Уэйн Руни. Автобиография - Уэйн Руни

В начале игры мы оба боремся за верховой мяч. Я случайно задеваю его локтем. Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не имело ли это каких-то последствий, я вижу, что он даже бровью не повел. В следующем нашем единоборстве он возвращает мне должок, врезавшись в меня, и очень сильно.

Это просто еще один урок.

* * *

Я не меняюсь в течение десяти лет. Я несу дух Кроки на поле на протяжении всей карьеры. Засучив рукава, стиснув зубы и продолжая работать. Это помогает мне увеличить количество мячей, забитых за «Манчестер Юнайтед». Как, например, в игре против «Арсенала» в январе 2010 года. Мы вышли вперед благодаря автоголу их вратаря, Мануэля Альмунии. «Арсенал» – один из принципиальных соперников в Премьер-лиге для нас, и победа над ним в некоторой степени поможет нам завоевать титул. Я знаю, что если мы забьем еще, то вероятнее всего победим. К счастью, мне удалось забить второй мяч на 37-й минуте – удар, который исходит от мысли никогда не сдаваться.

Я возвращаюсь в оборону, занимаясь грязной работой, застряв глубоко на половине поля «Юнайтед», чего некоторые нападающие делать точно не будут. Я получаю мяч недалеко от нашей штрафной, передаю его Нани и бегу со всех ног, следя за расположением игроков обороны «Арсенала» по мере своего продвижения. Вижу, что их крайний защитник, Гаэль Клиши, сейчас сбоку, но я сосредоточен на Нани. Он разрывает фланг, и я знаю, что пас пойдет на меня, если я смогу вылезти из кожи вон и добежать до нужного места. Нани отдает передачу мне на ход, я делаю широкий шаг и бью мимо Альмунии. У «Арсенала» нет шансов.

Три очка в кармане.

Когда фанаты говорят о футболистах «стремятся выигрывать матчи», они всегда упоминают полузащитников, цепляющихся за каждый мяч, но для меня стремление – это нечто другое. Это мой гол «Арсеналу»; это рывок (снова и снова), чтобы успеть к передаче, которая может и не пройти. Стремление – это играть на фланг, бежать в штрафную, а затем возвращаться обратно для обороны своих ворот. Стремление – это риск получить травму. Стремление – это стараться изо всех сил и никогда не сдаваться.

Как только появилась статистика игроков в игре с «Арсеналом» – это стандартная еженедельная практика – тренер по физической подготовке Тони Страдвик входит в раздевалку со всеми фактами и цифрами. Он зачитывает скорость моего бега перед вторым голом. По-видимому, я покрыл расстояние в 60 метров за смехотворное время.

– Если бы ты пробежал еще 40 метров в таком темпе, то результат стометровки был бы 9,4 секунды, – говорит он, глядя на доску с улыбкой на лице.

Все начинают смеяться до упада. Эта статистика делает меня быстрее Усэйна Болта.

* * *

Иногда я захожу слишком далеко. Такое же ощущение «пузыря», которое случается всякий раз, когда я забиваю, берет верх, когда падает красная пелена.

Во время выездной игры против «Фулхэма» в марте 2009 года все идет не по-нашему, и я теряю контроль – еще как теряю. Мы проиграли «Ливерпулю» на прошлой неделе, и Менеджер хочет, чтобы реабилитировались на «Крэйвен Коттедж». Вместо этого мы получаем гол в свои ворота – после преднамеренной игры рукой Скоулзи в штрафной в наши ворота дают пенальти, а Пола удаляют. Я появляюсь на поле во втором тайме вместо Бербатова и схватываю желтую.

На мне постоянно нарушают правила. За минуту до конца встречи мяч попадает ко мне, и кто-то рубит меня по лодыжкам, но судья принимает решение в пользу соперника. Я разъярен. Я подбираю мяч, чтобы бросить его Джонни Эвансу, но промахиваюсь – мяч пролетает рядом с судьей.

Он думает, что я целился в него.

О нет, началось.

Появляется вторая желтая карточка, затем красная. Игра окончена.

Я могу думать только об одном.

Это будет стоить нам титула.

Два поражения подряд, дисквалификация на следующий матч. Я в ярости. Красная пелена застилает глаза. Когда я ухожу с поля, толпа начинает издеваться. Во мне все кипит, голова взрывается. Иногда в таких ситуациях я так злюсь, что понятия не имею, что произойдет дальше. К счастью, никто не оказался на моем пути. Первое, что попалось мне по пути, – угловой флажок. Я пинаю его. Когда я оказываюсь в раздевалке, я ударяю стену с такой силой, что чуть не ломаю руку.

Пол Скоулз уже сидит там и смотрит на меня – так, будто для меня абсолютно естественно зайти в раздевалку и хуком справа ударить бетонную стену. У него было время принять душ и переодеться. Он выглядит элегантно в официальном костюме.

– Ты тоже?

Я киваю. Рука очень болит; я переживаю, что, возможно, повредил ее.

Отличная работа, Уэйн.

Никто из нас не произносит ни слова. Я сижу в своей форме, кипящий. Внезапно в голову закрадывается вспышка страха.

О боже, Менеджер убьет меня.

Я слышу финальный рев толпы. 2:0, мы проиграли. Я слышу, как шипы стучат по бетонному полу по дороге в раздевалку. Дверь открывается, но никто не разговаривает.

Тишина.

Никто не смотрит на меня. Гиггзи, Джонни Эванс, Рио, Эдвин ван дер Сар – все они таращатся в пол. Затем появляется разъяренный Менеджер.

– Вы были жалкой командой! – кричит он. – Мы ничего не показали!

И указывает на меня – злой, с красным лицом, жующий жвачку.

– А тебе нужно успокоиться. Расслабься!

Менеджер прав: я должен расслабиться. Но он также знает о том, что мысль о проигрыше сводит меня с ума в футболе и в жизни. Потому что он точно та-кой же.

Мы оба ненавидим быть вторыми.

* * *

Слушайте, мне и самому это не всегда нравится.

После той игры с «Фулхэмом» я переживаю, что у людей сложилось мнение обо мне по тому, что они видят на футбольном поле. По телевизору они смотрят, как я пинаю угловые флажки и кричу, и, должно быть, думают, что я такой и в повседневной жизни. Они смотрят, как я бьюсь в каждом единоборстве и, вероятно, предполагают, что я какой-то головорез. Иногда мы с Колин и Каем ходим в супермаркет, и на меня глядят, разинув рты, как будто я должен быть в форме, щитках и бутсах. Видимо, я должен спорить с парнем, собирающим тележки, или раскидывать рулоны туалетной бумаги в ярости.

В магазине за углом они намного дешевле!

Но я совсем не такой.

Когда я вижу людей впервые, я тихий и застенчивый. Мне трудно открыться. Я определенно не срываюсь в разговорах, и уж точно не общаюсь с семьей и друзьями так, как с защитниками и другими партнерами по команде. Я не посылаю их, если что-то идет не так. Я не выключу компьютер, если смотрю, как играют мои приятели. Срывы происходят только тогда, когда я соревнуюсь. И только если я проигрываю. Я не горжусь этим, но мне приходится с этим жить. Очевидно, у меня есть две отличающиеся ментальные установки: одна, которая заводит меня в самую гущу событий на поле, и вторая – в обычной жизни. Они никогда не пересекаются.