Чернокнижник - Андрей Смирнов

* * *

…Когда в руке Страшного Человека мелькнул нож и из горла монаха, забившегося в смертельных судорогах, ударила кровавая струя, Эльга окончательно поняла, с кем повстречалась. Это черный колдун. Она попала в лапы к чернокнижнику.

— Во имя твое, Хальзаана, — произнес Страшный Человек, подняв лицо к темному небу. — Прими эту жертву и будь благосклонна ко мне сегодняшней ночью…

Хотя ее саму обвиняли в колдовстве, все, что Эльга разумела в искусстве, сводилось к нескольким разрозненным приемам, которые она подсмотрела у матушки Марго. Матушка знала больше и не раз говорила Эльге, что есть двери, которые нельзя открывать, есть духи, с которыми никогда не следует вступать в общение, есть заклятья, использовать которые — значит обречь себя саму на вечное проклятие. Матушка лечила людей и находила потерянные вещи, утихомиривала домовых и полевых духов, когда те, расшалившись, начинали вредить людям — и была, Эльга хорошо знала это, так же далека от темной стороны Искусства, как и первосвященник Гиллиом, обрушивающий грозные проклятья на головы всех колдунов.

Но Страшный Человек… Такие, как он, едят человеческое мясо, наводят порчу, разжигают вражду, беспрестанно творят зло, пьют кровь новорожденных, покланяются демонам и приносят им человеческие жертвы. Ее с детства пугали рассказами об этих людях и их злодеяниях. В доме матушки Марго она перестала верить в эти сказки… А теперь убедилась, что это были не сказки. Аврелиан был принесен в жертву каким-то темным силам. А что будет с ней?.. Господи, он уже закончил с Аврелианом и теперь возвращается к своему рисунку… или идет к ней…

Эльга завизжала, вскочила на ноги и бросилась прочь. Убегая от солдат, она боялась смерти, по тогдашний ее страх был бледной тенью по сравнению с тем, что она испытывала в эти секунды. Это был безумный, иррациональный ужас — не самой смерти, но того, что может предшествовать ей, и того, что за ней неминуемо последует, если ее, как и брата Аврелиана, бросят на алтарь. Что происходит с душами тех, кого принесли в жертву демонам преисподней?..

Эльга не убежала далеко — она не успела даже выбраться из руин. Она истошно завопила, когда сильная рука схватила ее за волосы. Эльга царапалась, кричала и отбивалась изо всех сил — но не больно-то поотбиваешься, когда твои волосы намотаны на руку, а сама ты приподнята над землей. Две звонкие пощечины подвели черту под ее попытками к сопротивлению. Казалось, звенит не только у нее в ушах, но и внутри головы. Щеки горели, как огонь, кожа на макушке — еще сильнее.

Она тихо заскулила, и когда Страшный Человек поставил ее обратно на землю, закрыла лицо ладонями и зарыдала. Больше ей ничего не оставалось делать. Страшный Человек повел ее обратно. Показал на знакомый закуток и сказал:

— Сядь.

Она села. Он бросил к ее ногам свой посох. Посох потемнел, зашевелился и превратился в змею. Эльга едва не завизжала опять — едва, потому что под взглядом Страшного Человека крик замер у нее в груди. Вжалась в стену.

— Попробуешь еще раз сбежать — умрешь, — безразличным тоном сообщил ей Страшный Человек. Сообщил — и снова как будто забыл о ней. Вернулся к своим странным рисункам. Но Эльга больше не следила за ним. Она смотрела вниз. У самых ее ног разворачивала кольца огромная черная гадюка. Кажется, она была чем-то сильно рассержена.

* * *

…Первоначальный набросок был завершен, настала очередь для серебристого песка. Тоненькой струйкой рассыпать по нарисованным линиям, специальным стеком подровнять края линий, смести крошки… Эта работа отняла много больше времени. Когда Уилар закончил, луна уже давно взошла. Хотя было новолуние и ни один человек видеть ее сегодня не мог, Уилар различал луну, окруженную нимбом черного света, так же ясно, как Эльга — змею у своих ног.

