Отстаньте от людоеда! - Светлана Лаврова

Папа верхом быстро доскакал до волка, отдал ему коня и попросил, чтобы волк съел коня под наркозом, а то конь хороший, и жалко, если ему будет больно в процессе съедения. Волк ухмыльнулся и сказал, что коней он, как положено по договору, конечно, ест, но сейчас конец рабочего дня, и в него уже не то что конь — комар не влезет. А тех коней, которых волк не съедает в течение смены, отправляют в царские табуны, где их кормят, поят и держат на развод. Словом, папиному коню предстоит царская жизнь, а не съедение.

Папа, очень довольный, что сдержал слово, вернулся к дверям «СК» и «МСП» и тут только до него дошло, что Леськи нет.

— Кстати, а с кем это ты ходила целоваться? — подозрительно спросил папа.

— Это неважно, — ответила Леська. — И вообще, мы с треском опоздали на твою вторую работу, давай-ка не трать зря время.

И подтолкнула его к двери с надписью «МСП»

Прятаться в лесу от Мальчика-с-пальчика и его братьев была та ещё работёнка. Шустрые пацаны шныряли между деревьями, свистели, улюлюкали, кидались шишками, дрались палками и Леська, в общем, перестала осуждать дровосека и его жену за их противоестественное желание оставить детей в лесу. Папа с нежностью посмотрел на Леську и сказал:

— Все-таки хорошо, что вы со Стасей девочки. Зря я вместо тебя мальчика хотел.

Леся и папа старались избегать мальчишек, но получалось это плохо. Один наткнулся на Леську за кучей валежника и обрадовано заорал:

— Все сюда! Здесь кикимора!

Пришлось срочно спасаться бегством. О второго мальчика папа споткнулся в малиннике, но не растерялся, зарычал и сделал вид, что он медведь. Мальчишка удивился, но поверил.

В конце концов в лесу стало потише. Это значило, что братья добрались-таки до дома людоеда и попросились ночевать. Леська и папа спрятались в кустах рядом с домом. Время от времени на крыльцо выходила рослая, очень зубастая баба и кричала в пространство:

— Людоед! Где ты, милый?

— Слушай, я напрочь забыл, что в этой сказке я женат, — поморщился папа. — Надо сидеть в кустах и не высовываться, а то осложнений не оберёшься.

Они и не высовывались, несмотря на то, что людоедка или кто-нибудь из мальчиков постоянно выскакивал на крыльцо и звал. Время шло, в доме побрякали тарелками, видимо, отужинали и стали готовиться ко сну. Всё бы обошлось, если бы не Мальчик-с-пальчик. Перед сном ему кое-куда понадобилось, а поскольку унитазы в средние века были не в моде, то мальчишка выскочил во двор и прямиком направился к кустикам, за которыми прятались Леся и папа. Папа еле успел увернуться, и, конечно, Мальчик-с-пальчик тут же его обнаружил.

— Вот он! — завопил Мальчик-с-пальчик и схватил папу за рукав. — С кикиморой!

Из дома высыпала орава полуодетых мальчишек, взяла Леську и папу в двойные тиски и под конвоем отвела в дом.

Людоедка всплеснула руками.

— Да где ж тебя носит, супруг мой разлюбезный! — воскликнула она, хотя торчащие зубы портили ей дикцию. — А это ещё что за девочка?

— Это кикимора, — сказал Мальчик-с-пальчик, невоспитанно указывая на Леську пальцем. — Шарль её в валежнике заметил и сразу узнал.

— Дожили! — опять всплеснула руками Людоедка. — Является среди ночи, да ещё и с какой-то… кикиморой!

— Дорогая, не надо сцен, — успокаивающе сказал папа. — Тебе давно положен отпуск, вот и отправляйся. Лучше всего на теплоходе в круиз по Чёрному морю. А это не кикимора, а твой заместитель.

— Отпуск! — изумилась Людоедка. — Море!

И умчалась в свою комнату собирать чемоданы. Через десять минут её в доме уже не было.

После ликвидации Людоедки Леся и папа вздохнули спокойно, но не тут-то было.

— Вы не забыли, что должны нас съесть? — спросил Мальчик-с-пальчик. Остальные послушно стали в очередь.

— Сейчас, только зубы почищу, — ответил папа, поволок Леську из комнаты в коридорчик и зашептал:

— Слушай, надо срочно раздобыть красный фломастер или ручку или губную помаду… что-то красное.

— У меня земляника есть, — сказала Леся. — Я для Стаськи собрала, еще там, у камня. Она красная.

— Быстро нарисуй на мне земляникой пятна, — приказал папа. — Да живее, а то эта шпана что-нибудь заподозрит.

Леся, не жалея земляники, мазюкала на лице и руках папы красненькие кружочки. Он быстро вбежал в комнату, схватил первого попавшегося мальчишку и слегка укусил за румяную щёчку, но вдруг со стоном оттолкнул его. Жертва с интересом спросила:

— В чём дело? Я недосоленный?

— У меня аллергия на мальчишек, — важно объяснил папа и предъявил пятна. Мальчишки добросовестно рассмотрели их, но ничего не поняли.

— У них в средние века никаких аллергий не было, — сказала Леся, проходившая в школе средние века. — Они не знают, что это такое. Зря земляники столько истратил. Стаське мало осталось.

— Я не могу вас съесть, иначе я отравлюсь, — объяснил папа.

— Мы доброкачественные, — обиделись братья, — нас все едят — и ничего.

Но Мальчик-с-пальчик был поумнее других и сказал:

— Не хотите — не ешьте, но зарезать-то вы нас должны!

— А я разве против? — возразил папа. — Я как с вами познакомился, так и мечтаю вас зарезать. Идите в кроватку, ложитесь и засыпайте, по сюжету я должен вас спящими зарезать.

Мальчишки рванули наверх по лестнице в спальню и кучей свалились на огромную кровать в центре комнаты.

— Спать! — рявкнул папа и закрыл дверь.

— Сейчас они уснут, и мы сбежим в сказку «Волшебник Изумрудного города».

В доме у Людоеда были песочные часы, по которым папа выяснил, что время уже подходит к восемнадцати.

— Пора кончать с этим делом, — занервничал папа. — Ненавижу опаздывать. Пошли глянем, заснули ли они.

В спальне шла третья мировая война. Все кидались подушками, стульями и штанами. Одна подушка распоролась, и пух висел в воздухе белой дымкой. Первый братик закутался в длинную людоедову простыню и изображал привидение, другой застрял головой в ночном горшке. Третий пытался помочь второму, таская его за ноги по всей комнате. Четвёртый и пятый сражались на шпагах, в которых без труда узнавались отломанные ножки от стульев. Шестого заклинило в дымоходе, и он весь почернел от крика и сажи. Седьмой был самый хороший и тихий, он читал толстую книгу, Тайная жизнь ночного Парижа, С картинками.

— Ага! — сказал папа, и семь измазанных сажей, исцарапанных и замурзанных мордашек повернулись к нему. — Раз вы не спите, то я не могу вас зарезать, потому что по сюжету имею право резать только спящих. Чао, крошки, я пошёл.