Народ и власть в России. От Рюрика до Путина - Эрик Форд

В XV веке монах Филофей из города Пскова создает теорию «Москва – Третий Рим», надолго ставшую идеологической базой государства в России. Вот как об этом писал Арнольд Тойнби («Война и цивилизация»):

«…Финалы универсальных государств свидетельствуют, что эти учреждения одержимы почти демоническим желанием жить, и если мы попробуем посмотреть на них не глазами сторонних наблюдателей, а как бы изнутри, глазами их собственных граждан, то обнаружим, что и сами граждане искренне желают, чтобы установленный миропорядок был вечным. Кроме того, они верят, что бессмертие институтов государства гарантировано… Тому, кто удален от объекта наблюдения Временем или Пространством, чужое универсальное государство всегда представляется нетворческим и эфемерным. Но почему-то всегда получается так, что сами жители универсального государства неизбежно воспринимают свою страну не как пещеру в мрачной пустыне, а как землю обетованную, как цель исторического прогресса!

Это непонимание столь удивительно, что могло бы быть поставлено под сомнение, если бы не огромное количество свидетельств в пользу того, что, несмотря на всю свою парадоксальность, оно действительно существует, и очень многие становятся жертвами этой странной галлюцинации.

В качестве примера приведем универсальное государство в России во время правления Ивана III. Когда прозрачная тень возрожденной Римской империи – призрак призрака эллинского универсального государства – была, наконец, ликвидирована оттоманским завоеванием Константинополя в 1453 г., русская боковая ветвь православия в это время прилагала усилия, чтобы создать свое собственное универсальное государство. Установление русского универсального государства приходится на период с 1471 по 1479 г., когда Московский Великий князь Иван III (1462–1505) присоединил к Московскому княжеству Новгородскую республику.

Быстрая смена событий в основной области православия и его русской боковой ветви, драматический контраст между падением Константинополя и триумфом Москвы произвели глубокое впечатление на воображение русских. Современный исследователь Н. Зернов пишет: «Расширение нации, рост империи – это обычный внешний признак внутреннего убеждения народа, что ему дана особая миссия, которую он должен выполнить. Неожиданное превращение маленького Московского княжества в самое большое государство в мире невольно привело его народ к мысли, что он наделен миссией спасти восточное христианство». Следует сказать, что и другие православные князья до Ивана III жаждали получить знаки отличия Восточной Римской империи. Они не раз обращали свои жадные взоры в сторону Константинополя, но их постоянно постигали неудачи в их нетерпеливых и дерзких попытках.

Исторически сложилось так, что московиты получили некоторое преимущество. В 1472 г. Великий князь Иван III женился на Софье Палеолог, племяннице последнего константинопольского императора Константина, и принял герб – двуглавого восточно-римского орла. В 1480 г. он сверг власть татарского хана и стал единолично править объединенными русскими землями. Его последователь Иван IV Грозный (1533–1584) короновал себя в 1547 г. и стал первым русским царем. В 1551 г. Собор русской православной церкви утвердил преимущества русской версии православия над другими. Во время правления царя Федора (1584–1589) митрополит Московский получил в 1589 г. титул Патриарха Всея Руси.

Так серия последовательных политических акций обеспечила русским более благоприятную ситуацию, чем та, в которой оказались их болгарские и сербские предшественники, конец которых был ничтожен. Русские не были узурпаторами, бросающими вызов живым владельцам титула. Они остались единственными наследниками. Таким образом, они не были отягощены внутренним чувством греха. Чувство того, что греки предали свое православие и за это были наказаны Богом, сильно отразилось на далекой русской церкви, где антилатинские настроения были очень сильны. Русским казалось, что если греки были отвергнуты Богом за Флорентийскую унию, мыслившуюся как измена православию, то сами они получили политическую независимость за преданность церкви. Русский народ оказался последним оплотом православной веры. Таким образом, он унаследовал права и обязанности Римской империи.

Русская вера в высокое предназначение России усиливалась библейскими и патриотическими авторитетами. Мотив книги Даниила – четыре последовательных универсальных государства (Даниил 2, 27–49; 7, 1-28; 9, 24–27).

…Политическая миссия Третьего Рима никогда не сводилась к тому, чтобы спасать или реформировать Второй Рим. Она виделась в том, чтобы заменить его… Следствием идеи «Москва – Третий Рим» стало устойчивое убеждение русских в осознании ими своей судьбы, что Россия призвана быть последним оплотом, цитаделью православия». [Конец цитаты].

* * *

О русском православии следует поговорить отдельно. Оно считается основой основ России – без православия нет русского народа, без русского народа нет России, утверждают официозные историки. Со вторым утверждением никто не собирается спорить, но что касается первого, оно сомнительно. Тезис об исключительной роли православия в России издревле поддерживался прежде всего самой православной церковью. После раскола христианства на католичество и православие, католики становятся опаснейшими соперниками православного священства, и оно упорно настраивает против них народ. Обоснование, конечно, все то же: католическая церковь хочет погубить Россию, католики – злейшие враги русского народа.

И тут снова надо вспомнить об Александре Невском. Выбрав союз с Ордой, а не с Западом, взяв себе за образец азиатские порядки, он первым, пожалуй, из русских правителей категорически отказал католической церкви в праве на существование в России. Это решение стало одной из причин, по которой он был канонизирован православной церковью и объявлен Святым и Благоверным князем.

Между тем позволительно задать вопрос: а что случилось с другими славянскими государствами, принявшими католичество, действительно ли они погибли? Нет, мы этого не видим. Ближайший сосед России – Польша, приняв католичество, сделалась одним из самых сильных и развитых государств в Европе и оставалась таким восемьсот лет, вплоть до уничтожения польской независимости Россией, Австрией и Пруссией в конце XVIII века. Чехия, другая славянская страна, принявшая католичество, также являлась весьма значимым европейским государством на протяжении многих веков.

Почему же Россия, приняв католическую веру, непременно должна была погибнуть? Принятие католичества не гарантировало, естественно, для России мирные отношения с европейскими католическими странами, – единая вера не мешала европейским междоусобицам, – но католичество являлось тем фундаментом, на котором строилась европейская цивилизация, а ей суждено было в дальнейшем стать лидирующей в мире. Отказавшись от католичества, Россия сама себя выбросила из лона этой цивилизации, оставшись на задворках исторического прогресса.

Однако подобная изолированность прекрасно соответствовала интересам русского Левиафана. Мессианская идея в совокупности с «единственно правильной» религией, которую эта власть, по византийскому образцу, поддерживала и олицетворяла, давала русскому Левиафану карт-бланш на какие угодно действия.