То свидание в Кембридже... - Розали Эш

— Перестань, — ее голос прерывался. — Зачем ты, Марко?

— Зачем? Хочу доказать тебе кое-что, — ответил он, снова прижимая ее к себе, опуская рот к ее губам.

Язык его проник глубже, встречаясь с ее языком, овладевая ее ртом. В его поцелуе был бешеный чувственный голод, и Полли содрогалась от яростного нападения. К тому времени, когда он отпрянул от нее, она пылала, охваченная страстью.

— Ну, и что ты доказал? — Она была близка к слезам.

— Бог знает, — прозвучало в ответ. — То, что ты все еще меня хочешь! Даже несмотря на то, что ушла и родила ребенка от другого мужчины!

Нереальность происходящего заставила ее покачнуться.

— Что?

Ирония, несправедливость упрека чуть не заставили ее необдуманно открыть свой секрет.

— По-твоему выходит, будто это я отвергла тебя!

— Разве нет? — сказал он. — Как еще можно описать твое поведение, Полли? Твой отъезд из Кембриджа? Твой скоропалительный отлет в Америку с приятелем?

Мгновение они не отрываясь смотрели друг на друга. Полли первой опустила глаза и, повернувшись, побрела к стулу и рухнула на него как подкошенная.

Тогда ей не хотелось возвращаться из Кембриджа домой. Она пробыла пару дней в университете, а после уехала к Полу в Лондон, откуда они отправились на летние заработки в калифорнийский лагерь. Отцу она тогда сказала, что слишком много мороки возвращаться из Восточной Англии в Девон. Но реальная причина была в том, что она не могла без стыда смотреть в глаза Софи.

— Ладно, вышло как вышло, — сказал Марко грубовато, раня ее циничностью тона, — возможно, благодаря твоему поступку я не совершил самой большой ошибки в своей жизни.

— Какой?

— Не принял твое детское любопытство за искреннее чувство.

Кровь бросилась ей в лицо. Насмешка вызвала приступ ярости.

— Искреннее чувство? Сомневаюсь, что ты распознаешь его, даже если столкнешься нос к носу, Марко! Какое право ты имеешь выставлять меня в худшем свете, чем я есть на самом деле? Это была ужасная ошибка.

Лицо Марко побелело.

— Ты так считаешь, Полли?

— Как же иначе? — выкрикнула она срывающимся голосом. — Я плохо соображала… — Она смолкла, заметив, что лицо его заволокла темная туча.

— Очевидно, — сказал он в звенящей тишине, — тебе и впрямь надо было быть не в себе, чтобы оказаться в постели с кем-то из клана Даретта.

Марко направился к двери.

— Извини, Полли. Мне надо позвонить. Оставайся здесь. Подожди меня…

Оказавшись в одиночестве, она какое-то время сидела, упершись взглядом в закрывшуюся дверь. Затем, закрыв глаза, попыталась обдумать ситуацию.

Непонятно, что означает горечь, пронизывающая все слова Марко. Ясно лишь одно: нельзя позволять себе никаких романтических бредней о высокой любви и счастье, расстроенном злыми кознями и непониманием. Тогда, в своей университетской комнате, Марко достаточно прозрачно выразил свое отношение, выскочив из комнаты, бросив ее как ненужную вещь. Ему были отвратительны и он сам, и она, вот почему она, не теряя времени, уехала, проложив между ними расстояние, настолько большое, насколько это было возможно. Что бы он теперь сказал, узнав всю правду?

Она снова вернулась к тем памятным выходным.

Полли училась в университете в Норвиче и по приглашению подружки, слушающей курс медицины в Кембридже, приехала к ней на Летний бал. Она не знала, что Марко будет там как один из приглашенных выпускников, которым на это время университетом предоставлялись комнаты.

На балу парень по имени Руан из группы студентов-медиков упорно ухаживал за Полли. Он был симпатичным, но ей совсем не нравился. Ее отталкивало его развязное поведение. Но после выпитого бокала шампанского она оказалась в темном углу университетского двора во власти потных рук Руана. В голове ее шумело, ноги подкашивались, глаза заволакивало пеленой.

Смутно она осознавала, что Марко присутствует на балу.

Они не видались с Пасхи, когда вместе с Софи были в Италии.

На балу Марко увидел Полли, когда она отошла от стойки и пьяной походкой направилась к выходу из зала. Что-то его обеспокоило. Кратко переговорив с ее друзьями, он последовал за ней. Покуда он разбирался с Руаном, Полли, как потом ей рассказали друзья, сползла по стенке и замерла на траве.

На следующий вечер, когда Полли проснулась, она увидела, что лежит полуголая под простынкой на какой-то кровати. На двери висело ее бальное платье.

Появился Марко с чашкой чая в руках. Она поднялась и побрела в ванную. После этого снова рухнула в постель.

Сейчас Полли вспоминала свое состояние, когда, лежа в кровати, она тряслась от непонятного недомогания, испуганная и растерянная. Мозг словно омертвел. Было жутко неприятно осознавать, что она не помнит ничего, что случилось с ней за последние сутки.

По мнению Марко, это был неудачный дебют наивной студентки-первокурсницы, пытающейся произвести впечатление на свою группу. Он считал, что из-за экспериментов с какой-нибудь запрещенной травкой в соединении с алкоголем и произошла такая драматическая развязка.

Предположение Марко было несправедливым. Она помнила, что лишь пригубила второй бокал шампанского. Полли разрыдалась, сотрясаясь всем телом.

Марко с суровым лицом присел к ней на кровать и ободряюще притянул ее к себе в объятия. Возможно, его слова чересчур нравоучительные, сказал он. Но очень уж он беспокоился. Всю ночь пролежал в спальном мешке на полу рядом с ее кроватью, на случай если ей станет плохо и потребуется помощь. Эти объяснения вызвали теплую волну благодарности в ее сердце.

В какой-то момент их разговора простыня съехала на бок, оставив ее полуобнаженной в его объятиях. Через некоторое время выражение, с которым он смотрел на ее грудь, полную, высокую, увенчанную крепкими коричневыми сосками, изменилось. У рыцаря-утешителя в глазах загорелся огонек страсти, какой-то темной жажды…

До этого ее постоянно отделял от старшего кузена барьер, несмотря на годы скрытого восхищения, даже обожания. Во время поездки в Сицилию тайное и невостребованное восхищение лишь возросло. Здесь она увидела, как Марко добр, умен, удивлялась его образованности и веселости, хотя он уделял внимание одной лишь Софи, обращаясь с Полли как с ребенком.

Будто преодолев наконец этот постоянный барьер, она не смутилась, а прильнула к его телу, обхватив руками за шею, и потянула за собой в постель…

Полли печально поежилась. И думать нечего, этот эпизод никогда не стереть из памяти. «Унижение» — слишком слабое слово, чтобы описать ее тогдашнее состояние. Марко ужаснулся от произошедшего, ругал себя за то, что «был как животное». Она не вымолвила ни слова. Боль от его реакции была нестерпимой.

Воспоминания вызвали у нее долгий, дрожащий вздох. Полли плотно закрыла глаза, обхватив себя руками. Она не думала, не оценивала своих действий. Просто поддалась потребности, физическому притяжению человека, о котором так давно мечтала, с которым каким-то чудом оказалась в постели и который дал ей повод думать, что разделяет ее желание.