Шесть алых журавлей - Элизабет Лим

– Мачеха, фестиваль уже начался. Можно я пойду? Пожалуйста?

– Можно, как только закончишь гобелен.

Но это произойдет не раньше, чем через месяц!

– К тому времени он пройдет.

– Не куксись, Сиори. Это неподобающе для принцессы, – мачеха не отрывала взгляда от иглы, что ныряла и выныривала из ткани. – У нас с твоим отцом уговор.

Я возмущенно скрестила руки. И ничего я не куксилась!

– Разве вам самой не хочется пойти?

Она повернулась и открыла сундучок с набором для шитья. Внутри лежали сотни аккуратных клубков нити, пряжи и мулине.

Райкама принялась убирать использованные мотки.

– Я никогда подобным не увлекалась и посещаю их только из чувства долга.

За окном гремели барабаны и звенел смех. К утреннему небу спиралью поднимался дым от жаровен, внизу плясали дети в пестрых нарядах, на фоне облаков парили первые воздушные змеи.

И как только это может не нравиться?!

Я села обратно в уголок, смирившись со своей участью. Братья, несомненно, принесут лучшие лакомства, но мне не удастся поговорить с приезжими поварами и понаблюдать за их работой. Единственное блюдо, которое мне удалось освоить, это мамин рыбный суп, но в мои задачи будет входить готовка – или, по меньшей мере, руководство кухней, – как только я перееду на Север, регион самой безвкусной стряпни.

Я так замечталась о фестивале, что даже не заметила, что в комнату вошел отец. При виде него мое сердце пропустило удар.

– Отец!

– Я пришел пригласить свою супругу на фестиваль, – сказал он, игнорируя мое присутствие. – Она готова?

Мачеха встала, прижимая сундучок с нитями.

– Одну минуту, только позволь мне вернуть его на место.

Она скрылась в соседней комнате, а отец повернулся ко мне со строгим видом. Я тут же состроила виноватое лицо, надеясь, что он сжалится надо мной.

Это сработало, но его слова меня удивили:

– Твоя мачеха говорит, что ты хорошо справляешься с гобеленом.

– Правда?

– Считаешь, что она тебя недолюбливает, – наблюдательно подметил отец и пристально посмотрел на меня. Его глаза были почти зеркальным отражением моих.

Когда я промолчала, он вздохнул.

– У твоей мачехи была трудная жизнь, и ей больно говорить о прошлом. Мне было бы очень приятно, если бы ты пересмотрела свое мнение о ней.

– Да, отец. Я постараюсь.

– Отлично. Осенью Бусианы вернутся на свадьбу Андахая, тогда и принесешь им свои извинения. А сейчас иди и наслаждайся фестивалем.

– Правда? – мои глаза загорелись.

– Я надеялся, что время, проведенное в четырех стенах, утихомирит тебя, но вижу, что твой вольный дух ничем не усмирить, – он коснулся моей щеки, обводя пальцем ямочку, которая всегда показывалась в моменты счастья. – С каждым днем ты все больше похожа на свою мать, Сиори.

Я бы поспорила. Лицо у меня было слишком круглым, нос – слишком острым, улыбка скорее озорная, чем добрая. Я не могла похвастаться маминой красотой.

Однако всякий раз, когда отец упоминал ее, его глаза затуманивались, и мне отчаянно хотелось узнать о ней больше. Увы, как правило, мои надежды не оправдывались.

Тихо вздохнув, он убрал руку и сказал:

– Ступай.

Мне не нужно было повторять дважды. Я помчала на поиски братьев, подобно птице, которую наконец-то выпустили из клетки.

К моему прибытию на Летнем фестивале уже развлекались сотни людей, но я с легкостью нашла братьев. Они отдыхали в парке, вдали от ухоженных павильонов, красных ворот и гипсовых площадей. В этом году близнецы сделали великолепного воздушного змея в виде черепахи, остальные братья помогали нанести краской завершающие штрихи.

Из панциря черепахи торчали четыре лапы, сшитые из обрезков старых шелковых шарфов и курток. На фоне ясно-голубого полуденного неба она будет смотреться так, будто плывет по лазурным прудам императорского сада.

Я поспешила к ним. С самого детства каждый Летний фестиваль мы запускали воздушного змея вместе, как семья. Теперь мои братья достигли брачного возраста, Андахай уже был помолвлен, остальных ждала та же участь. Это была наша последняя возможность провести праздник вместе.

– В этом году вы превзошли самих себя, братья! – крикнула я.

– Сиори! – Вандэй кинул на меня мимолетный взгляд, держа в руках ленту для финальных замеров змея. – Тебя все-таки пустили. И как раз вовремя! Ётан чуть не съел всю еду, которую мы приберегли для тебя.

– А чего ей зря пропадать? – Ётан вытер зеленую краску с рук. – Говоришь так, будто я обжора.

– Нет, обжора у нас Сиори. А у тебя просто пузо большое.

Ётан фыркнул.

– Ничего подобного! Большие у меня только уши. Такие же, как у тебя, кстати, – он дернул брата за уши. Близнецы действительно были немного лопоухими.

Я подавила смешок.

– Так что, у вас осталось еще что-нибудь вкусное?

Ётан показал на поднос с едой с прилавков.

– Все лучшее уже съели. – Он подмигнул, наклонился ко мне и показал под плащом заначку с пирожными из клейкого риса. – Тс-с-с, только не говори остальным. Мне пришлось подкупить продавца, чтобы забрать последнюю тарелку.

Я тоже ему подмигнула, закидывая пирожное в рот. И чуть не растаяла от вкуса мягкого рисового теста на языке, от умеренной сладости сахарной пудры, припорошившей мне губы… Прежде чем Ётан успел спрятать десерт, я жадно потянулась за добавкой.

– Оставь нам хоть немного! – жалобно попросил Рэйдзи.

– Я же только пришла, – возразила я, хватая еще одно пирожное. – А у вас был целый день, чтобы насладиться кулинарными изысками.

– Некоторые из нас трудились над воздушным змеем, – раздраженно ответил он. Как обычно, ноздри моего третьего по старшинству брата недовольно раздулись. – Да и раз уж на то пошло, довольствоваться тут особо нечем. Нет ни пирожных в форме обезьян, ни жареных рыбных шариков. Даже художники карамелью не так хороши, как в прошлом году.

– Дай ей спокойно поесть, – подал голос Бэнкай. – Вечно ты находишь повод для нытья!

Пока братья спорили между собой, я насыщалась в свое удовольствие. Мое внимание привлекло озеро за магнолиями – то самое, где я чуть не утонула и увидела дракона.

В глубине души мне очень хотелось поискать его.

– Пойдем. Нужно спешить, пока все самое вкусное не разобрали, – сказал Хасё.

– Возьмете еще жареной рыбы? – крикнул Ётан.