Современный политик. Охота на власть - Рифат Шайхутдинов

Вот почему мы придаем такое значение политике и дискуссиям — вне них сегодня власть невозможна. Но и наоборот: подлинное содержание современной политики — вопрос о становлении власти; именно она является сегодня важнейшим регулятором движения идей.

Сегодня игры ведутся с самим «порядком вещей»; значит, предмет современной политики — власть, общественное устройство.

Все остальное — «борьба нанайских мальчиков» и строительство «фальшпанелей» политической жизни и демократии.

В России принято считать, что политика должна быть связана с принятием решений для поддержания существующего общественного устройства. Это заблуждение, оно только препятствует выходу в реальное политическое пространство, заставляет втягиваться в решение огромного числа мелких вопросов[5].

Та реальность, в которой политика может существовать осмысленно, — это ситуации трансформации, ситуации становления новых типов и инстанций власти. Мы сегодня отвечаем на вопросы о том, как должны быть устроены общество и власть. Именно из этой, политической сферы вырастают новые типы власти и новые типы общественных процессов.

Не понимать этого сегодня — значит оскопить себя как политика.

Но если мы попадаем в точку актуального осуществления мировой политики, то мы становимся участниками «клуба сильных» и начинаем включаться в современность.

ЕСЛИ МЫ НАЧИНАЕМ СТАВИТЬ для себя такие цели, то первое, с чем мы сталкиваемся, — это то, что большая часть расхожих представлений и стереотипов о мировой политике безнадежно устарела. Выясняется, что дух современности — безудержного социального творчества, наглого варварства, дух переступания пределов — проявляется во всем. Судите сами.

Меняется все. Единицы политики — территориальные, государственные, политические — постоянно трансформируются, ищут альянсы, расходятся. Раньше играли между собой государства — сегодня это союзы, группы, международные организации, транснациональные корпорации, даже отдельные сверхличности наподобие Дж. Сороса, а самое главное — типы общественного устройства и идеологические конструкции.

Советский Союз распался — и через пятнадцать лет бывшие союзники России уже втянуты в другие орбиты. Германия объединилась и инициировала создание единой Европы, а сегодня уже отработана технология вовлечения и полного включения периферийных стран в европейский порядок (и начинается жесткая политика уже внутри ЕС). Неформальные клубы лидеров государств и международные рейтинговые агентства теснят ООН. На территории Югославии, Грузии, Украины политики новой формации отрабатывают типовые способы создания новых стран.

Государства распространяют себя так далеко, как могут (США и в этом лидер). За борьбой партий внутри стран пристально следят политики всего мира.

Общественно-политическое устройство стран власти меняют в зависимости от актуальной ситуации. Больше нет преград для того, чтобы из капиталистической страны при необходимости сделать социалистическую, тоталитарный режим превратить в демократический и наоборот. Это стало чисто техническим вопросом.

Идеологические вопросы — какой строй, какое общественное устройство справедливее — отошли в прошлое. Предмет дискуссий сегодня — технологические приемы: что надо сделать, чтобы данный строй в данной стране работал эффективнее.

Збигнев Бжезинский двадцать лет назад писал о мире как о шахматной доске, на которой свои партии разыгрывают два игрока по правилам, известным всем (3). Если бы мы попытались сегодня так размышлять над мировыми процессами, у нас бы ничего не вышло.

Игроки стали разнокачественными, неоднородными, они пытаются устанавливать новые отношения и формировать альянсы, которые живут не дольше, чем это необходимо. Все игры ведутся одновременно, прямая конкуренция зачастую отсутствует вовсе (каждый преследует свой интерес, не связанный с интересами других).

Выигрывают в такой игре уже не за счет материального превосходства, а за счет смены самих правил и создания организационных структур. Именно они становятся ресурсом и инструментом влияния на других участников (это хорошо видно на примере работы государств с такими структурами, как ООН, МВФ, ВТО, фондами и клубами, способными влиять на ситуацию).

Если это и шахматы, то шахматы в сумасшедшем доме: игроки постоянно изменяют и дополняют правила, изменяются и размножаются сами и пытаются изменить друг друга, изменяют доску, а иногда и применяют приемы, которые нигде и никогда предусмотрены не были. К тому же это игра без начала и без конца. Идет постоянное обыгрывание: окончательный выигрыш не может быть достигнут принципиально.

Мировой порядок перестал обуславливаться историческими причинами, как это было при смене феодализма капитализмом. Он уже не может ни складываться естественно, ни проектироваться: он становится — становится результатом одновременных действий многих игроков и ни в какой точке не может быть зафиксирован как сложившийся.

Сегодня нельзя сказать: «сейчас мир устроен так-то». Как только мы это скажем, окажется, что мир уже изменился. За бегущим днем поспеть все труднее: попавшую в жернова современной политики Югославию трансформировали (если возможно применить это слово) за три года, с Украиной управились за два месяца, Киргизия переделалась за четыре дня.

Ключевой проблемой современной политики стал вопрос об участии в становлении мирового порядка. Этим уже занимаются ЕС, США, Япония и Китай (хотя последние в большей степени пока работают в Азиатско-Тихоокеанском регионе).

Становление мирового порядка и игры по этому поводу стали реальностью мировой политики. Реальностью, которую пора признать и начать осваивать.

Человеческая история за последние десять тысяч лет есть не что иное, как непрерывный пересмотр результатов приватизации. Вряд ли история кончится из-за того, что несколько человек украли много денег. Даже если эти несколько человек наймут себе по три Фукуямы каждый.

Виктор Пелевин «Священная книга оборотня» (4)

Сегодня бессмысленно размышлять над вопросом об окончательном выигрыше на современном политическом поле. Раньше долгие периоды стабильных правил игры перемежались краткими периодами трансформаций. Сегодня мир меняется постоянно. Перманентная революция Троцкого победила.