Сосны. Город в Нигде - Блейк Крауч

С высоты своего наблюдательного пункта он просматривал Главную улицу навылет, а также несколько кварталов в обе стороны.

Еще до прибытия сюда Итан знал, что городок крохотный и сонный, но его полнейшая бездеятельность изумляла его до сих пор. Прошел час, а он насчитал лишь дюжину человек, неспешно прошагавших по тротуару мимо больницы, и ни единого автомобиля, проследовавшего по самой оживленной транспортной магистрали города. Самый эффективный отвлекающий объект находился в двух кварталах от больницы – бригада строителей, возводящих дом.

Он думал о своих жене и сыне в Сиэтле, уповая, что они уже в пути, чтобы повидаться с ним. Наверное, поймали первый же авиарейс. Должно быть, им пришлось лететь в Бойсе или Мизулу. И арендовать автомобиль для долгой поездки в Заплутавшие Сосны.

Когда он бросил взгляд на часы в следующий раз, было уже без четверти четыре.

Он провалялся в кровати целый день, а доктор Митер, или как его там, даже не потрудился заглянуть. Итан провел в больницах порядком времени, и опыт подсказывал, что медсестры и врачи никогда не оставляют тебя в одиночестве более чем на десять секунд – кто-нибудь вечно приносит какие-нибудь новые лекарства, вечно прощупывают и простукивают.

Здесь же его практически игнорируют.

Медсестра Пэм так и не показалась с его айфоном и прочими вещами. Насколько занят может быть персонал этой больницы посреди нигде?

Взяв в руку пульт управления, подвешенный к перилам, Итан вдавил большим пальцем кнопку ВЫЗОВ МЕДСЕСТРЫ.

Пятнадцать минут спустя дверь его палаты распахнулась, и медсестра Пэм порхнула через порог.

– О, боже мой, я так извиняюсь! Увидела, что вы звонили, только десять секунд назад. По-моему, у нас проблемы с интеркомом. – Остановившись в изножье кровати, она положила ладони на металлическую спинку. – Чем могу вам помочь, Итан?

– Где доктор Митер?

– Связан по рукам и ногам, весь день в экстренной хирургии, – поморщилась она. – Один из этих пятичасовых кошмаров, – и рассмеялась. – Но я ввела его в курс насчет ваших утренних показателей и фантастического прогресса с вашей памятью, и он считает, что вы справляетесь на отлично-симпатично.

Она показала Итану оба больших пальца.

– Когда я смогу его увидеть?

– Смахивает на то, что теперь он будет делать обход после ужина, который на подходе в ближайшие полчаса.

Итан изо всех сил старался скрыть растущее негодование.

– Вам повезло найти мой телефон и прочие вещи, которые были при мне в момент катастрофы? Сюда относятся мой бумажник и черный атташе-кейс.

Отдав подобие салюта, медсестра Пэм промаршировала вперед на несколько шагов.

– Как раз работаю над этим, капитан!

– Просто принесите мне стационарный телефон, сейчас же. Мне надо сделать ряд звонков.

– Конечно, маршал[6].

– Маршал?

– Вы ведь кто-то вроде маршала США или типа того?

– Нет, я специальный агент Секретной службы Соединенных Штатов.

– Правда?

– Правда.

– Я-то думала, что вы, парни, занимаетесь защитой президента.

– Мы занимаемся и еще кое-какими вещами.

– Так что же вы делаете в нашем райском уголке?

Итан одарил ее холодной тонкой усмешкой.

– Это я обсуждать не могу.

Вообще-то может, но не чувствует расположения.

– Ну, теперь вы меня совсем заинтриговали.

– Телефон, Пэм.

– Простите?

– Мне в самом деле нужен телефон.

– Уже пошла.

* * *

Когда же наконец доставили ужин – порции зеленого и бурого месива, разложенного по отсекам блестящего металлического подноса, – а телефон все еще не принесли, Итан решил уйти.

Разумеется, один раз он уже сорвался, но был тогда не в своем уме, страдая от сильной контузии.

Теперь же он мыслил вполне ясно.

Головная боль прошла, дыхание давалось с меньшим трудом и болью, а если врачу и вправду небезразлично его состояние, уж, наверное, этот говнюк как-нибудь пожаловал бы его визитом за последние десять часов.

Итан дождался, пока медсестра Пэм удалится, одарив прощальным заверением, что больничная пища «на вкус куда лучше, чем на вид».

Как только дверь закрылась, Итан выдернул из запястья иглу для внутривенных вливаний и перебрался через перила кровати. Босыми ступнями ощутил холод покрытого линолеумом пола. До пристойного самочувствие не дотягивало лишь самую малость, но целые световые годы – до его состояния сорок восемь часов назад.

Он прошлепал босиком к одежному шкафу и потянул дверцу.

Его рубашка, пиджак и брюки висели на плечиках, туфли стояли на полу под ними.

Ни носков.

Ни трусов.

Пожалуй, придется голышом.

Боль накатила, лишь когда он наклонился, чтобы натянуть брюки, – острый укол высоко в левом боку, прошедший, как только он снова распрямился.

Ему на глаза попались собственные босые ноги и, как всегда, вид сплетающихся рубцов вышиб его из текущего момента на восемь лет назад, в комнату с бурыми стенами, где стоял смрад смерти, так его и не покинувший.

Проверив, Итан обнаружил, что перочинный ножик по-прежнему в кармане пиджака. Хорошо. Это реликвия тех времен, когда ему едва перевалило за двадцать и он работал вертолетным механиком, – скорее талисман, чем функциональный инструмент, но мысль, что он на месте, доставила некоторое утешение.

Он стоял перед зеркалом в ванной, возясь с галстуком. Справился лишь с пятой попытки. Пальцы не слушались, промахивались, словно не завязывали галстуков много лет.

Когда же наконец удалось сладить посредственный виндзорский узел, сделал шаг назад, чтобы окинуть себя оценивающим взором.

Синяки на лице выглядят капельку лучше, но на пиджаке остались пятна от травы и земли, а левый карман оказался чуть надорван. Белая оксфордская рубашка под ним тоже запятнана – у воротника виднеются следы крови.

За последние пару дней Итан потерял несколько дюймов в талии, так что ремень пришлось затянуть до последней дырочки, и все равно брюки болтались.

Открыв кран, смочил ладони и причесал волосы пятерней.

Ну, вроде ничего. Попытался более-менее привести себя в порядок.

Пополоскал рот тепловатой водой, но зубы все равно казались замшевшими.