Пора.

Он встал в круг, предназначенный для вызывающего, совершил необходимые пассы и произнес соответствующие слова. Он был в центре дрожащей, вибрирующей паутины, нити которой беспрестанно соединялись, сплетаясь во всевозможные узоры. Он открывал двери — одну за другой, в надлежащем порядке. Воля и материя, предмет и символ стали единым целым. Когда стали вырываться из рук самые длинные нити, свидетельствуя о приближении кого-то с другого конца коридора, Уилар понял, что достиг успеха.

Храмовый Страж был похож на столп льдистого света в два человеческих роста. Как только он появился во втором круге, нестерпимый холод стал разливаться по храму. Факелы потухли, и хотя сам Страж состоял из света, этот свет не освещал ничего.

— Ты умрешь. — Это было первое, что сказал Страж.

Уилар усмехнулся.

— Когда-нибудь. Но не сегодня.

Оптимисты думают, что жизнь — это борьба добра и зла. Ей жизнь не представлялась в столь розовом свете. Она знала, что жизнь — это борьба зла с еще большим злом.

Виктор Суворов, «Контроль»

…Выложив серебристым песком колдовской рисунок на полу, Страшный Человек заговорил. Эльга не понимала ни одного из произносимых колдуном слов, но чувствовала мрачную силу, стоявшую за ними. В ночной тишине, в пустоте разрушенного храма слова Страшного Человека падали как камни в бездонный омут, требуя, пробуждая, вызывая… что? Темнота переставала быть темнотой, ночь оживала и Эльга чувствовала, как ее сердце стынет от невыносимой жути, распространяющейся по храму. Она хотела остановить это, закричать: «Не надо!!! Пожалуйста, не надо!!!» — но крик застыл в ее горле, когда черная гадюка подняла голову и встала, чуть покачиваясь, перед ее лицом. Она не могла переносить молча этот ужас. Но не могла и говорить — рассерженное шипение змеи обещало ей самую незавидную участь, буде пленница осмелится открыть рот или двинуться с места. Эльга сжалась в комок, до крови закусила правую руку и тихонько заскулила.

Из тьмы вышло существо, вызванное Страшным Человеком. Оно не имело формы, но не было и бесформенным. Как будто бы полсотни стеклянных фигур были вложены друг в друга — самые верхние, внешние, были прозрачны и сливались с воздухом и тьмой; внутренние были более мутными, тускло-желтыми, светившими ничего не освещающим холодным светом. Голос демона вонзился в мозг Эльги как каскад ледяных осколков; ей казалось, что она сходит с ума. В ответ раздался голос колдуна — резкий и властный. Как будто бы ведя поединок между собой, их голоса сплетались и расходились: переполненный злобой голос демона отнимал разум, превращал реальность в кошмар; голос колдуна бил, как плеть. Прошли минуты, и Эльга вдруг поняла, что это не поединок — уже не поединок: стороны пришли к какому-то соглашению. Прошептав что-то напоследок завораживающим леденистым голосом, демон исчез, а Страшный Человек произнес слова, завершающие ритуал, поднял змею с пола (она тут же превратилась в посох), велел Эльге встать и идти рядом с ним. Сбежать не было никакой возможности хотя Страшный Человек не смотрел на нее, она постоянно ощущала на себе его внимание.

В укрытии неподалеку стояли две лошади. Колдун посадил ее на заводную, прямо между сумками. Эльга весила так мало, что лошадь, скорее всего, не ощутила никакого изменения в тяжести груза. Дальше была скачка сквозь ночь. Эльга не правила лошадью — поводья ее кобылы были привязаны к седлу той, на которой мчался Страшный Человек. Ей оставалось только цепляться руками и ногами и изо всех сил стараться не упасть.