Когда мы встретимся снова - Лесли Пирс

Когда ее проводили через последние двери в комнату для посетителей полицейского участка, она вдруг вспомнила инспектора полиции Роя Лонгхерста. Именно он арестовывал обвиняемую. Бет мимоходом встречалась с ним пару раз раньше, возможно, он расскажет ей нечто такое, что поможет убедить Сюзанну Феллоуз разговориться.

Бет поинтересовалась у дежурного сержанта, на месте ли еще инспектор Лонгхерст, и молодой полицейский ответил, что тот как раз собирается домой. Она попросила разрешения позвонить к нему в кабинет, чтобы проверить, там ли он.

Когда полицейский кивнул в знак согласия и, улыбаясь, протянул трубку Бет, чтобы она сама поговорила с инспектором, та лихорадочно обдумывала, как ей себя вести.

— Это Бет Пауэлл, — начала она, надеясь, что, во-первых, он вспомнит ее и, во-вторых, что взаимопонимание, которое, как ей показалось, установилось между ними во время предыдущих встреч, не было игрой ее воображения. — Меня вызвали в качестве дежурного адвоката к той женщине, которую вы арестовали за стрельбу.

— Надеюсь, что вам она рассказала больше, чем мне, — ответил он голосом, в котором явственно сквозила усталость.

— Боюсь, что ваши надежды не оправдались, — призналась Бет. — Если не считать имени. Ее зовут Сюзанна Феллоуз.

— Ну что ж, начало положено, — сказал он.

— Я тут подумала, не откажетесь вы выпить со мной после работы, — предложила Бет, надеясь, что намерения ее не слишком прозрачны.

— Это самое лучшее предложение, которое я услышал за весь день, — отозвался он. И голос его явно повеселел. — Я сейчас спущусь.

Он появился на пороге, улыбаясь.

— Дело ведь не только в моей неотразимости, верно? — спросил он, и глаза его смеялись. — Вам хочется просто выкачать из меня информацию об этом убийстве.

— Не стану лгать, — тоже улыбаясь, согласилась она. — Но именно ваше неотразимое очарование придало мне храбрости обратиться к вам.

— Я рад, что вы так поступили, — он рассеянно провел рукой по своим густым волосам. — После такого дня, который выпал мне сегодня, я продам душу дьяволу за кружку пива.

Они подошли к «Присяжным» — пивному бару на Смол-стрит, который пользовался популярностью у служителей закона. В это время дня там было тихо, и за столиками сидели всего несколько человек, собравшихся уже уходить домой.

Бет впервые встретилась с Лонгхерстом в зале ожидания Королевского суда Бристоля. Они немного поболтали о преступниках вообще, и он произвел на нее впечатление типичного «вешателя». Инспектор рассказал о двух молодых людях, которые погибли в автокатастрофе. Как оказалось, они возвращались домой после того, как ограбили пожилого пенсионера. Лонгхерст выразил удовлетворение, что с ними покончено и что они больше не смогут никого грабить и терроризировать.

И хотя никто, находясь в здравом уме, не стал бы скорбеть о гибели двух негодяев, Бет не часто попадались люди, выражающие откровенное удовлетворение по такому поводу. Лонгхерст приправил свой рассказ изрядной долей юмора, и ей было приятно встретиться с человеком, который не испытывал глубокого почтения к политической корректности.

За последние несколько месяцев у нее были клиенты, которые упоминали о нем. Интересно, что они, боясь его, все равно восхищались им, называя «правильным». Один рецидивист даже заявил, что если дело дойдет до ареста, то он предпочел бы, чтобы его арестовал Лонгхерст, а не кто-нибудь другой, потому что инспектор не фабриковал доказательств.

За кружкой пива Рой Лонгхерст поделился с Бет своими идеями о том, что произошло в Хотвеллзе нынешним утром.

— Меня нелегко выбить из колеи, — признался он, нахмурившись. — Но при мысли об этой проклятой алкоголичке, которая хладнокровно застрелила двух человек, лишив в общей сложности шестерых детей одного из родителей, у меня закипает кровь. Я хотел бы, чтобы отряд специального назначения прихлопнул и ее. А теперь она предстанет перед судом, а потом на деньги налогоплательщиков ее будут содержать в тюрьме. Ради чего? Она — полное ничтожество.

— Собственно говоря, она не произвела на меня впечатления алкоголички, — недовольно протянула Бет. — У нее должна быть чертовски веская причина, чтобы сделать то, что она сделала.

— Избавьте меня от этой душещипательной чепухи, — язвительно бросил он. — Она, вероятно, сошла с ума, и ее выпустили из какой-нибудь психушки. Любой, у кого есть претензии к медицинскому учреждению, жалуется на него по соответствующим каналам.

По дороге в полицейский участок Бет думала почти так же, как и Лонгхерст. Но, хотя Сюзанна не сделала ничего, что заставило бы Бет изменить о ней свое мнение, она автоматически начала защищать ее.

— Может быть, она так и поступила, но никто не стал ее слушать, — парировала она. — Посмотрите на себя, инспектор Лонгхерст, вы сидите здесь, попивая свое пиво, и убеждены в том, что эта женщина — ничтожество только потому, что она плохо одета. Помяните мои слова, найдется дьявольски убедительная причина, по которой она сделала это.

Он рассмеялся в ответ.

— Я еще не встречал никого, у кого была бы веская причина для недовольства и кто не горел бы желанием поделиться ею, в стихах или прозе. Она же не сказала ни слова, даже не заплакала.

Они вяло спорили еще некоторое время, и, к своему удивлению, Бет решила, что инспектор странный и даже забавный человек, но отнюдь не фанатик. Он высказывал радикальные взгляды: что ворам, например, следует отрубать руки, а педофилов — кастрировать, молодых правонарушителей — сечь розгами, но, поскольку некоторые клиенты Бет вызывали у нее похожие мысли и чувства, да и говорил он все это насмешливым тоном, она перестала возражать и только смеялась вместе с ним.

— Знаете, Сюзанна Феллоуз не произвела на меня впечатления душевнобольной, — в конце концов заявила она. — Может быть, она выглядит несколько простоватой, но в ней чувствуется нечто утонченное, я бы сказала, рафинированное. Кроме того, у меня какое-то странное чувство, будто я уже где-то встречала ее раньше!

— Правда? — Лонгхерст с удивлением взглянул на нее. — И где же?

Бет покачала головой.

— Не имею ни малейшего понятия. Я пришла к выводу, что все дело в ее манере разговаривать. Я хочу сказать, что каждый день меня окружают люди, в речи которых чувствуются акценты Бристоля и Западного графства, так что, когда я слышу, как кто-то разговаривает вовсе без акцента, то начинаю задумываться.

Лонгхерст ухмыльнулся.

— Да, у нас в камерах нечасто встречаются шикарные голоса, — признал он. — Ну, и потом пистолет. Я думаю, мы установим, что он принадлежит ей. Его наверняка оставил ей отец или еще кто-нибудь. Разумеется, из него может попасть в цель любой, особенно с такого расстояния, но я бы сказал, что она привыкла обращаться с оружием с пеленок.

— А как насчет жертв? — спросила Бет. — Что вы знаете о них? Или мне придется ждать до завтра, чтобы прочитать обо всем в газетах?