Похороненный дневник - Д. М. Пулли

Все равно что дышать грязью. Джаспер тонул в кукурузе. Он даже не знал, куда идет.

Наконец Джаспер остановился и заставил себя сделать пять глубоких вдохов, — так научила мама, когда однажды приснился кошмар, и он вскочил с криком. «Просто дыши, солнышко. Все хорошо», — сказала бы она. Но хорошего было мало. Дышать не получалось. Раз, два, три… четыре… пять…

Чтобы не упасть, Джаспер схватился за толстый кукурузный стебель. Дядя Лео как-то говорил, что, если вслушаться по-настоящему сильно, можно услыхать, как растет кукуруза. Скорее всего, враки, какими взрослые любят потчевать глупеньких детишек. Но сейчас Джаспер все равно навострил уши… Шесть… семь… восемь… Слышны были только тихий гул скрытых листьями насекомых и прерывистый свист его собственного дыхания. Он еще раз натужился, прежде чем наконец сдаться… Девять… десять…

Никому не услыхать, как растет кукуруза. Джаспер треснул запястьем по ближайшему стволу в надежде, что тот переломится, но ствол только закачался взад-вперед, будто насмехаясь над ним. Ясно же, дядя Лео соврал ему. И мама тоже. Она не собирается скоро вернуться.

В небе над его головой, в просветах за тяжелыми кукурузными початками, пробежало белое облачко. Джаспер был не больше муравья, заблудившегося в траве. Он был Джеком из сказки, ищущим свой бобовый росток. В любой момент земля могла содрогнуться под шагами великана: вот-вот тот нависнет над малышом Джаспером и вытащит его из зарослей двумя большущими пальцами.

— Нюх-нюх-нюх… Кто тут у нас? — прошептал мальчик.

«Пусть уж лучше меня съедят, не так уж это и плохо», — мелькнула мысль, и Джаспер побрел дальше. Мир вокруг станет красным, потом черным, а потом не будет уже ничего. Он не возражал. Липкая кожа с капельками пота зудела от налипшей пыльцы. Джаспер расчесывал комариный укус, пока не выступила кровь. «Лучше уж совсем ничего, чем вот такое».

Ноги Джаспера принесли его в дальний конец кукурузного поля. Прежде он еще не бывал в этой части фермы: чужая, иноземная страна. Он бы вовсе не удивился, подойди к нему сейчас какой-нибудь человек в странной одежде и заведи разговор на неизвестном языке. Впрочем, вокруг никого не было видно.

Вместо кукурузы на пять сотен футов перед ним протянулись низенькие, но стройные ряды салатных листьев и прочей зелени, которые утыкались вдали в золотисто-бурую стену высокой пшеницы. В сотне футов слева бежала ограда, за которой высились новые ряды кукурузы. В трех сотнях справа поднимался густой бурьян, Джасперу по грудь. Позади он с трудом различил скрытую за деревьями тень чего-то громоздкого. Даже непонятно чего.

Осторожно переступая через мясистые листья, в которых угадывалась свекольная ботва, он выбрался к густой, кустистой траве. «Овес», — решил Джаспер. Скорее всего, овес. Дядя Лео всегда отвечал на его расспросы про разные злаки да овощи. Дядя не был особенно словоохотлив, но никогда не уставал рассказывать про житье-бытье на ферме. Пару раз дядя Лео даже разрешал Джасперу порулить трактором. Тогда он залезал наверх и стоял меж дядиных коленей, пока тот жал на педали громадными рабочими башмаками.

«Дядя Лео не такой уж и плохой», — заключил Джаспер. Даже если ему хотелось застрелить собственную сестру, потому что та вела себя, как упрямая дура, дядя ни за что бы так не поступил! Стоило только подумать об этом, и к Джасперу вернулось прошедшее было беспокойство.

Стало быть, нет ее в живых…

«Не могла она умереть», твердо сказал себе Джаспер. Провел раскрытой ладонью по колючим верхушкам овса. Листья щекотали руку, пока не набрался полный кулак. «Даже думать о том, что кто-то мог ее убить, — глупо». Он почти услышал это слово — «глупо», произнесенное строгим маминым голосом.

«Твоя голова только и знает, что надумывать себе все новые кошмары, Джаспер. Она трудится без устали, правда? Прекрати беспокоиться по каждому пустяку».

Опустив голову, Джаспер уставился на свои заляпанные землей носки. Выбегая из дома, он не остановился, чтобы сунуть ноги в обувь. Из свежей дырки на левом носке выглядывал такой же грязный палец. Мама наверняка пришла бы в бешенство, если бы только увидела, сколько огорчения он доставляет всем, торча тут посреди поля. Она же просила слушаться. Джаспер оглянулся через плечо на стену кукурузы. За этот побег ему, наверное, здорово влетит. Пожалуй, он даже заслуживает порки. Джаспер прикинул было, не повернуть ли назад, но сразу одумался: если его в любом случае поколотят, наказание можно и отложить. И потом, ему очень хотелось выяснить, что же прячется за теми деревьями. Джаспер зашагал туда, продираясь сквозь овсяный бурьян.

«Мама просто отправилась за покупками. Вот и все. Она сейчас за мостом в Виндзоре, выбирает расписанные цветами чайные чашки, которые так ей нравятся. Папа вечно сетует, что ее больше заботят всякие дурацкие безделушки, чем…»

Из-за ветвей показались голые расщепленные доски, похожие на остов корабля, выброшенного прибоем на берег озера Гурон. Когда Джаспер выбрался из-за деревьев, потерпевшее крушение судно превратилось в дом. Вернее, в оставшиеся от дома руины.

Заросшая тропа на краю поля подвела его к обвалившемуся крыльцу. Половина дома представляла собой старые головешки. Черный и серый пепел без остатка пожрал облицовку и кровлю. Полопавшиеся стекла были мутными от гари. Вдоль западного карниза крыша обвалилась вовсе, отчего дом стал похож на скрюченного от старости калеку. Передняя дверь болталась на единственной петле, темный просвет за нею манил к себе.

Джаспер обошел одиноко торчавшие руины по кругу. Пристально оглядел соседние поля и одичавшее, непроходимое надворье. Дорогу, которая вела когда-то к дому, перепахали и засеяли. Просто бросили дом, как есть. Не потрудились даже снести.

Дом был раза в два больше хижины дяди Лео. Двенадцать окон первого этажа, по крыльцу спереди и сзади. Второй этаж, глубоко запрятанный под крышу, смотрел на мир всего двумя окнами — по одному на каждом фасаде. И по правде говоря, пока крыша не провалилась, скорее походил на чердак.

Перила переднего крыльца, стоило Джасперу их коснуться, всем пролетом завалились набок, со скрипом рухнули в густые заросли. Какой-то мелкий зверек метнулся из-под настила и скрылся в поле по другую сторону от крыльца. Барсук? Джаспер поежился, не зная, что еще могло ютиться в той темной пустоте. Ударил пяткой по нижней ступеньке и отпрыгнул назад, выжидая. Из-под навеса над входом вспорхнула свившая там гнездо пичуга. И только.

Джаспер робко покачался на первой ступеньке, потом перенес свой вес на другую, на третью — и вскоре двинулся на цыпочках по крыльцу к приоткрытой входной двери. С проволочного кольца над дверным молотком свешивался пучок сухих цветов,