Танкистка - Александр Айзенберг

Они проговорили еще минут десять, после чего Горелов с сопровождающими ушли к себе. Девушка лейтенанту однозначно понравилась: сама такая ладная (эх, завалиться бы с ней на сеновале, но она, похоже, к себе никого не подпускает), да и вещи дельные говорит.

До вечера немцы больше не шебуршились – так, провели небольшой артобстрел позиций и затихли. А мы отрыли небольшой капонир, чтобы только гусеницы скрыть, и приготовили ужин. Кстати, пехота поделилась с нами трофеями. Все оружие они забрали себе, все спиртное, учитывая наш возраст, также прошло мимо нас, зато едой и особенно шоколадом поделились щедро. А мне что, пионеры до спиртного еще не доросли, а я и у себя до него охотником не был. Вот шоколад – другое дело, легкий и калорийный, если что, за НЗ сойдет.

Потом был поход в кустики. Вот ведь блин, просто отлить в проблему превращается: вместо того чтобы просто расстегнуть ширинку, теперь приходится развязывать клапан комбеза и приседать на корточки, чтобы пожурчать. Не, узнаю, кто так надо мной пошутил, точно урою падлу!

Ночевать я остался в танке, а ребята снаружи, они и дежурство между собой распределили. Повозившись немного, я улегся поудобней, а тут какое-то томление внизу живота, аж мочи нет. Ну и запустил себе руку между ног, ну, туда. Подпустить к себе кого из мужиков – да ну нахрен, не дождутся. А самому еще пойдет, противно, но иначе с ума сойду – физиология, мля.

Короче, шибануло меня, едва стоны сдержал, чтобы ребят не напугать или не возбудить – тут как у кого получится. А потом пара минут наслаждения, и отпустило. Видимо, не зря мужики шутят про недотрах баб, тут на своей шкуре это испытал. Но все равно какая-то раздражительность появилась, и низ живота слегка болеть начал. Съел, что ли, что такое? И тут меня память Нади долбанула – месячные, будь они неладны, женское проклятье. И ведь в наше время для этого всякие там тампаксы и прокладки с крылышками на каждом углу, а сейчас? Во, блин, попал, убить того мудака мало. Память услужливо сообщает: тряпочки в узелке, который я с собой в танк кинул.

Да… Чувствую я, что ребятам в ближайшие несколько дней не позавидуешь: все стало раздражать. Вот отсюда и рассказы про баб-стерв. Утром, когда удалился в кустики, закапало, хорошо хоть, что тряпочки с собой взял. Вот, пользуясь Надиной памятью, и положил их как и куда надо, а то сам бы хрен справился. Да, была у меня в той жизни женщина, и не одна, вот только мне и в голову не могло прийти интересоваться у нее, как, что и куда совать в таких случаях.

После завтрака сидели на позиции и ждали противника. Ровно в десять небольшой артналет, а затем новая атака. Мы на землю брезент под орудие постелили, а сверху маскировочную сеть и ветки; сам танк не видно и выстрелы орудия его не слишком демаскируют. Короче, немцы так и не поняли, откуда мы по ним стреляем. Сама атака была так себе, жиденькая, и они быстро сдулись, а потом в их тылу послышалась стрельба. Это выходил из окружения небольшой отряд 6-го мехкорпуса генерал-майора Хацкилевича.

Со стороны немецких позиций показалась небольшая колонна из наших танков и нескольких машин. В основном это были разные модели БТ, несколько Т-26 и пара Т-34. Шесть полуторок с бочками везли топливо, вот только какие из бочек были пустые, а какие полные, было неизвестно. Вот колонна добралась до позиций нашей пехоты и ненадолго остановилась. С одного из танков соскочил танкист и о чем-то коротко переговорил с лейтенантом Гореловым, потом он махнул рукой в нашу сторону. Танкист подошел к полуторке, где в кузове сидели люди, видимо, что-то им сказал, и колонна двинулась уже к нам. Хотя дорога лежала в стороне, но сейчас, во время жары, земля была твердой, и даже полуторки довольно легко ехали по полю.

