Пепельный блондин - Татьяна Веденская

– Дорогая Оля, это тебе! – Коля стоял на лестнице, но нетвердо. Опасно кренился набок, как лодка в сильный шторм. Под воздействием алкоголя и эмоций тоже не устоишь. Я выдохнула с облегчением. Все в порядке. Коля улыбался, довольный, как поросенок, – провел всех, как же. В руках у него еле помещалась большая, завернутая в красивую бумагу коробка. Очень большая. Где он ее прятал? В кабинете? В гараже? В беседке? Небось перенес в дом только сегодня. Старался, продумывая свою каверзу.

– Ой, какая большая… штука! – захлопала в ладоши Алина. – Открывай, открывай!

– Да, открывай скорее! – кивнул Николай и резко продолжил движение по лестнице.

– Осторожнее! – крикнули мы все, так как угол его наклона стал слишком крутым.

– Ага! Попались? – рассмеялся он, притормаживая.

Коробка оказалась в моих руках. Самого ее наличия было уже достаточно, я не слишком-то интересовалась тем, что внутри. Чем меня можно удивить? Тоже заказать куртку от «Феррари»? У нас все есть, а в этом случае действительно становится важным внимание. Но я, конечно, разорвала бумагу и… онемела.

– Нравится? Нравится? – Коля крутился в нетерпении. Я не знала даже, что сказать. Передо мной, размером с плазменный телевизор в пятьдесят дюймов, на тяжелой раме, под идеально чистым стеклом развернулся постер с одной из моих собственных фотографий – «Синички в саду».

– Это великолепно! – только и смогла я выдавить. Я помнила, как сделала эту фотографию. Прошлой весной, когда все на участке было залито водой, покрыто мокрым, блестящим под солнцем снегом – когда все таяло. Я ходила в резиновых сапогах и плаще. Было холодно в тени и жарко под солнечными лучами, а я потом простыла. Я сделала целую кучу фотографий, после чего неделю мучила Кольку, показывая их ему. Он уже видеть не мог все эти бесконечные красоты природы. Но эта фотография, с двумя птицами на нашей ели, была самой лучшей. Синицы на ней получились в фокусе, а по ветвям деревьев и лужам плясали солнечные блики.

– Я только так и не понял, что это за птицы? – спросил Коля, счастливо улыбаясь.

Я аккуратно поставила постер к стене – огромный какой! – подошла к мужу и поцеловала.

– Это синички, – пояснила я.

– Да? А выглядят, как орлы! – хмыкнул он и поцеловал меня в ответ. – Нравится, да?

– Ты запомнил фотку? Я в шоке! – Я улыбнулась.

– Но это еще не все, – добавил он. И достал из-за спины еще одну коробку – с фотоаппаратом, который я давно хотела купить, но все как-то жалела денег. И дело не в том, что у нас денег не хватало. Коля редко посвящает меня в свои дела, но все-таки, судя по тому, как с каждым годом растет стоимость его коллекционного оружия, я могу предположить, что с деньгами у нас все хорошо и даже лучше. Однако… Несколько тысяч долларов, чтобы фотографировать кусты? Ну не бред ли?

– Ты с ума сошел!

– Мы повесим постер прямо тут, над камином! – Николай махнул рукой на то место, где сейчас висело ружье Генриха Бареллы XVIII века, самая большая ценность в Колькиной коллекции, стоимость – тридцать штук. Это был жест! Снять Бареллу и повесить моих синичек? Он что, мне изменил и заранее заглаживает вину?

– Это просто великолепно! – захлопала в ладоши Алина.

А Николай поднес свои шершавые ладони к моему лицу, приблизился ко мне и поцеловал – страстно, в губы, опалив запахом крепкого дорогого виски. Допускаю, что он просто меня очень любит. А чего бы меня не любить? По крайней мере, после такого подарка Коля может напиваться до любого состояния. Я не скажу ни слова!

Зная это, Коля не стал отказывать себе ни в чем. Гулять так гулять! Родители ушли спать, а мы пошли на лобное место – так мы именуем небольшую площадку в поселке, где по праздникам (и на собрания, что не так весело, но так же шумно) собираются жители поселка. Мы встречаемся по разным поводам. Большей частью тогда, когда нужно решить вопросы о ремонте канализации или укладке асфальта. Поэтому-то оно и названо лобным – в основном люди там орут и ругаются друг с другом, а иногда кого-нибудь там подвешивают за «одно место», председателя, бухгалтера или главного инженера. Сети и коммуникации у нас работают через то самое место, за которое подвешивают персонал. Но иногда на лобном месте проводятся и праздники, и все становятся приветливыми и радостными. Крики и оскорбления забываются, остается одна сплошная любовь, теплые дружеские чувства, подогреваемые спиртным.

Когда мы пришли, народу на лобном месте уже было достаточно. Кто-то тащил фейерверки. Кто подкладывал дрова в большой костер посреди площади. Мы уже давно перестали запускать фейерверки на Новый год. Во-первых, потому что это стало больше напоминать конкурс «Кто выбросит на ветер больше денег?». Коля может потратить сумасшедшие деньги на какой-нибудь раритетный ржавый пистолет, но поджигать воздух? Во-вторых, потому, что, когда приходит время запускать петарды, он уже прилично навеселе и однажды ему чуть руку не оторвало, – Коля «забыл» отойти от уже подожженного салюта. А в-третьих, салютов в небе и без того хватает – небо буквально сияет, как при северном сиянии. Любуйся сколько влезет.

– Ну что? Он здесь? – Алина с трудом удерживалась от того, чтобы не начать разворачивать к себе присутствующих на лобном месте мужиков. Их было достаточно много. И все они вели себя отвратительно – гоготали, пили из горла, говорили приятные пошлости в адрес чужих жен.

– Я не вижу, – пожала я плечами. Выискивать белую голову нашего нового соседа мне было незачем. Мне бы додержаться до утра. Уходи, Дед Мороз, уходи. Устала я и спать хочу.

– Николай! Ребят, Колька пришел! Наш Кевин Костнер! Ну что, мы можем спать спокойно, капитан? Охрана не подведет? – Толпа у импровизированного стола расступилась на секунду, а потом поглотила моего мужа. Мы с Алиной предусмотрительно отступили, чтобы не зацепило волной. Федька пил и проповедовал одновременно. После двух часов ночи и Воронцовы ушли спать. Алина уже почти потеряла надежду на появление блондина. Стояла грустная-грустная и кокетничала с мужиками от нечего делать. Я же завидовала Воронцовым. Я бы тоже ушла, но не могла оставить мужа на поле боя. Неизвестно, в каком виде он вернется и вернется ли вообще. Надо было проследить за кормильцем.

– Ну, с Новым годом! – снова заорал кто-то прямо под моим ухом. Я взвизгнула и подпрыгнула от неожиданности. Краем глаза успела заметить Дашку, пролетевшую мимо на чьем-то квадроцикле.

– Олечка! Олечка! – Коля вынырнул на секунду и посмотрел на меня такими глазами, что я поняла – ползком в лучшем случае.

– Коль, пойдем домой, а? Я устала.

– Ты иди, я потом, – пробормотал он.

Вернее, пробормотал он нечто неразборчивое. Но я уже умела разбирать его невербальную информацию. Долгие годы практики. Коля стоял на ногах только благодаря тому, что его обступали какие-то люди. Когда группа теснившихся рядом «однополчан» сделала движение в сторону, Коля потерял равновесие. Осев мешком на снег, он удивился и обиделся. Попробовал встать, но не смог.