3 дня, которые не трясли мир, или Холодные закуски летом - Павел Курышев (PashCo)

заветной вазочкой в руках и тремя ромашками, сорванными на клумбе возле дома. Настроение было соответствующее, солнце клонилось к закату, вечер обещал быть интересным. Когда мы дошли до Валечкиной квартиры, гости уже пытались уйти. Особенно Лёшка – Моряк, почувствовавший запах жареного, едва увидев нас. Мы молодецкими криками загнали их всех обратно в квартиру, вручили свой скромный подарок и пригласили всех к столу.

– Люди! – орал разгоряченный Роялем Сашка – Есть потрясающий тост! Давайте выпьем за свободу и независимость Уругвая!

При этом в одной руке он крепко держал вырывающегося Лёшка, а другой рукой с рюмкой выписывал в воздухе какие-то магические знаки.

– Почему же Уругвая? – едко спросила Валечка, напоминая, что день рожденья, все-таки, у нее.

– Да потому, что если бы не Уругвай, мы так бы до конца и не почувствовали всю прелесть этого дня подарившего нам такую замечательную девушку, которой мы пожелаем всего самого хорошего! Сашка был в ударе. Видимо сутки, проведенные с Арсом, которого мы на этот раз оставили дома, придали ему красноречия и настроили на философский лад. Я посмотрел на него, а он на меня – и тут все началось!

Для начала мы выпили за присутствующих здесь дам. Дам было немного, собственно жена Лёшки, да и сама Валечка. Они (дамы) скромно потупившись, выпили по рюмке и выступили с ответным тостом. Короче, понеслось.

Когда выяснилось, что пить уже больше нечего, а тостов было еще разливанное море, Валечка, вздохнув, выставила свою заначку, которая, под радостные крики и улюлюканье, была тут же выпита. Лёшка с женой засобирались домой с явной неохотой, но, поскольку, делать им было нечего, они все же ушли. Сашка многозначно посмотрел на меня, потом покосился на Серегу с Валечкой, взял рюмку и посмотрел сквозь нее на свет. В хрустале заиграл свет Луны, странно переливающийся с блеском Сашкиных глаз.

– Господа! – торжественно сказал Сашка, – А не совершить ли нам омовение?

– Может, не стоит, – жалобно пискнула Валечка.

– Еще как стоит! – заорал я и захохотал демоническим хохотом. – Тем более, что пить уже больше нечего. Мы по дороге и возьмем.

Серега даже не кивал. Его переполняли чувства. Он был пьян от Валечкиной любви, ему было жарко от всего съеденного и выпитого, и, конечно, его бросало в дрожь не столько от нашего вида, а сколько от наших намерений. Но, видимо решив, что на природе с нами справиться легче, чем в помещении, он согласился. Потом он, конечно, горько пожалел, что не остался, но это было уже потом.

Собирались недолго, если не считать полуторачасового поиска Валечкиного купальника, в течение которого Сашка страшно резвился, рассуждая о пользе купальников, как таковых, предлагая себя самого вместо купальника.

– Уж я бы держался крепко, – начал было он, но, посмотрев на Серегу, не стал развивать тему.

А я, на всякий случай, убрал подальше ножи и вилки.

Радостной гурьбой мы высыпали на улицу, причем высыпались мы с Сашкой, а наша сладкая парочка, конечно, задержалась, скорее всего, для прощального поцелуя, которым оказался довольно длительным. Собравшись в полном составе, мы выдвинулись в сторону озера, по пути заглянув в киоск для пополнения запасов горячительных напитков.

По дороге мы с Сашкой спели старую джигитскую песню Летять утки раза три. Встречные прохожие, загадочно улыбаясь, уступали нам дорогу. Пожилые люди (не хотел сказать – старые бабки) осуждающе качали вслед нам головами. Подростки же, наоборот, присоединялись к нам и даже старались подтягивать песню. Поэтому к третьему исполнению песни мы подошли во всеоружии: разношерстный хор, который гудел как роящиеся насекомые, и благодарная аудитория, бурно реагирующая на все тонкости сюжетной линии песни.

В общем, к озеру подошли весело и непринужденно, в таком же духе прошло раздевание и рассеивание хоровых помощников. Сашка почти сразу плюхнулся в воду, я немного задержался, а Серега с Валечкой долго и картинно раздевались, видимо, доставляя себе дополнительные эстетические наслаждения. Когда они вылезли из воды, я уже сидел на берегу и курил, разжигая костер из подручного материала. Они подошли к костру, обтерлись и стали смотреть на огонь. Эта привычка, по-моему, свойственна всем. Но, чтобы разрядить обстановку, минут через двадцать я спросил:

– А где же Сашка?

Поначалу, они замялись, отвлекшись от поцелуев и воркования.

– А разве он не пришел? – спросил Серега, облизывая губы.

– Я думаю, что нет, – я пошевелил палкой в костре. – Он очень плохо видит в темноте.

Они заволновались, видимо, лавры Гомера ин не давали покоя.

– Что делать? – вскричала Валечка.

– Извечный русский вопрос, – лениво ответил я. – Вы еще спросите "Кто виноват?".

– Ну, ты серьезно, – дрожащим голосом произнес Серега. – Как же нам его найти?

– Я предлагаю рассредоточиться по берегу с факелами, – медленно произнес я, – Можно махать факелами и подавать звуковые сигналы. Это привлечет его внимание. Если он жив, конечно.

– Паша! – закричала Валечка, – я запрещаю тебе так говорить. Конечно, он жив, мы будем его искать!

Уж кто-кто, а я-то знал, что он жив и здоров, но продолжал держать марку. Они схватили подходящие головни из костра и с криками: Саша! Саша! побежали вдоль береговой линии.

Через некоторое время из воды вылез Сашка. Он долго фыркал, прыгал на одной ноге, затем присоединился ко мне и уставился на костер.

– Слушай, – сказал Сашка, – какие романтические крики в ночи. Кстати, ты никогда не видел огней святого Эльма? Посмотри.

Я посмотрел в сторону вытянутой Сашкиной руки. Действительно это было красиво. Ночь, звезды и два движущихся огонька в отблесках спокойной воды.

– Романтика! – сказал я.

Примерно через полчаса они выдохлись, я имею в виду Серегу с Валечкой, и подошли к костру. За время их поисков мы с Сашкой выпили уже примерно полбутылки.

– Ну! – запыхавшись, прокричал Серега. – Не нашелся?

Я отрицательно покачал головой, а Сашка сказал:

– Не нашелся… – и тяжело вздохнул.

И только тут эта сладкая парочка разглядела Сашку, который сидел у костра со стаканом в одной руке и с тарелкой в другой. Они страшно обрадовались и кинулись целоваться, причем почему-то друг с другом.

Сашка предложил выпить за его здоровье, потому как он спасен, обогрет и напоен. Вскоре бутылка, купленная по дороге, опустела, народ затосковал.

– Эврика! – закричал я, – У меня дома есть еще одна бутылочка! За мной! Мы быстренько собрались и через несколько минут были дома, где нас встретил неунывающий Арс.

Я открыл холодильник, достал заветную бутылочку. И только тут я осознал, что закуски нет. Ее не было совсем, так как все продукты мы концентрировали у Сашки.

– Дамы и господа! – торжественно объявил я. –