Мы с интересом смотрели на приближающуюся к нам небольшую механизированную колонну, пока она не встала рядом с нашими деревьями. Из танка БТ-7 вылез капитан и подошел к нам, вместе с ним подошли и пять танкистов, спрыгнувших с полуторки.

– Капитан Борисов, – представился мне танкист. – А вы, как я понимаю, и есть Надежда Нечаева?

– Да, это я, а что?

– Мы забираем ваш танк себе.

– И на каком это основании, хотелось бы знать, товарищ капитан?

– На основании того, что вы не являетесь военнослужащими РККА, а следовательно, не имеете права водить этот танк.

– Этот танк был брошен экипажем с пустяковой поломкой. Я отремонтировала его, собрала экипаж и довольно успешно воевала на нем, а теперь не имею на него права?

– Не имеете. Сейчас мои бойцы заберут его, а вы лучше двигайтесь в тыл.

Что называется, приплыли, вот и подкрался к нам незаметно со спины северный пушистый лис. Ну нет на свете справедливости! Спрашивается, и на фига я тогда корячился с этим КВ?! Чтобы его у меня самым наглым образом по полному беспределу отжал в свою пользу первый попавшийся капитанишка? И ведь главное, я даже не могу права качать: у него слаженное подразделение, а я, вернее мы с пацанами, как бы сами по себе, и даже не бойцы доблестной рабоче-крестьянской армии. Вот облом, блин!

Ладно, подавитесь, суки, починил этот КВ – починю и другие. Воевать на чем-либо другом я не хотел. Вот если бы был Т-34-85, но до него еще почти три года, а нынешние «тридцатьчетверки» с экипажем в четыре человека меня не привлекают. Про легкие танки разговор вообще не идет. Т-26 – полный отстой, броня никакая, медлительный и орудие слабое. БТ уже лучше, по крайней мере, они хоть быстрые, но тоже со слабой броней и орудием. На БТ только в разведку ходить да по немецким тылам партизанить, а в обороне или атаке их немецкие танки легко уничтожают. Значит, возвращаемся к той разбитой колонне и в ударном темпе восстанавливаем еще один танк, желательно КВ, на крайний случай Т-34.

Видя, что танк не отстоять, мой экипаж сноровисто вытащил из него все оружие и сидоры с припасами. Увидев трофейное оружие, капитан попробовал и на него наложить свои загребущие грабки, но тут я встал намертво, заявив ему: что с боя взято, то свято. Танк он имеет право забрать, а личное оружие – нет. Мы добровольцы, и это оружие взяли в бою, оно на балансе танка не числится, и хрен он его получит.

Ромка даже демонстративно немецкий МГ наизготовку взял, правда, в сторону капитана его не направил, но все же. Что-то недовольно пробормотав себе под нос, танкист был вынужден отступить. Новый экипаж полез в наш танк; мне стало обидно от этого, но ничего поделать я не мог. Правда, капитан предложил следовать с ним, пока не достигнем ближайшего населенного пункта, но я отказался, недовольно буркнув ему в ответ, что сами доберемся. Так хотелось ответить ему от всей широты своей души, чтоб его, козла этакого, до печенок пробрало, но нельзя.

Задерживаться тут колонна не стала, а сразу же, отжав себе наш КВ, тронулась в путь. Мы тоже задерживаться не стали: роту лейтенанта Горелова мы своим присутствием особо не усилим, а вот с танком будет совсем другое дело. Кроме того, надо поторопиться: неизвестно еще, сколько нам потребуется времени на ремонт, а без поддержки рота Горелова долго тут не продержится. Подкрепления им вряд ли пришлют, а мы остались без своего танка, и теперь Горелову предстояло сражаться с немцами в одиночку и без артиллерийского прикрытия. Ремонтировать танк, когда мимо попрут немцы, было опасно, так что стоило поспешить.