Малыш для лучшего друга - Злата Романова

раз, но что мне было делать? Я терпел годы, не получая удовлетворения от тебя! Держался за наши отношения, хотя ты даже не попыталась как-то улучшить нашу интимную жизнь, считая, что бревно в постели – это то, что должно устраивать нормального мужика.

– Бревно? – не могу вдохнуть от боли, ведь для меня наша интимная жизнь была хорошей, хотя он тоже не идеал и не всегда удовлетворял меня в постели. – Да как ты смеешь?!

Рука сама собой поднимается для пощечины, хотя я никогда раньше не позволяла себе такого даже в пылу ссоры, искренне презирая любое проявление насилия, но сейчас он сделал мне так больно, что все мое существо восстает против и хочет отплатить ему тем же, даже если эта боль будет физической. Леня тоже не ожидает удара, поэтому не защищается и звонкий звук пощечины пробивается даже сквозь музыку, а потом мою ладонь обжигает невероятно сильная боль.

На секунду мы оба застываем, шокированные, а потом Леня первым приходит в себя и, как разъяренный бык, накидывается на меня, хватая за волосы на затылке и вжимая в стену своим тяжелым телом.

– Ты заплатишь за это, дрянь!

Я открываю рот, чтобы закричать, но он быстро накрывает мои губы свободной ладонью и не успеваю я начать паниковать, как за спиной Лени раздается такой знакомый и обещающий безопасность, голос Паши:

– Это ты сейчас заплатишь, если не отпустишь ее, г***.

И столько в нем холодной ярости, что даже обычно не пасующий перед другими мужчинами Леня, бросив на Пашу один только взгляд, медленно отступает, отпуская меня.

Я тут же бросаюсь в объятия друга, дрожа от нахлынувшего адреналина, но он аккуратно отстраняет меня, со сжатыми кулаками надвигаясь на Леню, который уже уперся бедрами в стол, спеша отступить назад.

– Эй, да не тронул я ее, это она меня ударила!

– Паша, не надо! – в свою очередь, цепляюсь я за предплечье разъяренного парня. – Он того не стоит, просто пойдем отсюда. Видеть его больше не могу!

Паша с сомнением смотрит на меня сверху вниз, явно колеблясь, но Леня больше не провоцирует, стоя тихо, как мышка, и это, наверное, помогает, потому что здравый смысл берет верх и Паша отказывается от намерения его побить.

– Слушай внимательно, г***, – обращается он к Лене. – Еще раз подойдешь к Серафиме – и тебе конец. Вы расстались, она больше не хочет тебя видеть и если ты продолжишь ее преследовать, то я с тобой разберусь по-своему и фиг ты докажешь, что это был я. Усек?

Остатки гордости не позволяют Лене сказать «Да», поэтому он просто молчит, опустив глаза в пол, но Паше этого хватает, так что он обнимает меня за талию и выводит из кабинки, ведя прямо к выходу.

Глава 4

– Хочешь снова переночевать у меня? – спрашивает Паша, когда мы садимся в его машину.

Я пытаюсь тайком вытереть слезы, потому что неловко плакать перед ним из-за такого урода, как Леня.

– Нет, отвези меня домой, пожалуйста, – прошу охрипшим от слез голосом, отворачиваясь к окну.

К моему облегчению, Паша не настаивает и не просит меня не плакать, молча давая возможность взять под контроль свои эмоции, за что я ему безумно благодарна. К тому времени, как он паркуется у моего дома, я уже успокаиваюсь, хотя обидные и оскорбительные слова Лени все еще прокручиваются у меня в голове снова и снова.

– Спасибо тебе за сегодня, Паш, – поворачиваюсь к другу, готовясь попрощаться и выйти из машины. – Не знаю, что было бы, столкнись я с ним один на один. Леня раньше не проявлял агрессию, но я его спровоцировала, так что моя вина тоже есть. Впредь просто продолжу избегать его.

– Не говори глупости! – неожиданно сердито смотрит на меня Паша. – Спровоцировала или нет, а мужчина не должен позволять себе проявлять силу или поднимать руку на женщину, Фима!

– Я знаю, знаю, – успокаивающе глажу его по предплечью. – Я бы не позволила с собой так обращаться, я же не патологическая жертва. Все хорошо, Паш, надо просто вычеркнуть этого человека из своей жизни и больше…

Не понимаю как, но в одну минуту я спокойна, а в следующую на меня снова наваливается стена из эмоций и голос срывается в рыдании.

– Эй, ты чего? – сразу же обнимает меня за плечи Паша. – А ну перестань! Все, давай, выходи из машины и пойдем домой.

– Тебе не обязательно идти со мной, – всхлипываю в его плечо, хотя мне и не хочется оставаться сейчас одной.

Паша аккуратно отстраняет меня и выходит из машины, огибая капот, чтобы открыть мою дверь и помочь мне выйти. К лифту мы направляемся в обнимку, потому что я не могу прекратить рыдать, а оказавшись в квартире, Паша сразу направляет меня на кухню.

– У тебя есть чай? – спрашивает он, заглядывая в шкафчик над раковиной.

– Не хочу чай, – пытаюсь остановить бесконечный поток своих слез. – Загляни на верхнюю полку, там остался ликер от…

От Лени. Не могу заставить себя произнести его имя, но Паша и так понимает, без возражений доставая бутылку.

– Я этого не одобряю, но если тебе сейчас именно это необходимо, то пей, – вздыхает он, наливая мне совсем немного в кофейную кружку. – Только не напивайся, ладно? Легче от этого не станет, а утром еще и голова будет болеть.

Я опрокидываю в себя сладкий ликер, как шот, а потом снова протягиваю кружку Паше.

– Еще. Я так легко не напьюсь, так что не смотри на меня этим осуждающим взглядом. А еще лучше, достань себе кружку и составь мне компанию. Тебя точно не унесет, он некрепкий.

– Я не собираюсь пить, Серафима, – строго говорит Паша.

– Да чего ты боишься? – подначиваю его. – Можешь остаться на ночь здесь, так что никаких глупостей совершить под градусом ты не сможешь. Я присмотрю. Разве так сложно составить один раз компанию подруге, которая пытается смириться с тем, что она, оказывается, бревно в постели?

– Фима, – морщится он. – Он сказал это, чтобы оправдать свою измену. Не стоит верить всему, что