Поклонники змеи. Черная птица - Гюстав Эмар

Флореаль засмеялся сухим и нервным смехом. Плантатор был оглушен; подобные соображения никогда не приходили ему на ум и казались настолько противоречащими здравому смыслу, что он подумал, будто негр шутит с ним. Но, к несчастью, это была не шутка. Да, такова она и есть на самом деле, натура негра, испорченная вековым рабством.

— Однако должно же существовать средство против этого зла! — проговорил метис после некоторого молчания.

— Есть, я воспользовался им!

— Так сообщите же мне скорее его!

— Это средство — ворожея!

— Что за чушь! И вы, Флореаль, верите этим бредням? Ведь это все шарлатаны!

— Нет, Жозеф, ворожеи не шарлатаны, — серьезно возразил негр, — они говорят только правду.

— Ну, и что же вам сказала ворожея?

— Она мне сказала, что на ваших плантациях появились отравители!

— Праведное небо! — вскричал бледнея метис. — Я разорен тогда!

— Подождите, ворожея сообщила мне, что их легко открыть. Нужно вам об этом серьезно подумать, Жозеф иначе вы лишитесь всего скота!

— Да, — задумчиво проговорил плантатор, — нужно принять решительные меры. Но неужели на всех моих плантациях появились эти злодеи?

— Нет, не везде, зато в других местах, — продолжал Флореаль зловещим тоном, от которого невольный трепет пробежал по телу плантатора, — появились Вуду.

С криком ужаса Колет откинулся на спинку сиденья. А негр, наслаждаясь, вероятно, в душе действием своих слов, встал, откланялся и покинул комнату, оставив молочного брата в ужасном состоянии.

Между тем де Бираг уже несколько времени невольно был выведен из своих размышлений голосами собеседников и машинально стал прислушиваться к их разговору. Когда негр уходил, он некоторое время следил за ним глазами, потом подошел к Колету и слегка коснулся его плеча. Плантатор быстро поднял голову, как бы внезапно пробужденный от сна. Де Бираг приложил палец к губам в знак молчания и наклонился к самому его уху.

— Хорошо ли вы знаете этого человека? — шепотом проговорил он.

— Это мой молочный брат, мы вместе росли, у нас все общее! — отвечал тот почти машинально.

— Выслушайте меня, господин Колет, и обратите внимание на мои слова, — с ударением, невольно поразившим плантатора, заметил молодой человек, — во время вашего разговора я исподтишка наблюдал за этим человеком. Несмотря на все усилия его казаться бесстрастным, злорадство невольно светилось в его глазах; при каждом новом несчастье, о котором он сообщал вам, в его голосе звучали зловещие ноты, холодом веявшие на меня. Смотрите, этот человек ваш смертельный враг.

— Он! Но это было бы ужасно!

— Вспомните, что он говорил о характере негров. Он сам негр и самой чистой крови. Верьте же мне, наблюдайте за ним, так как этот человек желает вашего разорения, может быть, даже вашей смерти. Я уверен, что он давно работает над этим планом и стремится к своей цели с настойчивостью дикаря и с дикой страстью кровожадного зверя, которого ничто не может остановить.

В этот момент Цидализа, камеристка Анжелы, вошла в комнату и доложила, что ее госпожа совсем оправилась от обморока.

Колет с живостью схватил своего друга за руки.

— Ни слова никому о нашем разговоре! Если то, что вы говорили сейчас, правда, — прибавил он шепотом, — то нам придется действовать с крайней осторожностью, так как нам предстоит борьба с неумолимым врагом, для которого хороши все средства, чтобы добиться своей цели. Вы не знаете негров так, как я их знаю: они коварны, как демоны, и свирепы, как тигры. Ни слова, — повторяю вам, — будем бдительны! Могу я рассчитывать на вас?

— Конечно! Они крепко пожали друг другу руки.

— Благодарю вас, теперь пойдем к сестре!

