Мы из Бреста. Рейд выживших - Вячеслав Сизов

Лейтенанты поздоровались, знакомцами оказались. Седов, отказавшись от сопровождения, прошелся по мастерским, а затем, подойдя к машине Козлова, посмотрел, как бойцы обслуживают технику. Забрался в боевое отделение. Поинтересовался наличием боекомплекта и подбором экипажа. По-немецки поговорил с пленным. Хельмут (раненый немецкий механик с одной из машин), услышав родную речь, даже встать пытался, и это с его ранами ног. Когда это не получилось, лежа принял почти строевую стойку, а ведь до этого никаких «авторитетов» не замечал. Даже Ивана Дорохова – сержанта из саперов, знавшего немецкий язык, в грош не ставил. Все делал мину на физиономии, когда тот с ним говорил. А тут весь из себя строевого солдата изобразил. Слушал с почтением, гавкал в ответ что-то и довольным был, когда лейтенант ему пачку их дрянных и вонючих сигарет отдал. Седов же, отозвав Николая, сделал несколько предложений по довооружению самоходок. Так, предложил установить на рубке пулемет, а на борта и лоб навесить траки и катки для дополнительной защиты. Были и другие предложения – например, экраны на борта, усилить дополнительными бронеплитами лоб машины, электрозвонок для механика-водителя, чтобы тот вовремя выполнял указания командира. В принципе работы было не много, она виделась не сложной, и предложения были встречены с пониманием. Бронелисты нашлись здесь же, в мастерской, от поляков остались. Пулеметы и патроны Седов выделил из своих запасов. Прислал на все самоходки трофейные «МГ-34».

Так началось их знакомство. Потом было еще несколько встреч и разговоров с бойцами о лейтенанте. Своим кругозором, знанием оружия, истории и техники он все больше нравился Николаю. Особенно когда разговор заходил о танках, тактике их применения в бою. Вообще Николаю казалось, что Седов никакой не пехотинец, а их брат-танкист, слишком уж специфические знания тот выказывал. Лейтенант, увлекшись, рисовал различные проекты переделки танков старых типов в совершенно новые машины. Были там и плавающие, и самоходные артиллерийские и зенитные танки, различные бронемашины. Иногда обсуждение затягивалось на несколько часов и к ним присоединялись остальные бойцы. Часть рисунков и проектов Николай сохранил у себя. Так, на всякий случай, вдруг пригодится. Чего только стоит проект переделки «Т-37/38» даже на первый взгляд в нормальный плавающий танк. Всего-то надо заменить вооружение («ДТ» на противотанковое ружье или станковый пулемет, а еще лучше пулемет «ДШК» или «ДС»), слегка удлинить корпус (лучше соединить сразу два, срезав у одного корму, а у другого нос), добавить еще одну тележку, заменить двигатель на более мощный, и получится неплохой разведывательный или санитарный танк.

Когда начал формироваться отряд для прорыва, Николай со своим экипажем попросился в группу Седова. И не пожалел. Не только вырвались из крепости, но и причинили врагу немало вреда. Самоходка показала себя с лучшей стороны. Удобная в управлении и эксплуатации. Орудие новое, не расстрелянное. Двигатель «Майбах» вообще песня. Карбюраторный V-образный двенадцатицилиндровый, развивающий мощность 300 л. с. Отработал совсем ничего, когда запустишь, работает, словно песню поет. Сказка, одним словом. Да и остальные приборы в исправности и новые. Хельмут, правда, предупреждал, что запас хода у нее небольшой. По дороге с покрытием около двухсот километров и около ста по грунту. У шасси болезнь – плохая проходимость по слабым грунтам. На его машине гусеницы широкие, ее выпустили только в прошлом году, учтя опыт боев во Франции. Пока машина не подводила. Снарядов, правда, к орудию осталось совсем мало. Больше половины боекомплекта расстреляли по складу, мосту и пехотному лагерю. Остались лишь десяток бронебойных и немного осколочно-фугасных. Надолго не хватит, так, на небольшой бой. Где бы еще снарядов найти. Да и бензина не помешало бы пару бочек достать. Двигатель жрет бензин дай бог как. Бак на триста десять литров, а хватает его всего на сто шестьдесят километров. Бензин ему нужен не абы какой, а синтетический этилированный. Ну да мы его пока нашим покормим. Запас, конечно, есть, и в канистрах, и двухсотлитровой бочке, что стоит в грузовике. Но все равно мало. Бросать машину не хочется. Если за ней ухаживать, она долго может послужить. Запчастей с разбитого «штуга» набрали. Остальные не удосужились, а он вот подсуетился. Даже разбитую радиостанцию стащил к себе на запчасти. Хельмут подсказывал, что надо брать в первую очередь. Спасибо ему, не зря «тушняк» жрал. Как он там, интересно? Тащить его с собой в прорыв не стали, оставили в мастерской дожидаться своих. Жаль, конечно, без него трудно будет с ремонтом и обслуживанием. Ну да не боги горшки обжигают, справимся как-нибудь. Все доработки мы на машинах без него делали, держа в каптерке, так что свои машины он вряд ли узнал бы.

Экипаж собрался неплохой. Артиллеристы опытные, с орудием быстро разобрались. Механик-водитель тоже не пальцем деланный, за машиной следит не хуже Николая. На второй самоходке тоже парни дельные, но машина у них похуже будет, собрана из двух подбитых. Именно в ней Хельмута в плен взяли.

Свою машину Николай захватил в первый день войны сам. Днем при атаке на немецкие позиции у казарм 125-го полка его «БА-6» подбили. Они с механиком смогли ее покинуть, до того как броневик сгорел. Да еще смогли с собой курсовой пулемет и диски с патронами забрать. Отступили к столовой комсостава 42-й дивизии и там в течение дня держали оборону. Сюда же собрались и те, кто не смог вырваться из крепости. После обеда немцы пустили в атаку самоходки. Первую обстреляли из орудий с Восточного форта, и она остановилась. Хотя внешних повреждений на ней видно не было, как и дыма или покидающего подбитую машину экипажа. Вторую самоходку пехота забросала гранатами, и она тоже встала. Несколько немцев пытались скрыться, но их расстреляли из столовой. До ночи к штурмовым орудиям никто из немцев так и не приблизился. С наступлением темноты, взяв с собой еще пару человек в прикрытие, Николай пробрался к подбитым машинам. Со вторым самоходом все было понятно – граната попала в открытый люк и ранила экипаж. А вот с первым были непонятки. Как ни вглядывался в него Николай, так и не обнаружил никаких внешних повреждений. Ползком приблизившись к машине, он услышал, что экипаж все еще находится внутри и пытается запустить двигатель. Ждать было нельзя. Командирский люк был приоткрыт. Из оружия у него был с собой только пистолет. Звать залегшего с пулеметом неподалеку в воронке Петра Коробченко, своего мехвода, смысла не было. Как и остальных бойцов, оставшихся у второй самоходки. Не успеют. Вот Николай и рискнул. Вскочив на борт, он выстрелил в открытый люк. В кого-то попал. Так и стрелял, пока обойма не кончилась. Сменив магазин, снова стрелял в темноту боевого отделения. Подоспевшие бойцы тоже хотели присоединиться, но Николай запретил. Подняв люк и свесившись внутрь, он застал там лишь трупы. Подавал признаки жизни только мехвод, так и не оставивший своих попыток запустить двигатель, и что странно – он завелся. Отстранив в сторону умершего мехвода, Николай сам сел за рычаги. За ночь удалось, убрав трупы, изучить машину настолько, что, зацепив тросами вторую машину, утащил орудия в цитадель.

Сколько проблем было с машиной, пока разбирались, что к чему и как что работает. Сколько нервов потрачено, чтобы все работало. Хельмут на первых порах так вообще говорил, что мы не сможем ничего сделать как надо. Но вскоре изменил свое отношение, рассказывая и показывая, что к чему. Ничего, освоили и уже обновили. Теперь здесь, в лесу, скрываются от чужих глаз. Ничего, скоро немцы о них узнают. Командир обещал им веселую жизнь, значит, так и будет. В том, что выйдем к своим, даже не сомневаюсь. Командир выведет, он удачливый. Сам выйдет и нас выведет. Только вот как с машинами будет? Марш предстоит сложный. По лесным дорогам. Пройдут ли там «штуги» и грузовики, хватит ли топлива, запчастей и боеприпасов? Бросать их так не хочется! Только все наладилось…