Джек Ричер, или 61 час - Ли Чайлд

У него самого ничего не было. Только то, что на нем, но его одежда промокла насквозь, и он начал замерзать. Его тело постепенно отдавало тепло, и он дрожал, не сильно, но непрерывно. Будь осторожен в своих желаниях. Жизнь без багажа имела множество преимуществ, но также и очень серьезных недостатков.

Ричер направился назад к Ноксу. В щель в двери внутрь проникал холодный воздух, и в передней части автобуса было холоднее, чем в хвосте.

— Ну? — спросил он.

— Они пришлют машину, как только смогут, — ответил водитель.

— Машины недостаточно.

— Я им сказал. И подробно описал нашу проблему. Они обещали что-нибудь придумать.

— Ты видел раньше подобные бури?

— Это не буря. Настоящая в шестидесяти милях от нас, а тут только ее край.

Ричера передернуло.

— Она направляется в нашу сторону?

— Без вопросов.

— Как быстро?

— Тебе лучше не знать.

Ричер оставил его, прошел по проходу мимо последних сидений и уселся на полу около туалета, прислонившись спиной к задней стенке автобуса, надеясь, что остатки тепла от остывающего двигателя его согреют.

И стал ждать.

Было без пяти минут пять утра.

Осталось пятьдесят девять часов.

Через сорок пять минут адвокат добрался до дома. Это был длинный, медленный путь. Подъездную дорожку засыпал снег, и адвокат пару минут переживал, что дверь гаража замерзла и он не сможет ее открыть. Но когда он нажал на кнопку дистанционного управления, моторчик в половину лошадиной силы, установленный на потолке, сделал свое дело, дверь поднялась, и он въехал внутрь. Однако дверь отказалась закрываться из-за снега, который он притащил на своих колесах, и сработала игрушечная система защиты. Поэтому адвокат снова принялся возиться с калошами, надел их, взял лопату и выбросил снег наружу.

Дверь закрылась. Адвокат снова снял калоши и пару мгновений стоял перед входом в прихожую, собираясь с силами, очищаясь, как будто принимал мысленный душ. Без двадцати шесть. Он прошел в теплую кухню и поздоровался со своей семьей, как будто это был самый обычный день.

К без двадцати шесть внутри автобуса было темно и невероятно холодно, и Ричер, обхвативший себя руками, отчаянно дрожал. Впереди двадцать стариков и водитель делали примерно то же самое. Окна с наветренной стороны почернели от налипшего снега; те, что находились с подветренной, были серыми. Снежная буря, которую принес с северо-востока безжалостный зимний ветер, билась в аэродинамическое препятствие, коим стал неподвижный автобус, бушевала над, под и вокруг него, вихрилась в вакууме за ним, и огромные невесомые снежинки исполняли за окнами свой безумный танец.

И тут в толстом сером пологе появились едва различимые огни. Белые, красные и синие, бледные светящиеся сферы вращались, возникали и пропадали в почти непроглядном мраке. Потом в жуткой тишине послышался приглушенный стук цепей противоскольжения. С противоположной стороны по шоссе к ним медленно, осторожно приближалась полицейская машина.

Прошла, казалось, бесконечная минута, прежде чем коп забрался в автобус. Он прошел через канаву и в дверь, но он только что вылез из теплой машины и был в зимних сапогах, непромокаемых штанах, перчатках и парке, а еще поверх меховой шапки с ушами надел пластиковый дождевой щиток, так что он чувствовал себя прекрасно. Высокий и худой, с морщинами вокруг голубых глаз, он повидал на своем веку много летнего солнца и зимних ветров. Он сказал, что его зовут Эндрю Петерсон и что он заместитель начальника полицейского управления Болтона. Сняв перчатки, коп прошел по проходу, пожимая всем руки и представляясь, снова и снова, каждому пассажиру и семейным парам. Его манеры были искренними, открытыми и полными энтузиазма, как и следует деревенскому парню, который рад прийти на помощь в сложной ситуации. Но Ричер наблюдал за его голубыми глазами и видел, что все совсем не так просто. Он сразу понял, что этот Петерсон на самом деле очень умен, и на уме у него гораздо больше, чем обычное спасение людей, ставших жертвой дорожного происшествия.

Это впечатление подтвердилось, когда Петерсон начал задавать вопросы. Кто они такие? Откуда приехали? Где сегодня началось их путешествие и куда они направлялись? Зарезервированы ли для них номера в отеле там, куда они едут? Легкие вопросы для Нокса и двадцати пожилых людей, группы туристов из Сиэтла, направлявшихся из одной точки маршрута в музее «Дакоталенд» в другую рядом с Горой Рашмор, и, да, у них зарезервировано тринадцать номеров в мотеле рядом с памятником, для четырех семейных пар плюс четыре номера на двоих, четыре одноместных для тех, кто доплатил за дополнительные удобства, и отдельный номер для Нокса.

Абсолютно честная и совершенно ненужная в данных обстоятельствах информация.

Петерсон попросил Нокса показать бумаги, подтверждающие заказ номеров в мотеле. Затем он повернулся к Ричеру, улыбнулся и сказал:

— Сэр, я Эндрю Петерсон, заместитель начальника полицейского управления Болтона. Будьте любезны, сообщите мне, кто вы такой?

Многие копы, служащие в полицейских участках в глубинке, являются бывшими военными, но Ричер сразу понял, что Петерсон к их числу не относится. У него не возникло ощущения сопричастности. Скорее всего, Петерсон был исключительно правильным парнем, хорошо учился в школе, а потом остался в родном городе, чтобы служить согражданам. Ричер даже сомневался, что он часто покидал Болтон. Специалист в вопросах местной жизни, он не очень разбирался в том, что происходило за пределами Болтона, но был полон решимости сделать все возможное, чтобы разобраться в любой проблеме.

— Сэр? — повторил Петерсон.

Ричер назвал ему свое имя, и Петерсон спросил, входит ли он в группу туристов. Ричер ответил, что не входит. Тогда Петерсон поинтересовался, что он делает в этом автобусе. Ричер сообщил, что едет на запад из Миннесоты и рассчитывает повернуть на юг в самое ближайшее время, где погода наверняка лучше.

— Вам не нравится наша погода?

— Не слишком.

— Вы остановили туристический автобус и попросили вас подвезти?

— Я заплатил.

Петерсон посмотрел на Нокса, и тот кивнул.

Тогда коп снова повернулся к Ричеру и спросил:

— Вы в отпуске?

— Нет, — ответил тот.

— В таком случае, я хотел бы знать, что вы тут делаете.

— Что я тут делаю, не имеет ни малейшего значения. Ничто не имеет. Никто из нас не предполагал, что мы окажемся в положении, в котором оказались. Все, что произошло, — чистой воды случайность. Обычная авария. Таким образом, между нами и тем, о чем вы сейчас думаете, нет ни малейшей связи. Просто не может быть.

— А кто сказал, что я о чем-то думаю?

— Я.