Потому что люблю - Кэролайн Линден

– Фелисити Драммонд? – сказал Дуглас с таким озадаченным выражением лица, что в этом было даже нечто комичное. – А кто это?

– Наверное, ты можешь не обращать внимания на мамины требования и не ходить на бал, но в таком случае ты рискуешь обнаружить, что помолвлен с Фелисити, даже ни разу с ней не встретившись. Впрочем, она довольно милая, – добросовестно добавила Джоан, ни словом не упомянув о ее ехидной сестре и хваткой матери.

В эту минуту в спальню, спотыкаясь и тяжело дыша, вошел слуга. Вид у него был такой, словно он только что вывалился из кровати.

– Сэр, чем я могу быть вам полезен? – торопливо выпалил он, потом остановился, остолбенело посмотрел на Джоан и неуверенно добавил: – И мисс.

– Чаю, пожалуйста, – сказала Джоан.

– Мердок, вышвырни эту женщину вон! – прохрипел Дуглас. – Она напала на меня в моей постели!

Джоан пропустила слова брата мимо ушей и сказала слуге:

– Очень крепкого чаю. – Слуга растерянно переводил взгляд то на нее, то на лежащего под одеялом хозяина. – С пончиками, если у вас есть.

Слуга еще некоторое время колебался, потом выучка взяла верх, и он поклонился Джоан.

– И бренди! – крикнул Дуглас вслед уходящему слуге. – Не забудь чертов бренди!

– Дуглас, ты пьяница.

На это Дуглас ответил с негодованием:

– А ты заноза. – Он приподнялся на локте и бросил на сестру свирепый взгляд. – Вот я никогда не будил тебя на рассвете и не начинал трещать про балы, помолвки и мать! Господи, из-за тебя у меня теперь весь день будет жутко болеть голова.

Джоан подошла к небольшому письменному столу, сбросила с него кучу смятых шейных платков и достала листок бумаги, на котором написала короткое, в одну строку, обещание присутствовать на балу у леди Малькольм. Потом принесла этот листок и перо Дугласу на кровать.

– Подпиши это, и я уйду.

Дуглас уставился на перо с таким видом, будто это была ядовитая змея.

– Неужели ты серьезно? Не может быть!

Джоан вздохнула:

– Тогда мне придется остаться. Ты поможешь мне решить, какого цвета сшить новое платье. Может быть, голубое, как ты думаешь? Но у меня и так много голубых. Мама считает, что мой цвет – розовый, но мне он, честно говоря, не нравится. Желтый еще хуже.

Дуглас снова натянул на голову одеяло.

– Тогда остается только зеленое. Но в зеленом я похожа на куст. Наверное, лучше оранжевое… Что ты об этом думаешь?

– Золотистое, – произнес от двери знакомый голос. – Вам следует сшить платье цвета золота.

На этот раз Джоан была готова к его появлению, она ожидала, что он в конце концов сюда явится. Тем лучше, что он сразу вмешался. Дугласа перебранка с его другом только подстегнет в стремлении утихомирить сестру. Она с восхищенной улыбкой на лице повернулась на стуле и вдруг обомлела.

Мрачный, полураздетый, толком не проснувшийся Тристан Берк все равно представлял собой довольно впечатляющее зрелище. Но гладко причесанный, одетый в элегантный темно-зеленый халат, он был прямо-таки воплощением соблазна. И он пристально смотрел на нее из-под полуопущенных век таким взглядом, словно она так же завораживала его, как он – ее.

К тому времени когда Тристан вспомнил, где его халат, Фурия – так он ее про себя назвал – уже обнаружила свою добычу. И судя по доносившемуся из-под одеяла голосу Беннета, в котором слышалось все больше отчаяния, не только обнаружила, но и выпотрошила и порезала на кусочки. Тристан немного постоял на пороге спальни, забавляясь открывшимся зрелищем. Дуглас Беннет, известный буян, которому предстояло унаследовать состояние и титул баронета древнего рода, прятался под одеялом, словно сопливый мальчишка, в то время как Фурия – его сестра, если верить ее словам, – спокойно сидела возле кровати и рассуждала о платьях.

Внешне она не была похожа на фурию. На взгляд Тристана, она выглядела довольно заурядно – была выше среднего роста и обладала пышной фигурой, которой совершенно не подходили модные сейчас фасоны платьев. Из-за этого она выглядела… если говорить без прикрас, она выглядела толстой. Ну может быть, не совсем толстой, но ее фигура несколько выходила за рамки понятия «пухленькая». Ее грудь – а в этом месте женщина и должна быть полной – закрывали ярды кружев, а множество нижних юбок под платьем в розовую полоску придавали фигуре изрядный объем. Цвет волос у нее был довольно приятный, но она носила прическу, которую Тристан терпеть не мог, – множество ужасных тугих кудряшек. На его взгляд, это выглядело по-детски. А лицо? Лицо у нее привлекательное, решил он, и интересное. Но, возможно, последнее объяснялось только дьявольским ликованием, которым горели ее глаза, пока Беннет безуспешно пытался избавиться от ее болтовни.

Но когда она сказала «оранжевое», Тристан поморщился. Только не оранжевое. Большинство дам смотрятся безобразно в оранжевых платьях, а она так и вовсе будет выглядеть отвратительно. Тристан считал себя в некотором роде знатоком женщин и их одежды. Он любил женщин, особенно красивых, а если женщина не была красивой, то она по крайней мере могла бы постараться выглядеть наилучшим образом. И он сказал:

– Золотистое. Вам следует сшить платье цвета золота.

Она с сияющим от восторга лицом повернулась к нему. Через какие-то доли секунды выражение ее лица застыло, но до этого Тристан все-таки успел заглянуть ей в глаза. Они были глубокого, насыщенного коричневого цвета, как свежезаваренный кофе, и с золотистыми искорками. Определенно ей стоит носить одежду цвета золота, этот богатый теплый оттенок подчеркнет цвет ее лица, а он у нее прекрасный, надо признать. «Если она изменит прическу и наденет более подходящее к ее фигуре платье, то сможет выглядеть вполне сносно», – подумал Тристан до того, как мысленно прервал сам себя. Но он-таки себя прервал. Во-первых, потому что она Фурия, а ему не нужны в жизни еще злые, сварливые женщины, вполне достаточно тетки и двух кузин. А во-вторых, потому что она сестра Дугласа Беннета, а путаться с сестрой товарища по выпивке не годится, если, конечно, ты не собираешься на ней жениться, но даже и тогда это довольно рискованно. Но главная причина, по которой Тристан оборвал ход своих мыслей, заключалась в том, что она была совершенно не в его вкусе – с этими нелепыми мелкими кудряшками и ярдами кружев, закрывающих бюст. Ну и, конечно, с этой ее манерой барабанить в дверь молотком, словно Гефест по наковальне. Видит бог, такая женщина не нужна ни одному мужчине.

– Прошу прощения за любопытство. – Она обрела дар речи. – Вы в этом доме поселились?

– Да, на два месяца, – ответил Тристан. – Пока в моем доме ремонтируют крышу.

– А-а, – сказала она. – Как мило, что товарищ по распутству будет у Дугласа совсем рядом, под рукой.

Тристан поднял брови.

– По распутству? Забавно, что вы так быстро ухватили суть, – заметил он.