Птицедева - Светлана Гамаюнова

Тут подал голос как будто очнувшийся Ветер Перемен.

– Жалеешь себя и осуждаешь ее, – обратился ко мне парень. – Понятно. Конечно, имеешь право. Лилит ведет себя так, что почти каждый, знающий ее, перемывает ей кости, треплет ее имя. Говорит, что она стерва, что ей ни до кого нет дела. А ты представляешь, сколько она вытерпела за эти годы, века? Ведь она даже на смерть не имеет право.

– Да? – открыла было я рот.

– Впрочем, тебя это не касается, – отрезал Ветер.– Самая красивая и самая неприкаянная. Сама себе не позволяет расслабиться, принять чью-либо заботу, уткнуться в чье-то мужское плечо. Ты хоть представляешь себе, каково это – быть такой женщиной? Сколько веков я пытаюсь ее понять, сколько веков уговариваю попробовать быть вместе. Что она теряет? Боится моей страсти, одержимости ею? Не знаю.

Он немного помолчал и продолжил:

– О себе, Лотта, не переживай. Твои родственницы будут очень рады тебе и уже ждут тебя на Буяне. Лаки отнесет тебя туда, и тебя научат тому, что ты должна знать. Тетки твои – замечательные особы. Сама увидишь. Я догадываюсь, что хочет поручить тебе Макошь. Удивительно, конечно, что именно ты станешь исполнительницей. Может, одной из исполнителей, там видно будет. Но Он – великий экспериментатор и порой кажется, что Он почти махнул рукой на Землю. Наверно, сотворил бы на ней новый потоп, но Сам обещал: «Я поклялся, что воды Ноя не придут более на землю (Ис 54, 9)». Правда, люди и сами могут себя уничтожить, с них станется. Может, поэтому Он решил вмешаться. Обычно Бог вмешивается в созданный Им мир через людей, чтобы исполнить свою волю. Теперь, похоже, Он решил использовать для этого тебя. Ты наполовину человек, Лотта, наполовину удивительное, дивное, божественное создание – птицедева, и у тебя есть некоторые особенности, не свойственные людям. Но ты воспитывалась людьми и понимаешь их проблемы и боль, у тебя есть дар путницы, путницы дорог и душ, только тебе надо развить его и тогда, думаю, у тебя получится. Самому любопытно, как.

Ветер посмотрел на меня внимательным взглядом старика, потом вдруг на глазах помолодел и сказал:

– Нас ждут перемены, ой, как я это чувствую.

– А как же я, эти дети…, – влезла я со своими проблемами.

– А что дети? Родишь, воспитаете, надеюсь, будете жить долго и счастливо. Чего смущаешься? Да, это сильно осложнит твою жизнь, но души твоих детей уже давно хотели обрести тело, да и Велес обещал Лаки не оставлять его дольше в одиночестве, а он товарищ ответственный.

Все так логично и до обидного бесповоротно, но так больно для всех, кроме, наверно, Лаки. На щеку упала капля дождя, но она почему-то была соленая. Потом я перестала сдерживать слезы – беременным можно и поплакать. Плакала не я одна. Вместе со мной плакало небо, что из-за туч не видит озера и не может отразиться в нем, плакали тучи мелким осенним дождем, что их уносит вдаль от мест, где они родились, плакали и тихо падали листья, что вот и конец, и они из желто-багряных станут коричневыми, грязными и уйдут в землю, чтобы опять возродиться, но когда это будет?

Лаки подсел рядом и приобнял. Хорошо, что ничего не говорил.