На Антильских островах, где в продолжение целого дня царит невыносимая жара, обитатели, и бедные и богатые, обыкновенно, бодрствуют очень долго; ночи здесь великолепные, и почти до утра население не спит, с наслаждением вдыхая освежающее дуновение ночного бриза. Читатель поэтому не должен удивляться, что, несмотря на позднее время, большая часть плантации еще не спала.

Когда двое мужчин вошли в комнату Анжелы, сестры Жозефа Колета, они были приняты молодой девушкой с улыбкою на устах. Анжела смыла со своего лица ту темно-бурую краску, которой она загримировалась, когда шла к старой негритянке, и теперь явилась такой, какою была в действительности, то есть, обольстительной креолкой с палевым цветом лица, с изящными манерами, скромной, мечтательной. Не дожидаясь расспросов со стороны своего брата, она жестом избалованного ребенка, положив один из миниатюрных пальчиков на розовые губы, отворила настежь все четыре двери, которые находились в ее комнате, и пригласила грациозным жестом своего брата и жениха сесть справа и слева от себя. Те молча повиновались, обменявшись между собою недоумевающими взглядами: их интересовало такое странное поведение молодой девушки.

— Позади закрытых дверей, — сказала она, заметив эти взгляды, — легко могут подслушать нас, а теперь мы не боимся шпионов, так как можем издалека увидеть их.

— Милая Анжела!.. — начал было Колет.

— Прости, брат, — с живостью прервала его молодая девушка решительным тоном, — нам нельзя терять время на пустые разговоры. Я — ваша сестра и этого, я думаю, вполне достаточно, чтобы защитить мою репутацию!

— Однако, сестра…

— Позвольте, милый Жозеф, — заявил де Бираг, — вступиться мне за барышню, женихом которой я имею честь состоять! Я вполне разделяю ее мнение; каковы бы ни были мотивы, заставившие ее войти в ахупу этой твари, они должны быть уважительны и серьезны.

Молодая девушка с благодарностью протянула ему руку.

— Благодарю вас, дорогой Луи, — обратилась она к нему с печальною улыбкою, — благодарю вас за ваше доверие ко мне!

— Я вас люблю, Анжела, — с жаром ответил он, запечатлев горячий поцелуй на крошечной ручке, которую он любовно сжал в своей, и, обращаясь к своему другу, прибавил: — Я должен вам сообщить, дорогой Жозеф, что, не зная этих мотивов, я все-таки знал об этом поступке.

— Вы? — вскричала молодая девушка.

— Говорите, мой друг, говорите! — проговорил не менее удивленный плантатор.

— Вы разрешаете? — обратился молодой человек к девушке.

— Конечно! — был ответ.

— Слушаю, — сказал де Бираг, — дело было так. Сегодня вечером, часов около шести, я возвращался с прогулки и думал пройти в тамариндовую аллею, которая ведет к дому, как вдруг один подозрительный негр выскочил из-за дерева и остановился передо мною. Прежде чем я успел вымолвить хоть одно слово, он задал мне вопрос: «Вы ли тот господин, который прибыл с Большой Земли[2] вместе с массою Колет[3]»? Не знаю почему, вместо того, чтобы ответить ему отрицательно, так как, очевидно, он принял меня за вашего гостя француза, я ответил ему: «Да». Тогда этот человек улыбнулся как-то странно и, приблизившись вплотную к моей лошади, проговорил: «Передайте массе Бирагу что в этот вечер, если он хочет, он встретит свою невесту, переряженную мулаткою в ахупе мамы Сумеры». — «Лжешь!» — вскричал я. Черный бросил на меня ужасный взгляд. «Конго Пелле не лжет! — проговорил он, — молодая девушка будет там, пусть господин предупредит массу Бирага». Потом он прибавил: «Скажите ему, чтобы он пришел один в десять часов вечера!» — и негр с быстротою молнии исчез в кустах. Нужно ли объяснять остальное? Я люблю вас, Анжела, и ревную; вот почему я и явился на это свидание, назначенное вами другому.