но комиссар опасался, что если наметившаяся в последнее время тенденция получит свое развитие, то преступления, совершавшиеся в Амстердаме, Копенгагене или даже в Бостоне, станут обычным делом для Рейкьявика. Появятся шайки иностранных наркоторговцев, участятся случаи поножовщины, не исключено даже, что могут возникнуть перестрелки. И потому комиссар хотел, чтобы его подчиненные были к этому готовы, для чего и попросил прикомандировать к ним американского детектива с солидным практическим опытом, говорящего по-исландски.

Таких среди полицейских в больших городах Америки было мало. Магнус, двенадцатилетним мальчишкой уехавший вместе с отцом из Исландии в Штаты, соответствовал этим требованиям. Кроме того, в родном Бостоне в него стреляли, чтобы убрать как свидетеля по делу о коррупции среди полицейских. Вот руководство Магнуса и рассудило, что в Рейкьявике он не только окажется в безопасности, но и поможет исландцам.

— Отмечены ли у вас хоть какие-нибудь происшествия? — спросил он у Арни.

— У нас объявился похититель птиц.

— Похититель птиц?

— Кто-то крадет экзотические особи. Главным образом какаду и волнистых попугайчиков. В Рейкьявике их почти не осталось. Это серьезная проблема. Вор — мы полагаем, что это вор, а не воровка, — очень хитер.

— Я думал, вы занимаетесь только преступлениями против личности.

— Нас направляют туда, где мы нужны. Количество краж со взломом за последние полгода удвоилось, а нам пришлось уволить двадцать полицейских. Креппа. Ты знаешь, о чем я говорю: видел сводки о снижении окладов в полицейском колледже.

Креппа, финансовый кризис по-исландски, в настоящее время был излюбленной темой разговоров.

— Есть какие-то версии?

— Есть, но их недостаточно. Я не сомневаюсь в том, что мы к концу недели раскроем это дело. Когда присоединишься к нам? Уверен, твой опыт для нас будет нелишним.

— Думаю, месяца через два.

Магнус вздохнул. Комиссар настоял на том, чтобы он провел шесть месяцев на годичных курсах начальной подготовки в полицейском колледже перед тем, как получить жетон. Магнус нехотя согласился. Местное начальство считало, что защищать закон, если не знаешь его, нельзя, и с этим трудно было поспорить.

Поэтому Магнус провел почти четыре месяца в качестве курсанта и преподавателя. Ему больше нравилось преподавание.

Забулькали фонтанчики геотермальных источников, Арни закрыл глаза и лег на спину. Магнус воспользовался этой возможностью разглядеть шрам на его груди. Хирург в Национальном госпитале залатал его хорошо. Магнусу доводилось видеть немало пулевых ран, производивших более удручающее впечатление.