Сказаниада - Петр Ингвин

Данила кинул поводья на покосившийся плетень и, не снимая сапог, вошел в дом. В нос ударил запах свежих щей. И когда Лада все успевает? Сокровище, а не баба, была бы чужая — цены бы ей не было. Темная коса толщиной в руку, милый взгляд, нежные щеки… В общем, все у Лады ладное: и лицо, и фигура, и характер. А за столько лет совместной жизни стала хуже редьки. Не понимает, что если душа просит стопочку — нельзя поперек лезть, только хуже будет.

С порога донеслось:

— Данила, пожалел бы коня, весь в мыле.

Лада прибежала, как только увидела вернувшегося Данилу.

— С Улькой беда. — Он осмотрелся неожиданно новым взглядом: все вокруг стало чужим, даже сделанное своими руками. — Прохожий мужик сказал. Срочно лекарство нужно. Тащи все ценное, что осталось.

— Так ведь ничего не осталось. Что же делать-то, Данилушка?

Дура, как все бабы. Данила отпихнул ее, чтобы не путалась под ногами, сорвал со стола скатерть и стал кидать туда все, что можно продать: посуду, тряпки, восковые свечи…

На первое время хватит, а у солдат все за казенный счет. А после победы …

— Может, у Гаврилы занять? — Лада глядела на него потерянным взглядом, как ребенок, который узнал, что добрых волшебников не существует.

За Ульку Лада и себя продала бы. И Данила продал бы, да кто же здесь ее купит? А с собой не потащишь, в пути она обо всем догадается, и вместо войны попадет Данила на виселицу.

— Некогда. — Он обнял жену и неловко ткнулся губами в прохладный лоб.

— Будто прощаешься. — Лада что-то почувствовала. — Данилушка, ты что-то недоговариваешь. Все очень плохо?

— Я все улажу и вернусь. Жди.

Властительница помыслов. Отрада для глаз. Соловей зачерствевшей души. Какими только эпитетами не награждал Борис Елену, когда от случайного прикосновения в груди пели птицы, и сердце сжималось, будто на него конь наступил.

Ничто не предвещало событий, перевернувших мир с ног на голову. Или наоборот — с головы на ноги? Для Бориса очевидным было второе. Раньше он не знал, зачем живет, за жизнь принимал громкие слова о величии, а приказы отца ставил выше собственного счастья. Все изменилось. Зрелая красота Елены потрясла его, изменила мировоззрение. Он считал женщин пустышками, что годились лишь для отдыха после битвы. С Еленой расставаться не хотелось. Она вспенила мозг, в глазах плясали красные пятна, в животе играла свирель.

Отдать дракону? Елену?!

Дракон приказал Борису взять двух гридней и отправиться за новой девушкой: «Найти и привести самую лучшую на свете». К заданию прилагалось дополнение, где вводились не менее расплывчатые определения «прекрасная» и «особенная». Как сочетать последние два взаимоисключающих понятия, Борис не знал. Красота везде одинакова, это когда каждая часть тела совершенна, и разница только в росте, цвете волос и прическе. А слово «особенная» подразумевало отличие от остальных. С какого конца начать: собрать всех прекрасных и выбрать ту, что выделяется больше других, или искать красивую среди особенных? Здравый смысл подсказывал, что это будут разные женщины. Наличие двух кандидатур перечеркивало первую часть требования: привести «самую лучшую». Но главное — вторая его часть, «лучшую». А как определить? И вообще, лучшую — в каком смысле?! Ничего себе распоряженьице.

Слух про новеньких, что поселились на чертовом болоте, принес сельский житель. Сам же вызвался отвести. Девушка, говорил, просто чудо. Умница и красавица, каких свет не видывал. «Девушка-цветок». А еще селянин намекал на ее божественное происхождение.

Понятно, помощь оплачивается, и если посланцы дракона не возьмут чужую — могут забрать свою, вот и лезут из кожи, чтобы угодить. И рожа у добровольного проводника уж больно разбойничья, как бы в западню не завел.

Все время держались начеку, друг друга прикрывали, проводника от себя не отпускали. Болота миновали с трудом. Несколько раз кто-то падал с тропы, вытаскивали общими усилиями. А проводник чувствовал себя как рыба в воде. Еще и напевал в пути, и голос у него — заслушаешься, даже забываешь, куда и зачем идешь.

Борис не верил, что все окажется правдой. Не ожидал увидеть такую красоту. Собственно, вовсе не красота поразила. А что тогда? Бездонные глаза — мечущиеся в отчаянии и все равно звавшие к любви, потому что не умели быть другими? Правильная фигура, где все на своем месте и просится в руки? Чеканный профиль, что подошел бы богине? Может быть, она и есть богиня? Пусть боги и стараются не вмешиваться в дела людей, но «стараются» не значит, что не вмешиваются. И полукровки периодически появлялись. Борис лично не встречал, но слухи на этот счет ходили упорные.

Как только болота закончились, проводник заставил всех укрыться в яме за кустами:

— Девицу охраняет страшный оборотень. Обычно он ничем не отличается от человека, но едва решит, что ему или опекаемой девице что-то угрожает, все меняется: он обращается в чудовище, и все живое вокруг погибает. Даже цветы вянут. Девица-краса тоже страдает от этого. Мы доброе дело сделаем, что спасем ее от чудища лесного.

— Как узнаем, что оборотень отлучился? — спросил Борис.

— Нужно дождаться, когда он отправится за дровами.

Прошло несколько долгих часов, прежде чем стук топора возвестил, что время действовать настало.

Дошли быстро, проводник указал на мелькнувшую среди деревьев крышу избушки:

— Там.

— Федот, присмотри за ним, — распорядился Борис насчет проводника.

Со вторым гриднем они прокрались к избушке и с веревками и кляпом ворвались внутрь.

Дело спас напарник, иначе Борис все бы испортил. Потому что ноги застыли на пороге, а руки опустились.

Это было больше чем чудо. Проводник прав, без богов не обошлось. Платье из невероятной материи открывало плечи и великолепные лодыжки… и даже выше, что невероятно. Допустим, это домашняя одежда, ведь чужие здесь не ходят, и никто не увидит. Как же тогда выглядит выходная?!

А обувь — непредставимая, на высоком тонком каблучке? А взгляд? А губы?

И цветок на плече.

Прекрасная и особенная. Не юная и смазливая, каких сразу представляешь, когда надо выбирать на вкус дракона. Скорее, ровесница Бориса — лет под тридцать, а то и больше. У красивых женщин внешность и возраст никак не соотносятся.

Ничего лучше нельзя представить. Проводник получит свою награду.

Кляп, залом, веревки… Добычу Борис нес перекинутой через плечо, напарник прикрывал.

Проводник торопил:

— Уходим. Оборотень быстр, как рысь, и драться горазд, словно его боги учили. Если догонит — порвет в клочья. И копье кидает, будто с ним родился.

— А Борис — лучший лучник в драконовой дружине, — высокомерно выдал Федот.