Потом появились Лилит с Михелом. Он ничего так себе выглядел, я думала, ему будет хуже. Ха посмотрел на меня, все же грустно улыбнулся и сказал:

– Вот видишь, как судьба обернулась. И я рад за Вас с Хи, наверно, так и должно было случиться, так правильнее. Я слишком поздно понял, что этой ночью была не ты, просто я так об этом мечтал, что не сразу разобрался в обмане, не предполагал, что такое возможно. Поэтому ухожу…. Прости. И все равно я буду ждать тебя там, на Земле, ты никуда не делась из моей души, ты напрочь в нее вросла. Знай – буду ждать. За меня не волнуйся, я не такой уж слабый и никчемный мечтатель. Лилит обещала устроить меня в место, где учат останавливать и сохранять на века, запечатлевать быстротечные моменты жизни и природы, как я и мечтал, и это здорово. Ты знаешь, я всегда буду стараться в любой ситуации находить плюсы, даже когда такая ж… Я такой был всегда. Береги себя и до встречи. Лилит сказала, что о тебе позаботятся, жаль только, что не я. Но так получилось, целоваться не будем.

Потом резко повернулся к Лилит и сказал:

– Ну что, пошли, суженая-ряженая, кто еще с нами?

Ветер перемен что-то шепнул Лилит, и они пропали.

– Нам тоже тут больше нечего делать, – сказал подошедший ко мне Лаки и протянул руку. – Надеюсь, с тобой попасть на Буян не составит труда, держись за меня крепче.

– На Буян так на Буян, начнем новое, оставляя прошлое в прошлом.

Усмехнулась, вспомнив поговорку Микулишны: «Не падай духом, где попало». «Ты можешь изменить то, что случилось? Нет? Так хватит ныть, Лотта – приказала я себе,– принимай новое и неизбежное».

Лаки что-то шепнул мне, и мы закружились в воздушном водовороте, чтобы через некоторое время оказаться на зеленой полянке.

На острове Буян

Зеленая полянка была нереально зеленой. Изумрудная трава и ярко-голубые цветы, а над всем этим совершенно ясное небо, не такое серое и плаксивое, которое мы видели совсем недавно. И удивительно, не по-осеннему тепло.

«Чудеса, – промелькнуло в голове, – и где это мы?» Лаки аккуратно поставил меня на полянку и тоже оглянулся.

– А тут неплохо, тепленько так, ясненько. А где встречающие?

А встречающие уже бежали и летели навстречу.Впереди всех летели три странных фигуры – полуптицы, полуженщины. Они хлопали крыльями и почему-то напомнили мне больших куриц. Совесть позвала меня к ответу: «Ты что? Это, видимо, и есть легендарные волшебные птицы, одна из которых спасла меня от странных чар Мораны, а ты о них так!» Но что поделаешь, они действительно издалека напоминали огромных кур, только кудахтанья не слышно. Эти птицы, ну, вернее, не совсем птицы, так как головы у них были человеческие, да и руки имелись, подлетели ко мне и кинулись обниматься. Так какони были значительно ниже меня,еле доставали до поясницы, то они подпрыгнули и втроем дружно обняли меня кто за талию, а кто ниже, и начали причитать:

– Она у нас, она вернулась!!!. Нашему счастью нет предела!!! Ловелия, чудесная наша девочка, жива, избавилась от проклятья, она нам принесет приплод и восстановит чудный род!

Слова про приплод меня особенно вдохновили. Ну откуда они все знают про мое неожиданное положение, одна я такая тупая, ни о чем не догадывалась, ничего не ведала, а вокруг все, оказывается, только и ждали, чтобы я от первых же серьезных отношений, что называется, попала. Сначала Лаки, теперь эти птицы туда же. Обидно, однако.

Тут подтянулись и другие встречающие. Огромный толстый кот с цепью на шее, еще какие-то птицы – кто светился, кто сверкал, переливаясь всеми красками. Они хлопали крыльями, кот смотрел и сыто щурился, а десяток непонятных мне существ подпрыгивали и, от невозможности протиснуться ко мне, обнимали друг друга. Я растерялась и не знала, что предпринять – уж слишком с большим энтузиазмом меня приветствовали. Хорошо хоть Лаки не растерялся и немного охладил их пыл словами: