Беременна в расплату - Кира Шарм

Что скажет Бадрид? Что он подумает? Не говоря уже о том, как это выглядит со стороны!

Выходит, я мало того, что его предала, опоив снотворным. Еще и сбежала! Да к тому же с мужчиной! Он же слишком горяч! А в ревности станет и вовсе безумным! Станет слушать мои объяснения? О, нет! Я слишком хорошо его знаю!

Сжимаю кулаки, изо всех сил изображая свой, пока еще немой, протест.

Нет. Я не должна сбегать, тем более, вот так!

— Это невозможно.

Решительно заявляю, глядя то на Наину, которую, кажется, ничто не способно вывести из ее вечного спокойствия, то в широкую спину ее сына, уже успевшего отвернуться, и, кажется, потерять ко мне всякий интерес.

— А что возможно, м, Мари?

Идеальная бровь Наины подскакивает вверх.

Никаких больше эмоций.

Голос журчит, как мягкая музыка, будто она на светском приеме, а речь не идет о жизни и судьбе.

— Будешь прятаться? Тебя найдут на раз. В любом приличном жилье спросят документы. Женщина, живущая одна, вызовет много вопросов и подозрений. Не говоря уже о том, что на все это нужны деньги.

— Ни о какой пристойной работе, Мари, конечно речь не пойдет. Ты просто не сможешь никуда устроиться. Как только появишься, об этом сразу сообщат Багировым. Что тебя ждет? Какая будущность? Прятаться в каком-нибудь подвале? Перебиваться нищенскими одноразовыми заработками? В постоянном страхе и без мужской защиты? Или найти себе мужчину, за покровительство которого тебе придется расплачиваться телом? И это будет очень низкий уровень мужчины, потому что ни один, кто знаком с Багировыми на такое не пойдет!

— Но…

Я еще крепче сжимаю кулаки.

В конце концов, я не имею отношения к этому покушению и взрывам!

За что меня так страшно преследовать?

— Братья должны быть заняты поисками тех, кто все это устроил. Вряд ли им будет до меня. Кто я для них?

Никто.

Пусть выкуп, и пусть никто не забывает о правилах.

Но ведь Бадрид ясно дал понять Давиду, что меня запрещено трогать!

Да и зачем им сейчас, после таких масштабных проблем, возиться со мной? Есть дела поважнее! И посущественней!

— Багировы никогда ни о чем не забывают, Мари. Учитывают каждую мелочь. Даже странно, что Бадрид так оплошал. Позволил врагам подступить так близко!

— Давайте дождемся новостей. Хоть каких-нибудь!

Да. Это самое правильное.

Он выжил! В другое я не верю и никогда поверить не смогу!

Нужно только узнать, в каком он состоянии! И перебиться пару дней или недели, скрываясь. Потом… Потом я смогу появиться. Когда Бадрид окрепнет и снова станет во главе всего. И объяснить ему, почему так поступила!

— Хорошо, Мари.

Наина снова щелкает пультом, включая огромную плазму телевизора. И в этом черном прямоугольнике сейчас для меня заключен весь мир!

Других новостей, кроме взрыва особняка быть не может.

Камера скользит по руинам того, что осталось от роскошного особняка. От моего настоящего дома, где так и осталось мое сердце!

Черный пепел, искореженные останки, — все это бьет прямо внутрь.

— Найдены фрагменты тел. В том числе и хозяина дома, самого Бадрида Багирова. Кожа, обрывки одежды, волос, ногтей. Тело не обнаружено, как, впрочем, и многие остальные тела. Увы, взрывы были такой мощности, что просто ничего не оставили от людей, кроме этих обрывков. Что вы можете сказать?

Замираю, когда к камере поворачивается ОН.

Точная копия Бадрида. Настолько, что становится жутко и мороз продирает кожу.

То же лицо, только прорезанное морщинами. Та же мощная фигура и манера держаться. Возраст, похоже, никак этого не изменил.

Но глаза…

Он них и правда кровь замерзает в венах.

Они жуткие.

Этот человек и правда способен убивать одним взглядом.

И воздух останавливается в легких.

Даже так. На расстоянии. От него исходит бешеная энергетика. И это энергетика смерти. Жуткого страха. Невыносимой угрозы.

Даже Наина, которая, кажется, в любой ситуации способна оставаться невозмутимой, смертельно бледнеет и покачивается, расплескивая вино из своего бокала.

Впивается судорожно сжавшимися пальцами в поверхность камина.

— Единственное, что я могу сказать: бойтесь.

Он смотрит в камеру, а попадает прямо в душу.

— Бойтесь те, кто посмел замахнуться на моего сына. На мою семью. Если вы думали нас сломать, то вы ошиблись. Вы только разъярили дикого зверя. А он, как известно, перевернет небо и землю, но не остановится, пока не найдет свою добычу. С этого дня вы дичь. А мы охотники. И мы найдем каждого, кто имеет хоть малейшее отношение к смерти моего сына. Найдем. Тех, кто стоял за этим. Дергал за ниточки и был организатором. Тех, кто сбежал из дома, а, значит, был причастен. Тех, кто просто заговорил с врагом. Бойтесь. Потому что ни я, ни мои сыновья не остановимся. А когда найдем, каждый из вас будет мечтать о легкой смерти.

— Вы сейчас угрожаете? Так открыто? На камеру заявляете, что готовы расправиться? Но как же закон?

— Я сказал свое слово, — чеканит Багиров-старший, так и не отводя взгляда от камеры.

— Я собираюсь прямо сейчас, — Наина выключает телевизор, отшвыривая пульт дрожащими руками. — Вещей не беру. Черт, наверняка Багиров уже узнал о том, что в этом доме кто-то появился! Такое не остается незамеченным! Тем более, в таких обстоятельствах!

Она носится по гостиной, заломив руки, а мне становится по-настоящему страшно.

— Но, может…

Я еще пытаюсь как-то возразить. Быстро. Все слишком быстро.

И эти обрывки тел…

Самого тела не нашли. А скрыться после снотворного он не мог!

Значит, он там… Быть может, где-то под завалами. Их разгребать еще не один день придется!

— Что? Что может, Мари? Очнись! Это самый страшный человек, возможно, даже на планете! Лоре твоей тоже надо позвонить. Пусть бежит. Куда угодно. Ты еще не поняла? Да он даже домашних животных, которые сбежали, погребет под этими обломками! Он не будет разбираться! Хочешь соединиться со своим любимым? Пожалуйста. Это твой выбор. Решай. Защита, которую может дать только Динар или мучительная, страшная смерть! И пойми уже! Речь идет о минутах!

А я как в ступоре.

Наина больше и не смотрит на меня. Динару, похоже, и вовсе нет до меня никакого дела.

Как во сне, смотрю на нее, укладывающую что-то в сумочку.

И уже через несколько минут Наина выбегает из дома через черный ход.