Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления - Алексей Рогачев

Аналогичные изменения произошли и с портиком на Большой Дмитровке. Вместо тяжелых дорических колонн, стоявших на невысоком цоколе, появились шесть легких коринфских, также поднявшихся на уровень второго этажа. В отличие от старого новый портик меньше выступал за общую линию фасада, что являлось благом для оживленной улицы.

На здание был «наведен глянец», тяжеловатые и строгие казаковские формы исчезли, сменились более изящными. Хотя Мейснер изо всех сил старался оставаться верным принципам русского классицизма, это получилось у него не слишком удачно. Дом Благородного собрания утратил характер построек XVIII века и превратился в не самый удачный образец неоклассицизма начала XX века.

Зато в полной неприкосновенности оставил архитектор жемчужину творчества М. Ф. Казакова – Колонный зал, а также интерьеры примыкающих к залу гостиных. Колонный зал, безусловно, относится к шедеврам русской архитектуры. Главным элементом его убранства являются поставленные по периметру белоснежные колонны. Архитектурное чутье позволило Казакову так поставить 28 коринфских колонн, что совсем не ощущается их массивность и монументальность. Колонны придали залу великолепие и парадность. Этому способствуют и огромные хрустальные люстры. Развешанные между колоннами, они как бы учащают их ритм, подчеркивают прямоугольную форму зала, его двухъярусность.

Помимо Колонного зала здание Дома союзов включает в себя торжественный и одновременно уютный Октябрьский, официальный зал № 1 (Круглый), зал № 2, а также анфиладу многочисленных фойе.

Других столь великолепных образцов архитектуры, каким является Дом союзов, на Большой Дмитровке больше нет. Зато полным-полно на ней домов, которые отнюдь не привлекут внимания туристов, прибывших в Москву на неделю-другую, зато представляют интерес для москвичей, которым не безразлична история нашего города.

Первым в этом ряду следует назвать уже упоминавшийся дом под № 3 (1886 г., проект архитектора В. Д. Шера), шедевром архитектуры вовсе не являющийся. Его внешнее оформление представляет собой заурядный образец «кирпичного» стиля, типичного для русского зодчества конца XIX века, а внутри оно выглядело как обычный сарай. Зато в качестве первой московской электростанции общего назначения (введенной в эксплуатацию Обществом электрического освещения в 1886 году) оно является примечательным памятником истории науки и техники. Расположение электростанции в самом центре города объяснялось чисто технологическими причинами – в те времена еще не имелось высоковольтного оборудования. Передача электрического тока низкого напряжения на значительные расстояния была сопряжена с большими потерями, вследствие чего места выработки электроэнергии старались максимально приблизить к потребителям. Когда проблема была решена и к Москве со всех сторон подошли высоковольтные линии электропередачи, протянутые от других, более мощных и удаленных станций, здание превратилось в гараж. Относительно недавно его переоборудовали для проведения выставок. С этим связано и присвоенное ему глупейшее, игнорирующее историческое значение наименование – «Малый манеж». Чем-чем, а уж местом проведения военных учений и конных тренировок бывшая электростанция никогда не служила.

Проект доходного дома Обуховой (ныне Большая Дмитровка, 7/5, строение 1). Центральная часть фасада. Архитектор В. А. Величкин. 1913 г.

Больше всего на улице многоэтажных доходных домов, выстроенных в самом конце XIX – начале XX века. И хотя некоторые сооружались видными архитекторами того времени, шедевров жанра среди них нет. Облик, конструкции, планировка типичны и особого интереса не представляют. Но вместе они образуют сплоченный и представительный фронт застройки улицы.

Одним из первых в этом ряду стал четырехэтажный дом Синодального ведомства (№ 5), построенный в 1898 году по проекту архитектора И. Г. Кондратенко. С годами размеры доходных домов росли, они превращались в целые жилые комплексы, как, например, два дома № 7/5, выстроенные в 1908 году по проекту В. Д. Глазова (строение 2) и в 1913 году В. А. Величкиным (строение 1). В соответствии с изменением прихотливой архитектурной моды стиль модерн с элементами классического стиля первого сменился откровенным, монументальным, хотя и довольно наивным неоклассицизмом второго.

Во дворе владения прячется трехэтажный дом (дом № 7, строение 4). Несмотря на довольно заурядную внешность, он является интересным образцом московского строительства второй половины XVIII века. Строился он как главный дом городской усадьбы Стрешневых. Был в то время двухэтажным, но выглядел столь эффектно, что автором проекта считали самого великого В. И. Баженова[6]. Пластичность фасаду придавали три ризалита – широкий центральный и два боковых.

В середине XIX столетия стрешневский дом разделил судьбу многих других некогда богатых особняков русской знати – его переделали в доходный дом. Просторные анфилады перегородками разделили на квартиры, а заодно надстроили и третий этаж. К счастью, при этом было сохранено общее решение фасада, и дом не слишком проиграл в своей внешней представительности. Самый существенный ущерб ему был нанесен позже, в начале XX века. Строительство многоэтажного дома № 7/5, вплотную подступившего к старой постройке, потребовало очистки площадки. Стрешневский дом не снесли, но грубо оторвали от него часть южного крыла вместе с боковым ризалитом. Остатки старой постройки упираются в высокую стену молодого соседа. Сегодня дом Стрешнева находится в аварийном состоянии: стены потрескались, от них отваливается штукатурка, частично провалилась кровля. Тем не менее в нем по-прежнему обитают люди.

Чрезвычайно эффектен доходный дом № 9, построенный в 1903–1905 годах для торговца мехами A. M. Михайлова. Шестиэтажное (причем отведенные под магазины два нижних этажа очень высокие) здание долго оставалось самым крупным на улице. В его архитектуре четко прослеживается рука автора – А. Э. Эрихсона, который в свое время считался одним из ведущих московских мастеров этого стиля. Он и в самом деле набил себе руку на отделке фасадов в стиле броского модерна (так, его любимой декоративной деталью были оконные импосты, завершенные стилизованными женскими головками) и выдавал творения, похожие друг на друга, как родные братья. Например, композиционная и декоративная схемы, реализованные в доме Михайлова, четко прослеживаются и в других работах архитектора – домах по Столешникову переулку (№ 7), Тверской улице (№ 18), Большой Дмитровке (№ 32). Ту же структуру, слегка приспособленную к изменившейся архитектурной моде, архитектор повторил и в неоклассическом здании на Ильинке, № 9, строение 1.

А вот стыдливо прячущиеся во дворе доходные корпуса, выстроенные для того же хозяина (строения 3, 5, 6, 8) в 1897–1900 годах по проекту архитектора В. В. Баркова, имели на то все основания, поскольку в противоположность яркому уличному зданию серы, скучны и унылы до невозможности. Вихри стихийной «реконструкции» московского центра захватили и барковские творения. Их обрекли на снос, о чем стоит пожалеть. Несмотря на отсутствие какой-либо художественной ценности, дворовые корпуса представляли собой крупнейший и характернейший образец рядовой, непарадной жилой застройки Москвы рубежа XIX–XX веков.